Майкл Муркок - Древо скрелингов

• Название: Древо скрелингов
• Автор: Майкл Муркок
• Жанр: Фэнтези

Ульрика похищают индейцы, и Оуна отправляется на его поиски. Эльрик в то же время ищет в альтернативной средневековой Европе человека, который создал первый Черный клинок. В своих странствиях он встречает инкарнацию Гейнора и отправляется вместе с ним в Северную Америку. Оуна также перемещается в Америку, где встречает Айанавату – индейского вождя, которого Лонгфелло воспел в своей поэме под именем Гайавата. Постепенно все дороги сходятся у мирового Древа, и там начинается битва, определяющая, будет дальше существовать Мультивселенная или нет… Также в романе: Клостерхейм, Сепирис, принц Лобковиц, мировой змей и другие…

---

Оуна открыла глаза, спокойно посмотрела на нас и улыбнулась. Она села, и серебристая паутина скефла'а соскользнула, влившись в мембрану на шее фурна. Оуна взяла красную чашу и осторожно подула в нее. Белый дым взметнулся вверх и окутал нас. Я вдохнул его. У дыма был приятный тонкий аромат. Белый Ворон, Эльрик и я дышали в такт, и с каждым вдохом все теснее прижимались друг к другу. Мечи сливались и наконец превратились в один массивный клинок. Я увеличивался в размерах, набирал силу, обретал мудрость и накапливал психическую энергию. Я понял, что клинки, как и мы сами, объединяются, возвращаясь в свое изначальное состояние. Три в одном.

– Пора!- сказал Сепирис. Он превратился в такого же великана, как существо, частью которого я стал.- Теперь вы должны подниматься. Вы должны вернуть Древу силы и восстановить Равновесие.

Внизу бешено извивался лорд Шоашуан. Какатанава больше не могли его удерживать. Я услышал голос Лобковица:

– Вперед! Мы сделаем все, что можем! Но если вы не тронетесь с места, наши усилия пропадут зазря. Гейнор победит!

Я вновь стал Эльриком Мелнибонэйским, но не ощущал в себе никаких черт личности Белого Ворона. У меня возникло знакомое чувство слияния с Эльриком, и только с ним. Но сейчас я был еще сильнее, чем прежде. Меч приобрел чудовищные размеры и стал невероятно красив.

Ни один из предметов, которыми мне доводилось действовать в бою, не мог сравниться с ним отделкой и изяществом украшений. Его голос стал мелодичным, но холодным, как сама Справедливость, а черный металл буквально лучился жизненной энергией. Я не сомневался, что держу в руках первый меч, из которого произошли все остальные. Я посмотрел на осыпавшуюся кору, которая превратилась в гниющее месиво и пятнами покрывала землю у подножья Древа. Гейнор потрудился на славу.

Я вытянул руку к дубу, а меч довершил остальное, перенеся меня к его стволу. Приближаясь к нему, я становился все больше, и наконец дерево обрело привычные для меня пропорции, хотя и оставалось огромным.

Я вложил меч в ножны и начал взбираться по стволу. Я понимал, зачем поднимаюсь вверх и знал, что мне следует делать. Душа и кровь Эльрика обменивались информацией с моими. Лобковиц объяснялся со мной намеками, но Эльрику рассказывал все, что ему следовало знать. С тех пор, когда они впервые встретили Белую женщину-бизона и увидели город Какатанава, Эльрик обратил свои колдовские способности против Гейнора, притворяясь, что служит ему. Теперь и я узнал, кто такой Белый Ворон.

На моем поясе висел рог Эльрика; я двигался с ловкостью Белого Ворона.

Кора сверхъестественного дерева была очень толстой и слоистой, она изобиловала выступами и глубокими впадинами, которые помогали мне при подъеме.

Снизу послышался звук, и я опустил глаза. Вдалеке от меня воиныкакатанава отступали под натиском Владыки ветров. Лорд Шоашуан вынудил их разомкнуть кольцо и вот-вот должен был вырваться из окружения. Каким-то шестым чувством я понимал, что если фурн не успеет восстановить свое могущество, он погибнет. Оуна делала для огромного чудовища все, что могла, но если Шоашуан в ближайшее время вырвется на свободу, фурну не хватит сил уничтожить его.

Мне показалось, будто бы я заметил краешком глаза Лобковица, Сепириса и Айанаватту, но сейчас я не мог смотреть на них и должен был полностью сосредоточиться на подъеме по стволу гигантского дерева, выступы и впадины которого непрестанно меняли форму и перемещались.

Смерч ревел и завывал. Все части дерева от корней до вершины начали содрогаться. Я был вынужден удвоить усилия, цепляясь за его причудливую кору. Порой она крошилась в моих пальцах. Я боялся ослабеть и упасть.

Я поднимался сантиметр за сантиметром. Воздух становился разреженным и холодным, завывание Шоашуана – все более пронзительным. Потом что-то схватило меня. Казалось, рука огромного скелета обвилась вокруг моего пояса. В мои легкие хлынул холод, и понял, что Шоашуану удалось освободиться.

Я изо всех сил вцепился в кору. Хватка демона ветров не давала мне продолжать подъем. Я мог только удерживаться на месте.

