Светлана Плетнева - Половцы

• Название: Половцы
• Автор: Светлана Плетнева
• Жанр: История

Книга посвящена истории одною из самых известных и сильных тюркоязычных этносов эпохи средневековья — половцам. Так именовали их русские летописцы. В арабских и персидских сочинениях их называли кипчаками, а в византийских и латинских — куманами. Автор рассматривает письменные источники и археологические материалы об этом; этническом образовании, поднимает и нередко по-новому решает многие вопросы происхождения, экономических и общественных отношений, мировоззрения и политической истории этого народа.

Для широкого круга читателей.

---

Где бы войска (монгольские) ни искали следов (его), нигде не находили его, потому что он уходил в другое место и оставался невредимым. Так как убежищем и притоном ему по большей части служили берега Итиля, он укрывался и прятался в лесах их, наподобие шакала, выходил, забирал что-нибудь и опять скрывался, то повелитель Менгу-каан велел изготовить 200 судов и на каждое судно посадил сотню вполне вооруженных монголов. Он и брат его Бу-чек оба пошли облавой по обоим берегам. Прибыв в один из лесов Итиля, они нашли следы откочевавшего утром стана: сломанные телеги и куски свежего конского навоза и помета, а посреди всего этого добра увидели больную старуху. Спросили, что это значит, чей это был стан, куда он ушел и где искать (его). Когда узнали наверняка, что Бачмаи только что откочевал и укрылся на остров, находящийся посреди реки, и что забранные и награбленные во время беспорядков скот и имущество находятся на том острове, то вследствие того, что не было судна, а река волновалась, подобно морю, никому нельзя было переплыть (туда), не говоря уже о том, чтобы погнать туда лошадь. Вдруг поднялся ветер, воду от места переправы на остров отбросил в другую сторону и обнаружилась земля. Менгу-каан приказал войску немедленно поскакать (на остров). Раньше, чем он (Бачман) узнал, его схватили и уничтожили его войско. Некоторых бросили в воду, некоторых убили, угнали в плен жен и детей, забрали с собою множество добра и имущества, а (затем) решили вернуться. Вода опять заколыхалась, и, когда войско перешло там, все снова пришло в прежний порядок. Никому из воинов от реки беды не приключилось. Когда Бачмана привели к Менгу-каану, то он стал просить, чтобы тот удостоил убить его собственноручно. Тот приказал брату своему Бучеку разрубить его (Бачмана) на две части»

(Тизенгаузен, II, с. 24).

Эта трагическая история о яростной и безусловно героической борьбе половцев за свободу и свою землю.

Интересно, что писавший тридцатью годами раньше Ибн-ал-Асир значительно холоднее и с большим осуждением позволял себе писать о монголах. Джувайни уже полностью на стороне завоевателей, однако и в его повествовании звучит невольное восхищение отважным половцем. Помимо Рашид-ад-Дина, рассказ о Бачмане (Баци-маке) помещен и в китайских источниках — в сочинении «История первых четырех ханов из рода Чингизова».

Надо сказать, что остаются не вполне ясными причины, по которым вдруг, как когда-то море перед евреями, бежавшими из Египта, разверзлись воды Итиля и пропустили монголов к острову. Представляется весьма вероятным, что остров, находившийся в дельте Волги, становился им только во время приливов, в отливы вода уходила. Думается, что также посуху перешел на него и Бачман, полагая, что ему полностью удалось «замести следы», смытые наступавшей водой. Возможно, что, если бы не сведения, полученные монголами от пленной, Бач-ману и на этот раз удалось бы скрыться от преследования.

Что касается Рашид-ад-Дина, то этот историк со свойственной ему добросовестностью дотошно включил в повествование о Бачмане сведения, которые не попали в сочинение Джувайни (Тизенгауяен, II, с. 35—36). По-видимому, он узнал о них из других источников или, возможно, сохранившихся в степях устных рассказов. Прежде всего, согласно данным Рашид-ад-Дина, Бачман имел титул «эмира» и происходил из племени «ольбур-лик». Последнее, возможно, следует читать как элъ-бури т. е. объединение Бурчевичей, известных в восточных источниках под наименованием бурджоглы. Таким образом, Бачман принадлежал к одной из самых воинственных орд приднепровского объединения, являясь, возможно, прямым потомком (внуком или правнуком) хана Боняка. Вторая существенная подробность, упомянутая Рашид-ад-Дином, повествует нам о том, что у Бачмана был отважный союзник «Качир-укулэ из племени асов», которого после казни Бачмана также убили. Джувайни указывал, что монголы овладели землями асов, при этом четко противопоставляя их аланам. В другом отрывке своего сочинения он, вновь перечисляя покоренные Батыем земли, говорит об асах и аланах отдельно. То же мы видим и у перса Джузджани, писавшего, возможно, несколько раньше Джувайни, и у Казвини, писавшего примерно па полстолетия позже.

