Федор Московцев - M&D

• Название: M&D
• Автор: Федор Московцев
• Жанр: Криминальный детектив

Это вторая книга трилогии «Реальные истории» (первая – роман «Темные изумрудные волны»). Повествование основано на реальных событиях – перед нами история петербургского предпринимателя, в 2006 году обанкротившего фирму с долгами свыше 90 миллионов рублей. Во второй книге описание заканчивается 2000-м. Одновременно с работой на инофирме главный герой развивает собственный бизнес, скидывая заказы клиентов на карманную дистрибьюторскую контору и «завязывается» с компанией, выпускающей конкурентную продукцию. В романе описываются взаимоотношения с поставщиками, клиентами, компаньонами. Для оживления скучных производственных будней добавлены события криминальной хроники и любовные перипетии…

---

– Зачем тратить лишние деньги, если можно взять кусочек?

– Да как же «можно взять кусочек», когда нельзя, потому что мне это не нравится?!

– Какая ты сволочь – изгадил мне весь вечер, всё готов изгадить, даже праздник.

С этими словами Мариам ускорила шаг, Андрей автоматически сделал то же самое. Заметив, что он приближается, она чуть ли не пустилась бегом. Её фигура стремительно удалялась. Перебежав через дорогу, Мариам стала подниматься по лестнице, ведущей к ротонде. Их разделяло каких-то шесть метров и целая толпа народу. Работая локтями, Андрей старался протиснуться. Лестница загибалась вокруг ротонды, и он на время потерял жену из вида. Поднявшись, разглядел её черную головку уже в десяти метрах, и устремился за ней.

В сердцах он громко выругался – Мариам убегала иногда и просто так, без ссоры. Просто идёт по магазину или рынку, смотрит вперед, и ничего вокруг не видит. Может, что-то замечает – на витринах и прилавках, но только не идущего рядом спутника. Зазеваешься, глядь, а её нет. Приходится бегать, искать. Потом она оправдывается: «А я и не заметила, как ты пропал, и вообще, следить надо, ты же не один идешь – с женой».

Андрей двигался в толпе вдоль гранитного парапета, за которым начинался склон. Слева был палисадник, за ним – стена террасы. Гул толпы стал как-то громче и раскатывался от самой воды до ближайших домов по улице Чуйкова, развеселый, выражая единодушное желание пить, гулять и веселиться. Народ выражал восторг бешеными и дружными криками. На набережной царило народное веселье – грубое, неудержимое. Черная блузка Мариам мелькала в нескольких метрах, Андрей пытался докричаться до жены, но его голос сливался с голосом толпы. Кто-то распевал гимн. Вой был величественный и оглушительный. Цепи разноцветных фонариков и огни фейерверка внушали народу веселые мысли. Глазея на эстраду, на которой свадебно-похоронный оркестр отыгрывал ум-ца-ца, люди пускались в пляс. Это шумовое мракобесие годилось не только для танцев пьяных люмпенов, под него могли бы легко маршировать постояльцы клиник для душевнобольных.

Перед Андреем открылся просвет между людьми, он увидел Мариам с головы до ног, и рванулся к ней, пока толпа снова не сомкнулась перед ним. И в этот момент он заметил, как бритоголовый парень в красной майке широкой веслообразной пятерней схватил Мариам за то место чуть пониже спины, которое очень привлекает мужчин и заставляет их оглядываться и подолгу смотреть вслед его обладательнице. Другой рукой парень попытался обхватить её за талию, но Мариам, резко обернувшись, громко закричала, и стала наносить ему удары по лицу, царапая ногтями в кровь его физиономию.

В глазах Андрея потемнело, огненные волны захлестнули его; не чувствуя под собой земли, в доли секунды он оказался рядом с бритоголовым, в правой руке уже был выхваченный из-за пояса газовый пистолет – массивный револьвер РГ-9. В следующую секунду рукоятка пистолета грузно опустилась бритоголовому на затылок. Отовсюду давили, и Андрей чуть не повалился на асфальт вслед за ним. Чтобы не упасть, пришлось толкаться локтями. Мариам снова оттеснили, прямо перед собой он видел её испуганное лицо, отчаянно работая руками, она также пыталась пробиться к нему. Слева кто-то обхватил шею Андрея, а справа ещё кто-то попытался выхватить пистолет. Вывернувшись от обоих, он выстрелил в лицо тому, кто справа, а левого ударил в пах коленом и, отворачиваясь, произвел выстрел и в его сторону. В нос ударил резкий запах, глаза заслезились, земля под ногами качнулась. Всё преобразилось. Схватившиеся за носы, утирающие глаза люди отодвинулись, уплощаясь, стали настенными изображениями, распластались на парапете, потекли по склону. Образовалась пустота, и в ней было пятеро – три тела на асфальте, Мариам с побелевшим лицом, и он, Андрей, с массивным РГ-9 в правой руке. Он чувствовал, как кровь струится горячо по жилам. Засунув пистолет за пояс, схватил Мариам за руку:

– Бежим!

Люди возвращались в поле зрения. Они глядели на убегающую пару с почтением и смиренным желанием не быть избитыми или подстреленными. И освобождали проход.

Когда оказались в квартире и, закрыв за собой дверь, перевели дух, Андрей, глядя на раскрасневшуюся от бега жену, прорычал:

– Надо было не их, а тебя нахлобучить – чтоб не виляла своей жопой!

