Уильям Гибсон - Мона Лиза Овердрайв

• Название: Мона Лиза Овердрайв
• Автор: Уильям Гибсон
• Жанр: Киберпанк

Добро пожаловать в мир, живущий по новым законам, – в мир, подчиненный компьютерным супертехнологиям. Это – мир гигантских корпораций, мир хакеров – "ковбоев", мир полусвихнувшейся виртуальной Вселенной. Это – мир, в котором искусственный разум научился создавать своих демонов и богов.

Это – мир, в котором живет Мона Лиза эры "хай-тех" – девушка, способная входить в кибер без помощи компьютера...

---

Принцессы-балерины были прекрасны, но бедны, танцевали во имя любви в сердце далекого города, где за ними ухаживали художники и молодые поэты, красивые и без гроша в кармане. Для того чтобы поддержать престарелых родителей или купить новый орган занемогшему брату, принцессе-балерине иногда приходилось уезжать в чужие края – быть может, даже в Токио, – чтобы танцевать там за деньги. А танец за деньги, подразумевалось в сказках, не приносит счастья.

Салли привела ее в робата-бар в Эрлз-Коурт [11] и заставила выпить рюмку саке. Копченый плавник рыбки фугу плавал в горячем вине, придавая ему оттенок виски. Они ели робату с дымного гриля, и Кумико чувствовала, как отступает холод, но не оцепенение. Обстановка бара вызывала неотвязное ощущение культурного разнобоя: бару как-то удавалось сохранять традиционный японский дизайн – и в то же время он выглядел так, как будто эскизы оформления делал Чарльз Ренни Макинтош.

Странная она, эта Салли Шире, гораздо более странная, чем весь этот их гайдзин-Лондон. Вот она сидит и рассказывает Кумико всякие истории, истории о людях, живущих в Японии, которая совсем не похожа на ту, что знает Кумико, истории, которые проясняют роль ее отца в этом мире. “Ойябун”, – так назвала она отца Кумико. Мир, в котором происходили истории Салли, казался не более реальным, чем мир маминых сказок, но понемногу девочка начинала понимать, на чем основано и как далеко простирается могущество ее отца.

– Куромаку, – сказала Салли.

Слово означало “черный занавес”.

– Это из театра кабуки, но сейчас оно означает человека, который устраивает всякого рода дела, то есть того, кто продает услуги. Что означает: человек за сценой, так? Это и есть твой отец. И Суэйн тоже. Но Суэйн – кобун твоего старика или, во всяком случае, один из них. Ойябун-кобун, родитель-ребенок. Вот откуда Суэйн черпает свою силу. Вот почему ты сейчас здесь: потому что Роджер обязан своему ойябуну. Гири, понимаешь?

– Он – человек высокого ранга. Салли покачала головой.

– Твой старик, Куми, вот он действительно большой человек. Если ему понадобилось сплавить тебя из города ради твоей же безопасности, это означает, что грядут какие-то серьезные перемены.

– Выбрались прошвырнуться или просто выпить? – спросил Петал, когда они вошли в комнату.

Оправа его очков блеснула в свете лампы от “Тиффани” на верхушке бронзового со стразами дерева, которое росло на буфете. Кумико очень хотелось взглянуть на мраморную голову, за которой прятался модуль “Маас-Неотек”, но она заставила себя смотреть в сад. Снег там приобрел цвет лондонского неба.

– Где Суэйн? – спросила Салли.

– Хозяин в отлучке, – проинформировал ее Петал.

Подойдя к буфету, Салли налила себе стакан скотча из тяжелого графина. Кумико заметила, как поморщился Петал, когда графин с тяжелым стуком опустился на полированное дерево столешницы.

– Просил что-нибудь передать?

– Нет.

– Ждешь его сегодня вечером?

– По правде говоря, не могу сказать. Обедать будете?

– Нет.

– Мне бы хотелось сэндвич, – сказала Кумико.

Четверть часа спустя, оставив нетронутый сэндвич на черном мраморном столике у кровати, она сидела посреди огромной постели. Модуль “Маас-Неотек” разместился между ее голых ног. Салли она оставила глядеть на серый сад за окном в обществе виски Суэйна.

Кумико взяла модуль в руки, и в изножье кровати, передернувшись, сфокусировался Колин.

– То, что я буду говорить, все равно никто не услышит, – поспешно прошептал он, прикладывая палец к губам, – и это к лучшему. Комната прослушивается.

Кумико хотела было ответить, потом кивнула.

– Хорошо, – сказал он. – Умница. У меня есть для тебя записи двух разговоров. Один – между твоим хозяином и его домоправителем, другой – между твоим хозяином и Салли. Первый записан через пятнадцать минут после того, как ты припрятала меня внизу. Слушай...

Кумико закрыла глаза и услышала позвякивание льдинки в стакане.

– Где наша маленькая япошка? – спросил Суэйн.

– Упакована на ночь, – ответил Петал. – А девчонка-то разговаривает сама с собой. Странно.

– О чем же?

– На деле чертовски мало. Вообще-то, с некоторыми это бывает...

– Что бывает?

– Говорят сами с собой. Хочешь ее послушать?