Это дает некоторые основания считать, что под «асами» восточные авторы имели в виду отнюдь не кавказский народ, тем более что при перечислении их часто помещают вместе с Русью и Волжской Болгарией, а не с аланами. Видимо, эти асы — те самые ясы, о которых писал русский летописец под 1116 г., размещая их на берегах Северского Донца. Вероятно, они так и остались там — на «нейтральных» русско-половецких территориях, никогда, естественно, не принимая никакого участия во враждебных действиях против русских княжеств и потому ни разу после начала XII в. и не упомянутые летописью. Однако этнически и территориально это была вполне реальная общность, которую надо было брать силой, о чем хорошо были осведомлены завоеватели. Если эта гипотеза верна, то тогда естественна и связь бурчевича Бачмана с асским (ясским) князем, который жил не более чем в 200 км от кочевий приднепровского «эмира».

Возникает вопрос, каким образом два «эмира» со своим окружением попали из междуречья Днепра и Донца на берега Волги? Очевидно, здееь следует помнить слова Джувайни о том, как метался Бачман по степям. Если бы он действовал только в пределах нижневолжского региона, его смогли бы окружить очень быстро. Видимо, лесные массивы Волги были его последним пристанищем. Там их с Качир-укулэ и настигли монгольские войска.

История Бачмана с наибольшей полнотой отражает отчаянное сопротивление, которое оказывалось населением степи новым завоевателям. Помимо Бачмана, борьбу возглавляли и другие половецкие ханы и беки. В 1237—1239 гг., когда покорение кипчаков-половцев взял в свои руки Батый, вернувшийся в степи после разорения русских земель, в плен было взято несколько половецких военачальников (Арджумак, Куранбас, Капа-ран), посланных навстречу монголам половецким ханом Беркути (Тизенгаузен, И, 1941, с. 37). Непрекращавшиеся волнения в степях, мешавшие монголам наладить собственную экономическую базу (планомерное кочевание) и создававшие постоянную опасность в уже как будто бы завоеванном тылу, привели к тому, что монголы решили просто уничтожить всю половецкую аристократию. Это, очевидно, методично и целенаправленно и было сделано. Об уничтожении воинской и аристократической верхушки свидетельствует полное исчезновение каменных изваяний в европейских степях ко второй половине XIII в. Их некому стало ставить: не осталось ни богачей-заказчиков, ни тех, в чью честь и память воздвигались святилища. Эта свирепая политика завоевателей вызывала, помимо упорного сопротивления, становившегося с каждым месяцем бесполезнее из-за явного превосходства сил монгольских военных подразделений, активную откочевку оставшихся в живых феодалов вместе со своими ордами под покровительство государей других стран. Так, согласно сведениям венгерских источников, в 1237 г. обратился к королю Беле с просьбой об убежище хан Котян, еще недавно грозивший Галицкому княжеству. Он пришел в Венгрию с 40-тысячной ордой. Значительная часть страны пострадала от такого вторжения — потоптаны были пашни, огороды и виноградники. Тем не менее, видимо зная о силе надвигавшихся монгольских войск, сейм венгерских баронов санкционировал поселение половцев в междуречье Дуная и Тиссы и на восточных окраинах государства (Голубовский, 1889, с. 47). Интересно, что, узнав об этом, Батый послал королю письмо, наполненное желанием поссорить венгров с половцами и угрозами в случае неповиновения приказу оставить половцев без покровительства разгромить Вентрию. Написано письмо было в необычайно надменном и властном тоне требования абсолютного подчинения:

«Узнал я сверх того, что рабов моих куманов ты держишь под своим покровительством, почему приказываю тебе впредь не держать их у себя, чтобы из-за них я не стал против тебя. Куманам ведь легче бежать, чем тебе, так как они, кочуя без домов в шатрах, могут быть и в состоянии убежать, ты же, живя в домах, имеешь земли и города, как же тебе избежать руки моей»

(Федоров-Давыдов, 1966, с. 233).

Очевидно, король и венгерские феодалы не пожелали подчиниться столь грубому посланию. В начале 40-х годов команы скопились в Венгрии в «большом числе» и даже осмелились напасть на монгольскую армию чингисида Сонгкура, однако были наголову разбиты монголами. И после этого разгрома полов-цы-куманы продолжали жить и кочевать в степях Венгерского королевства, вызывая постоянное недовольство соседних с их землями княжеств, периодически подвергавшихся грабежам.

Наследник Белы — Стефан женился на одной из дочерей Котяна (крестившейся Елизаветой), который получил от короля титул «dominus Cumanorum» — правитель куман. Несмотря на близкое родство, Котяна обвинили в измене (связях с русскими и монголами) и казнили. Половцы его орды взбунтовались и начали разорять и жечь венгерские селения. Король пытался уговорить и утихомирить их, но они продолжали военные действия, отвечая: «Это тебе за Котяна». Не пожелав далее подчиняться венгерскому королю, они ушли в земли соседней Болгарии.