Родион Феденёв - Де Рибас

• Название: Де Рибас
• Автор: Родион Феденёв
• Издательство: АО «ОМК»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-7707-6360-4

Роман одесского писателя Родиона Феденева «Де Рибас» посвящен жизни и судьбе одного из основателей Одессы и охватывает последнее тридцатилетие XVIII ст. В нем нашли отражение многие события того времени, в которых активно участвует главный герой произведения. Его биография подсказала автору форму романа. Это историко-приключенческое произведение.

Письма, архивные материалы, выдержки из дневников, военные донесения, касающиеся пребывания героя в России, и которые широко использует автор, целиком документальны.

---

– Двадцать одно, – уточнил Джонес – Пять линейных… Две бомбарды. Семь фрегатов… у ближних по тридцать две пушки. У дальних…

Заполночь возвратились в Глубокую. Рибас писал Попову: «Поль Джонес, мне кажется, тоже заметный, человек, может сделать много добра. Я чувствую сильную боль и страдаю в то время, как вам пишу. Только что я убедил Алексиано оставаться на одном корабле с Поль Джонесом. Я завтра еду в Херсон и употреблю все мои старания, дабы ускорить выслать все нужное адмиралтейству».

Вскоре на адмиральском совете решили всему флоту идти к Очакову и стать в линию на якоря в шести верстах от турецкой флотилии, что и было исполнено к шестому июня. Гребной флот расположился ближе к правому берегу лимана. Позади парусного, стоявшего на левом фланге, бросил якоря резерв – галеры, брандеры, плавучие батареи. Турки лишь издали наблюдали за действиями русских.

Ранним утром седьмого Рибаса, ночевавшего в каюте «Святого Владимира», разбудили голоса и топот ног на палубе. Он оделся и вышел. У борта стояла лодка, в которую спускались Нассау и Джонес. Рибас поспешил следом, не обращая внимания на боль в ногах.

– Как говорит Суворов, наступил пастуший час? – спросил бригадир.

– Замечено движение турок у берега.

Туман вползал в лиман со стороны моря. Гребцы налегли на весла, и через получас Нассау из лодки спрашивал у Алексиано, находящегося на борту галеры:

– Что у вас справа? Посылали узнать?

– Турки на веслах! До двадцати судов.

Поль Джонес не поверил, но остальные капитаны подтвердили: турки совершают маневр вдоль берегов.

– Прижимайте их к берегу! – вскричал корсар.

На одной из галер Рибас увидел брата, помахал рукой, но тот не заметил. Туман рассеивался, и можно было насчитать до тридцати османских судов. Пушечная Дуэль началась, когда до неприятеля было расстояние в два выстрела. Ядра шлепались в воду. А лодка с адмиралами понеслась назад, к парусному флоту, где тоже загрохотали пушки. Адмиралы перешли на «Святой Владимир», Рибас приказал высадить его на галеру «Десна». Капитан Ломбард, посверкивая Георгиевским крестом за недавние горячие дела, скомандовал:

– Идти на сближение!

– Держаться в линии! – напомнил непременное правило линейной атаки Рибас.

Пушечная дуэль длилась более часа. Гребная флотилия Рибаса, опередив парусники, выстраивалась по галере «Десна» в линию. Возле турецких многопушечных судов бригадир увидел легкую лодку – «кирлангич», сновавший от судна к судну. Рибас наблюдал за ней в зрительную трубку и заметил, как с турецкого флагмана в кирлангич сошел турок, которого приветствовали турки-матросы. «Может быть, это сам Гассан-паша, – подумал Рибас и, когда галеры, казачьи лодки и батареи начали сближаться с неприятелем, прокричал на ухо капитану:

– Наша цель – кирлангич! Там капудан-паша! Повторять не пришлось – капитан сам стал за руль.

Легкие пушки своими ядрами уже достигали кирлангич, и он понесся под защиту флагмана.

– Уходит! – закричал капитан. – Прибавить весла!

– Сушить весла! – перебил его команду бригадир и вовремя: со стороны русских парусников огонь ослаб, потому что четыре галеры чересчур вышли вперед из линии и мешали вести стрельбу. Рибас приказал спустить шлюп, догнать галеры и вернуть их в линию, но тут же отменил приказ: слева «Десну» обошла лодка, на которой инженер-полковник Корсаков догнал вышедшие вперед галеры и остановил их.

К этому времени подошли казачьи дубы, которым перед боем Рибас предписал стоять слева, у Кинбурнской косы. Линия, наконец, выровнялась, и пушечная дуэль возобновилась с прежней силой. Адмиральский турецкий корабль был осажден малым рибасовым флотом, как огромная крепость жалящими шмелями. Ядра турок с высоких бортов не вредили казачьим дубам, а «Десна» своим огнем сбивала с турецкого борта английские мортиры, рвала оснастку, но поджечь адмиральский корабль не удавалось. К нему уже спешили на выручку две галеры, по которым бригадир приказал ударить из всего, что могло стрелять и, спустя мгновение, обе галеры одна за другой взлетели в небо обломками. Восторженное «А-а-а!» раскатисто разнеслось над русскими судами. И вдруг флаг на фор-брам-стеньге турецкого адмиральского судна приспустился.

