Владимир Васильев - Диалог с зеркалом о граде вожделенном

• Название: Диалог с зеркалом о граде вожделенном
• Автор: Владимир Васильев
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Фантазия на тему романа А. и Б. Стругацких "Град обреченный".

---

АВТОР: Так… Если Город – это Вавилон, а Вавилон – мир сей, то получается, что прививку мне делали не от утопии, а от самой что ни на есть реальной жизни?! Излечивала от мира сего?.. Ну, уж, говоруны мои, шерсть на носу, мех на ушах… договорились! Массаракш вашу наперекосяк!.. На хрена же тогда весь сыр-бор плавленный?!

ИП: Жизнь наперекосяк, вот и миры перекосило… Неужели не видишь, что мир твой материальный – живая Утопия?! Кавардак из моделей Идеала – от павианьего стада до Хрустального Дворца… Так чем же и прививать от Утопии, как не вытяжкой из этой Жизни?! Чем лечить тебя, как не окунанием в твое собственное дерьмо? Откуда же возьмется Новый Иерусалим, если он из Духа твоего должен быть сотворен, а Дух твой над мусорной свалкой витает? И кто тебя, вонючего такого, пустит в Новый Иерусалим? Он для тех, кому «даны были, каждому… одежды белые…» Никто не пустит…

ИО: Однако, в том-то и задачка, чтобы Новый Иерусалим этот возник не для верных рабов, которые жизнь отдали «за веру и бога» и ныне «они не будут уже ни алкать, ни жаждать», а существовал бы для любого и каждого, для тех, кто будет алкать и жаждать, и не в ближайшее тысячелетие, а сейчас: ныне и присно, иво веки веков…

ИП: Увы, неразрешимая задачка… Рабы сами не построят – не дано, а любому и каждому не позволят построить, ибо завидно… Не нужны такие, как Изя Кацман, которые докапываются до сути, не желают верить, а желают знать – личности не угодны богам.

ИО: Не богам, -а их апостолам…

ИП: Ну да, при таких-то апостолах задачка – самому Богу не по зубам..

АВТОР: А какие такие в Городе апостолы? Мужики как мужики…

ИП: А вот ты, мин херц, и есть Главный Апостол Эксперимента, да Фриц, друг твой любезный, мурло фашистское. И вот что интересно – случайно ли восхождение по служебной лестнице Андрея Воронина: мусорщик – следователь – редактор – господин Советник? И Фрица Гейгера – до господина Президента, а с ним и Отто Фрижы и Румера?.. И случайны ли смерти Дональда, Кэнси, Денни, Пака?.. А если не случайны, то, значит, и алгоритм, заложенный в «распределяющую машину», далек от генератора случайных чисел?.. Вот Андрей Воронин, еще будучи мусорщиком, уже выбрал свой Путь, сделал пусть маленький, почти незаметный, но Первый Шаг. А для следующего, более заметного, необходимо более заметное социальное положение и «распределяющая машина»• обеспечивает его Андрею… Кто его, апостола, остановит…

ИО: А как быть с Ваном?

ИП: Ван – отрицание Системы! Ван – это ось, вокруг которой вращается Система! Ван – самодостаточная личность. Все б Эксперимента во имя Вана, вокруг Вана и против Вана!

Часть 3. ДЕЛО О КРАСНОМ ЗДАНИИ

«Оно стояло прочно и уверенно… И Андрей все мучительно пытался понять, что же это за игра, в которую он играет, какая цель ее, каковы правила, и зачем все это происходит…»

ИП: И-э-эх! Шерсть на носу! Из грязи да в князи - из мусорщиков в господа следователи! В стражи закона!.. А законы для тебя, комсомолец ты наш энтузиазнейший, как спиральные галактики для Вана. Законы вообще и законы Эксперимента, в частности. не говоря уж о культуре правозаконности.

АВТОР: Подумаешь!.. Учился на астронома – выучусь и на следователя

ИП: Ага, как выучились когда-то Рыцари нашей Революции – железные птенцы Железного Феликса… И ты, прилежный наш, учился, наблюдая, как Фриц избивает твоего подследственного Копчика. «С одной стороны, действия Фрица были омерзительны и бесчеловечны, но с другой стороны, не менее омерзителен и бесчеловечен был этот явный бандит, грабитель, нагло издевающийся над правосудием (и конкретно над тобой – Андреем Ворониным), фурункул на теле общества…» Ты понимаешь, что гестаповские методы Гейгера противозаконны, но законы – для людей, а Копчик – «фурункул». «С такой грязной падалью, как этот Копчик, все средства хороши» – это ты, видимо, принес с собой из 1951 года. И легко попал в резонанс с Фрицем Гейгером из I941-го.