И, изобразив на лице лютую свирепость, грозно надвинулся на Мариам. Она в ужасе отшатнулась, и, закричав, бросилась в ванную и там закрылась.

«Зря напугал, – подумал он, – все-таки нет на свете более преданного существа, чем этот взбалмошный ребенок».

Он уже засыпал, когда она, осмелев, выбралась из укрытия, и, раздевшись, легла рядом. Он продолжал неподвижно лежать, отвернувшись, тогда она, обняв его талию, стала целовать его затылок, шею, плечи.

– Я больше так не буду. Прости, ну баба дура, что с меня взять.

Её рука скользнула ниже. Словно нежный теплый ручеек заструился по его телу. Слушая её жаркий шепот, разогревавший желания, Андрей тяжело задумался.

«Притвориться спящим? Нет, тут я больше себя наказываю, чем её».

Повернувшись к ней рывком, сжал её так, что у неё перехватило дыхание:

– А как ты думаешь, за что я тебя полюбил, – средоточие глупости!

Глава 25

Анализируя сложившуюся ситуацию, Андрей отметил, что самым предсказуемым оказался Реваз: как не собирался возвращать долг, так спустя четыре месяца «скромничает» с возвратом денег, взятых «на два дня».

Николай Ненашев некоторое время интересовался, как продвигается взыскание долга, Андрей в ответ лишь скорбно вздыхал: «Работаем в данном направлении…» Потом шеф перестал затрагивать эту тему, Андрей, со своей стороны, не напоминал ему о существовании дебитора под названием «Совинком». В конце сентября Краснов сообщил, что Ненашеву удалось списать эту сумму на рекламные образцы (продукция, раздаваемая бесплатно для продвижения). Альбертинелли объяснили, что на складе «Атикона» находится продукция с истекающим сроком годности, и разумнее всего списать долг, и отдать товар в клиники как promotion. В качестве примера была приведена беспрецедентная акция конкурентов – компания «Джонсон и Джонсон», погашая бюджетный долг, завалила больницы своей продукцией. Подсев на неё, конечный потребитель начнет заказывать товар в Джонсоне, когда бесплатная расходка закончится.

Повезло, что area-manager, загруженный текучкой, не стал вникать в детали, и быстро подписал соответствующие бумаги. Эльсинор аннулировал долг Атикона, тот же, в свою очередь, списал долг Совинкома.

Андрей не стал сообщать Ревазу о решении проблемы, напротив, всячески нагнетал обстановку – долг вычитают из зарплаты, грозятся увольнением, и так далее. Расхолаживать то, что необходимо раскалять – значит вредить делу. Реваз предложил: «Если нельзя кинуть «Атикон», давай казахов шваркнем!» Совет, безусловно, ценный, но не стоит тридцати тысяч долларов. Осторожно подбирая слова, Андрей объяснил, что казахский товар весь лежит на складе непроданный, и, сколько тут ни шваркай, денег не прибавится. Опять же – аренда склада капает, убыток! Это был весомый довод. Реваз думал не более половины рабочего дня, затем позвонил и сообщил, что договорился с одним своим знакомым, директором оптовой базы, чтобы тот взял на реализацию всю партию зубной пасты. Андрей нанял грузовик и вывез казахский товар на оптовую базу и расторгнул договор аренды складского помещения.

С начала августа от Чингиза не было известий, что несколько странно для кредитора, Андрей, соответственно, сам никак не проявлялся.

А в конце сентября, в один из дней, когда Андрей только что выпроводил очередную соискательницу на должность бухгалтера, в офис зашли трое нерусских – ковроугодный молдаванин Кодряну в сопровождении двух палеоазиатов в засаленных штанах и грязных свитерах. Назвавшись Коспаном и Касбулатом, палеоазиаты с порога заявили, что приехали из Казахстана, чтобы забрать зубную пасту.

«Осспади, что за молдавано-казахское нашествие», – подумал Андрей. Вслух же произнес:

– Обождите, не так быстро. Давайте по порядку: как вас зовут, и покажите ваши документы.

Улыбнувшись, добавил:

– Вы присаживайтесь, присаживайтесь. Устали с дороги.

Затем включил чайник, и, забрав у казахов папку с документами, раскрыл её, и стал по очереди снимать копии на ксероксе. Коврожрец остался у дверей. Он был строг, задумчив, у него был леонардовский жест руки, и весь он был исполнен сознания своей обреченности в жертву людям. В данном случае – казахам, ибо именно с его подачи они здесь очутились.

На заводе-производителе начались серьезные проблемы, Чингиз скрылся с крупной суммой денег, новое руководство, не имея возможности расплачиваться с кредиторами деньгами, делает переуступку долга, и предлагает им возможность самим выбивать долги с дебиторов. Коспан и Касбулат представляли стороннюю организацию, которой задолжал завод, и сейчас они намерены забирать либо товар, либо деньги. Ребята приехали на «Камазе», они наёмные работники, и являются чем-то вроде экспедиторов. Адрес Калистрата Кодряну они узнали на таможне – там были записаны все его данные, так как он растамаживал груз. Он их привёл на фирму, координаты которой до этого были им неизвестны. На руках у приезжих не было исполнительных листов, так как не было обращений в суд или какие-либо правоохранительные органы, с местной милицией или «офисом» связей не имелось.