– Сдаются? – спросил капитан.

– Может быть, крепления перебиты, – предположил Рибас. – Не прекращайте пока огня.

Но через получас был спущен флаг и на адмиральском гроте. Бригадир взглянул на другие турецкие суда. – и они спустили флаги на гротах. Матрос-пушкарь, из греков, сказал бригадиру:

– Так и при Чесме было. Сдаются турки.

Рибас приказал прекратить обстрел и отправил казачий дуб с донесением к Нассау. Но в это время от турецкого флагмана отвалил кирлангич и направился в сторону Очакова.

– Они спасают своего Гассана!

Пушки на галере ожили, грохнули залпом, а турецкий флот рубил якорные канаты и при попутном ветре стал уходить за своим капудан-пашой. Их преследовали, пока ветер не унес дым боя, и стало видно несметное число малых турецких судов. В эту минуту бригадир снова почувствовал резкую боль в коленях, присел на лафет.

– Вы ранены? – спросил капитан, всматриваясь в побелевшее лицо Рибаса.

– Нет. Это пройдет.

К галере подошла яхта с Поль Джонесом и Нассау.

– Поздравляю! – крикнул корсар. – Два судна на вашем счету!

Рибас с трудом перешел на яхту и сказал адмиралам: – У меня день рождения шестого. Но отмечать было некогда. А сегодня шампанское за мной!..

Его свели в кокпит. Вирджиния налила вина. Боль в ногах стала адской. Он выпил. Покачнулся, схватился за переборки.

– Вы не шотландец, – сказала Вирдж. – Вы даже не потомок ирландцев.

– Почему? – он слабо улыбнулся.

– На них вино не действует так мгновенно.

На яхте бригадира отправили к Бугу, где на пристани Станислава, часто останавливаясь, он сошел на берег сам, доковылял до первого дома, где размещали раненых, упал на постель и потерял сознание. Очнувшись и не почувствовав облегчения, велел прибывшему адъютанту ехать за доктором Ван-Вунцлем, который находился в Херсоне. Утром бригадир писал Базилю Попову:

«9 июня. Станислав. Болезнь моя принимает плохой оборот, любезный и почтенный друг. Вчера я послал в Херсон за Ван-Вунлцем, которого жду каждую минуту. Там я оставил дела в хорошем положении. Ожидают через два дня прибытия флота из Севастополя. Капитан-паша много пострадал в последней битве; и даже думаю, что он или ранен или убит. Наши пушки стреляли чудесно и метили в него».

Доктор Ван-Вунцль приехал на следующий день, осмотрел ноги больного, расспросил и сказал:

– Это ревматические боли. Нужен покой. Перебирайтесь в Херсон – будете под моим наблюдением.

Адъютант Петр привел солдат с носилками и, потупясь, сказал:

– Вынужден вас огорчить. Ваш брат ранен.

Рибас ощутил холод под сердцем, но лишь спросил:

– Что с ним?

– Его жизни ничто не угрожает. Но…

– Говорите.

– Ему оторвало кисть руки.

Бригадир повернулся к стене. «Это проклятье! Чье-то проклятье приносит нам несчастья. Судьба сдает заведомо битую карту именно в тот момент, когда она же представляет случай с ней поспорить. Бедный Эммануил! Мои страдания по сравнению с его – ничто».

И в Херсоне боли в ногах не проходили. Отвлекали от них лишь редкие посетители. Жена Алексиано явилась с генералом от артиллерии Меллером-Закомельским, которого задержал в Херсоне приступ лихорадки. Бригадиру был бы приятен этот визит, если бы не злоязычие жены Алексиано о Поле Джонесе.

– Он корсар без бога в душе. Приказал эскадре мужа быть постоянно в выстреле от турок. Видит бог, со своими подручными он перережет офицеров и уведет наш флот к туркам!

Меллер помалкивал. Впрочем, они скоро ушли. Рибас расспросил навещавших его флотских офицеров и они подтвердили: русский флот держится в непосредственной близости от турецкого. Бригадир написал Попову:

«14 июня. Херсон. По присланным письмам вы увидите, что снова черт вмешался между Нассау и Джонесом; но любят ли они друг друга или нет, это не наше дело, лишь бы не страдали люди, состоящие под их командою, и благо государства. Убедите Князя отдать приказ обоим: занять соединенную крепкую позицию и не приближаться столь к неприятелю, не имея намерения открыто с ним драться, потому что находясь в столь близком расстоянии, надо быть всегда наготове и иметь зажженными фитили; малейшее движение неприятельского судна достаточно, чтобы встревожить всю эскадру; а подобные беспокойства утомляют, наскучают и отнимают бодрость в командирах, которые теряют доверие к своим начальникам и проч.

Если господь возвратит мне здоровье, я надеюсь, что они поладят, и мы дадим большую окончательную битву неприятелю; а нам только то и нужно. Сегодня мой хороший день и чувствую себя лучше ради присмотра, которым пользуюсь здесь. Генерал Меллер прислал мне вишен и барбарису, очень для меня полезных. Я превратился в скелет и силы меня оставили».