АВТОР: (мрачно) Фриц… он спас меня, он был мой друг… К тому же, его ставили в пример: «Посмотрите, как работает ваш приятель… Есть мнение, что пора его сделать заместителем начальника уголовного сектора…».

ИП: Да? – скажем мы. – А как же «распределяющая машина»? Она что же – побоку? А то, может быть, это мнение Самой Распределяющей Машины?.. Да ни фига! Хрен они положили на эту машину с сельдерейчиком!.. Власть – она на то и власть, чтобы наесться всласть!..

АВТОР: Но Фриц учил только методам – цели передо мной ставили другие Учителя: «Вы на службе, Воронин, и никого не интересует, что вы там предпочитаете, вам поручено дело о Здании… Мы боремся с гангстерами… это хорошо, это нужно. Но опасность номер один -это не они… Антигород… Возможно нашествие… Конец Эксперименту имеет место шпионаж, имеют место попытки саботажа, диверсии, распространение панических и порочащих слухов… среди нас живут люди, прибывшие сюда не рада Эксперимента… Нигилисты, внутренние затворники… Пример: ваш хороший знакомый некий Кацман…». Это было как дома, в 51-ом…

ИП: Не надо вешать своих дохлых кошек на шефа – он произносил вслух твои мысли.. И зуб дракона был брошен в плодородную почву…

АВТОР: Да, процесс пошел… «Изя Кацман… Болтун. Трепло. Язык нехороший, ядовитый. Циник…».

ИП: И в результате: «Румер, горилла этакая, опять перестарался…Сломал ему руку…» И это был второй шаг Андрея Воронина вверх по служебной лестнице, и вниз – по нравственной…

ИО: Не так быстро, уважаемый Пессимист, не так быстро. Сначала все не было КРАСНОЕ ЗДАНИЕ.

АВТОР: Я должен был разгадать его тайну – ведь пропадали люда… «Оно было действительно красное, кирпичное, четырехэтажное»… И музыка… «какая-то торжественная и мрачная мелодия…»

ИП: Похоронный марш. Чего уж там – какая-то… В Ленинграде ты что, не слышал этой музыки? Уши заложило?» Стратег вел свою партию к победному эндшпилю, а ты смылся в Эксперимент – экспериментатор дрисливый… Ты так и не понял, кого хоронили?

АВТОР: Теперь понял… Народ… Поколение за поколением… Но я хотел, как лучше! Я, может, и на Эксперимент согласился, чтобы научиться играть!

ИП: Верно, ты грозился вернуться: «Мы камня на камне здесь не оставим, а потом вернемся туда, обратно, к себе, и все перестроим так, как перестроили здесь!» Ишь, заявочка на ПЕРЕСТРОЙКУ?.. Спеши участвовать!.. Комитет Спасения ждет тебя…

АВТОР: Так что не это все-таки было – Красное Здание? Объективная реальность? Идеальная реальность второго порядка? Бред в бреду?.. Там «все было устроено так, что все надо было делать вовремя или не делать совсем»… Стратег сделал первый ход. Мне ничего не оставалось, как сделать ответный…

ИП: Даже, зная, что Игры без жертв не бывает?

АВТОР: Я еще не понимал всей серьезности…

ИП: Но Вана, в котором для тебя персонифицировалась цель Эксперимента, ты поспешил убрать в наиболее безопасное место.

АВТОР: Я думал, что партнер мой – «человек гениальной осторожности, всегда полагавший, что самое ценное – это люди…»

ИП: Интересно, какие основания были у тебя так думать? Труп бабушки Евгении Романовны, положенный в штабель трупов во дворе? Или труп отца, утрамбованный асфальтовым катком в братской могиле – это пешки в Немецкой Партии Великого Стратега… Или смерть брата-офицера в Корейской Партии?

АВТОР: Но то была война!

ИП: Просто, он позорно продул в этой партии. С твоей помощью, гроссмейстер хренов.

АВТОР: Не гони фуфло, начальник. Я пацаном тогда был.

ИП: Так это в той реальности. А в этой – фигуру, способную стать альтернативой Стратегу, ты пустил под ледоруб… Все. же он был Предвоенкомом с опытом создания новой армии.

АВТОР: Так что же, я должен был пожертвовать Ваном?!

ИП: Нет, ты сделал свой ход ипожертвовал бабушкой, отцом, братом и еще тридцатью миллионами соотечественников.

АВТОР: Чушь! Из-за этого очкарика?.. А сколько он в Гражданскую народу положил, с Танкистом вместе?!

ИП: Вот-вот, ты и Танкиста к ногам Вана положил. А он, быть может, был единственный военный специалист, способный противостоять гитлеровскому Генштабу…