В трубном голосе Шоашуана зазвучали ликующие ноты. Я мельком увидел внизу воинов-какатанава; они разомкнули кольцо и пятились назад. Шоашуан всей своей мощью обрушился на нас с фурном.

Рев и грохот прорезал хрустальный звук флейты. Щупальца ветра вновь схватили меня, пытаясь оторвать от дерева. Без поддержки других моих воплощений я уже был бы мертв.

Но к чистому пению флейты начал примешиваться другой звук, такой же высокий, но куда менее приятный. Он исходил от корней Древа. Это был голос второго Владыки ветров. Если они объединятся, ничто не сможет им противостоять.

Эта мысль придала мне сил, и я вновь начал взбираться по стволу. В конце концов я встал на одну из верхних ветвей, откуда открывался вид на ночной мир, на замерзшее озеро и ледяную гору, в которую превратился величественный город. Подчиняясь моему мысленному приказу, клинок прыгнул мне в ладонь. Я высоко поднял меч над головой, и в него хлынула энергия. Я служил ему каналом, по которому передавалась эта безграничная сверхъестественная сила.

Потом я повернул меч, нацелил его на верхушку дерева и вонзил туда, все глубже проникая в душу всех времен, в сердце всех пространств, в толщу Древа скрелингов. Погружаясь внутрь, меч не расщеплял, а скорее раздвигал его плоть, и наконец они слились; огромный Черный клинок занял место в сердцевине древнего дуба.

Потом меня отбросило назад; я лихорадочно цеплялся за ветви, чтобы не упасть на лед, оставшийся далеко внизу, туда, где меня и все мои воплощения ожидала неизбежная смерть. Если я упаду, мы не узнаем, добились ли чего-нибудь своей жертвой. Смерч поднимался все выше и все сильнее бушевал. Мне было все труднее держаться за ветви. Я уже не сомневался, что ветер сбросит меня вниз, а ведь я лишился своего оружия.

Сквозь пыльный конус смерча стремительно пронеслась тень. Это была Оуна, она сидела верхом на фурне.

Он взмыл над смерчом на своих широких радужных крыльях. От этого зрелища у меня перехватило дух. На огромной спине моего братадракона, сливаясь с многоцветным сверканием скефла'а, но все же отчетливо различимая, мчалась моя жена Оуна, подавшись вперед, наслаждаясь полетом, сжимая в правой руке лук и удерживая левой дымящуюся чашу.

Когда я упал, фурн полетел рядом, словно играя со мной. Я мягко, безболезненно опустился на его скефла'а и теперь лежал ничком за спиной своей жены. Дерево окутало золотое сияние. Внутри раскидистого дуба виднелся черный клинок, его гарда вытягивалась среди ветвей, а кончик рукояти мерцал, будто звезда. Черный меч полностью слился с Древом, став неотъемлемой частью его организма.

Мембрана удерживала меня в себе, и я мог только наблюдать за тем, как Оуна отложила в сторону лук, взяла чашу обоими руками и развела их в стороны магическим движением, в результате которого чаш стало две – по одной на каждой ее ладони. Оуна потянулась к гарде и приложила чаши к обоим ее концам. Они остались там, а Оуна поднесла руки к лицу и вынула что-то изо рта. Она приложила этот предмет к рукояти меча между чаш. Ритуал был завершен, и моему взгляду предстало Космическое Равновесие.

Шоашуан с удвоенной яростью набросился на нас, но Оуна радостно рассмеялась. Вихрь бесновался, обвивая нас ледяными щупальцами и пытаясь тянуть назад. Оуна повернулась и со смехом обняла меня.

Равновесие продолжало хаотично метаться из стороны в сторону. Если размах его колебаний чересчур увеличится, оно может погубить само себя. Об устойчивости и стабильности пока не было и речи.

Под нами бушевал огромный вихрь. Казалось, он продолжал усиливаться и становился все более плотным. В припадке безумной ярости лорд Шоашуан опять начал гнуть ветви Древа, грозя обломить их.

Вновь раздался чистый голос флейты. Оуна тоже услышала его. Фурн начал опускаться в тусклом свете, лавируя между щупальцами смерча, сквозь золотисто-зеленое сияние Древа, мимо тонкого черного стержня в сердцевине его ствола. Он опускался навстречу ненасытному Владыке ветров.

Я сделал все, что было в моих силах. Я ждал смерти, которую, вне всяких сомнений, приготовил для нас лорд Шоашуан. Если бы я мог броситься в его чрево и спасти Оуну, я не колебался бы ни секунды, но мембрана практически лишила меня подвижности.

Именно так мои предки путешествовали вместе с фурнами. Скефла'а позволяла драконам мягко и плавно, словно бабочка, порхать из сферы в сферу. Лишь немногие мелнибонэйцы совершали такие полеты, но ходили слухи, будто бы после кончины матери, которая умерла, рожая меня, мой отец Садрик летал на драконах дольше и дальше любого из нас.

Только теперь мне в голову пришла мысль, от которой меня охватило смешанное чувство облегчения и стыда. Чаша племени какатанава выполнила свое святое предназначение. Раны, которые я нанес Оуне, были полностью исцелены.