– Господи, нет. А где очаровательная мисс Шире?

– Совершает моцион.

– В следующий раз вызови Берни, посмотрим, чем она занимается на этих своих прогулочках...

– Берни. – Тут Петал рассмеялся. – Да он вернется назад в ящике, порезанный на кусочки! Теперь рассмеялся Суэйн.

– Пожалуй, и так неплохо, и так: и от Берни избавимся, и жажда знаменитой девки-бритвы будет утолена... Да, налей нам еще по одной.

– С меня хватит. Пойду спать, если я тебе больше не нужен...

– Иди, – отозвался Суэйн.

– Итак, – сказал Колин, когда Кумико открыла глаза, чтобы обнаружить, что он по-прежнему сидит на постели, – в твоей комнате сидит срабатывающий на голос “жучок”. Домоправитель прослушал запись и услышал, как ты обращаешься ко мне. Идем дальше. Второй фрагмент, пожалуй, поинтереснее. Твой хозяин попивает очередной стакан виски, входит наша Салли...

– Привет, – услышала девочка голос Суэй-на, – ходила подышать воздухом?

– Отвали.

– Ты же знаешь, что это вовсе не моя идея, – сказал Суэйн. – Постарайся не забывать об этом. Видишь ли, они и меня держат за яйца.

– Знаешь, Роджер, временами я испытываю сильное искушение тебе поверить.

– Попробуй. Это облегчит жизнь нам обоим.

– А временами я борюсь с искушением перерезать твою чертову глотку.

– Твоя беда, дорогая, заключается в том, что ты так и не научилась передавать дела другим. Ты все так же стремишься обо всем заботиться собственноручно.

– Послушай, ты, задница, я знаю, откуда ты взялся, и я знаю, как ты стал тем, кто ты есть. И где и что ты можешь нашептать в шайке Канаки или кого-то еще. Саракин!

Этого слова Кумико никогда раньше не слышала.

– Я снова получил от них сообщение, – светским тоном сказал Суэйн. – Она еще на побережье, но все идет к тому, что она вскоре сделает свой ход. Скорее всего, двинет на восток. Назад в твои давние охотничьи угодья. Похоже, это и вправду наш шанс. Сам дом – вне обсуждения. На том участке пляжа столько личной охраны, что ее хватит, чтобы остановить средних размеров армию.

– И ты по-прежнему будешь убеждать меня, что это всего лишь обычное похищение, Роджер? Будешь говорить, что ее будут держать до получения выкупа?

– Нет. О том, чтобы продать ее назад, ничего не говорилось.

– Так почему бы им не нанять эту армию? Нет никаких причин останавливаться на “средних размерах”, так ведь? Набрать наемников, так? Нанять у какой-нибудь корпорации ребятишек из элитного отряда по извлечению. Не такая уж недоступная она цель, крадут же из исследовательских центров самые крутые мозги. Вызвать этих гребаных профи.

– В сотый раз тебе говорю – у них другие идеи. Они хотят, чтобы это сделала ты...

– Роджер, что у них на меня, а? Я хочу сказать: ты и вправду не знаешь, что именно у них на меня есть?

– И вправду не знаю. Но на основании той распечатки, которую мне вручили, могу рискнуть выдвинуть предположение.

– Ну?

– Все. Никакого ответа.

– Есть еще один момент, – продолжал Суэйн, – это всплыло только сегодня. Они хотят, чтобы все выглядело так, как будто она вышла из игры.

– Что?

– Обставить все так, как будто мы ее убили.

– И как, скажите на милость, мы это устроим?

– Тело они предоставят.

– Мое предположение: Салли покинула комнату без дальнейших комментариев, – сказал Ко-лин уже своим голосом. – Здесь конец записи.

10. ОБРАЗ

Час он провел, проверяя подшипники пилы, потом еще раз их смазал. Стало уже слишком холодно, чтобы работать. Придется даже пойти на большее – согреть помещение, где он держал остальных: Следователей, Трупожора и Ведьму. Одного этого будет достаточно, чтобы нарушить хлипкое равновесие их с Джентри договоренности, но это бледнело перед тем, как объяснить сделку с Малышом Африкой и факт присутствия на Фабрике двух чужих. С Джентри не поспоришь – ток ведь принадлежит ему, потому как именно он выдаивает из Ядерной Комиссии электричество. Без ежемесячных заходов Джентри с консоли, этих ритуальных процедур, которые поддерживают у Комиссии иллюзию, что Фабрика находится где-то в другом месте и что это другое место исправно оплачивает счета, никакого электричества просто не было бы.

А кроме того, Джентри в последнее время стал совсем странный, подумал он, чувствуя хруст в коленях, когда попытался встать. Слик достал из кармана куртки пульт управления Судьей. Джентри был убежден, что у киберпространства есть некий Образ, какая-то всеобщая форма, вбирающая в себя всю совокупность информационных баз. Нельзя сказать, что это была самая сумасбродная идея, с какой Слик когда-либо сталкивался, но убежденность Джентри, что этот его Образ абсолютно, “тотально” материален, граничила с одержимостью. Постижение Образа стало для него сродни поискам Грааля.