Владимир Лавров - Волд Аскер и симфония дальнего космоса

• Название: Волд Аскер и симфония дальнего космоса
• Автор: Владимир Лавров
• Жанр: Космическая фантастика

Волд Аскер был простым пилотом космических войск, защищал Землю от метеоритов. А потом он был отправлен в Академию Космической Полиции и попал в дальний космос. Там ему пришлось спасать население целой планеты, воевать с самовоспроизодящимися роботами и объяснять своему экипажу, состоящему из инопланетян, отличия добра от зла. И это только начало. Если возникнут сомнения в реальности перехвата, описанного в первой части, читайте статью "В.Аскер перехватывает комету", лежит рядом. В статье приведены и расчеты, и картинки перехватчиков.

Сайт автора: svaslav.nm.ru e-mail [email protected]

Все права защищены 2009г. Лавров В.Г.

Вы можете скачивать этот текст, передавать его друзьям, публиковать его на своих сайтах, но обязательно указывайте автора и сайт автора.

---

– Да, в некотором роде, деревья эти "небоскребы" называются, некоторые люди из них никогда не выходят, я вам о них потом расскажу. Не думайте так, будто у нас везде хищники, я их за всю жизнь ни разу не видел, а коровы у нас мирные, они даже по деревням без присмотра ходят и совершенно безопасны.

Инопланетный народ представил себе стадо коров и моим словам о безопасности явно не поверил.

Я перешел к плакату, изображавшему мужчину и женщину. В качестве мужчины красовалась моя фотография, причём с разрезанным животом.

– Вот это наш вид, Homo sapiens. Это руки, ноги. Это глаза, мы ими смотрим. Уши… Нос… Это рот, мы им говорим и едим.

– А почему такой маленький? Ты говорил, что ешь коров, а корова туда не поместится? – снова подала голос летяга.

Как можно такого не понимать? Неужели она никогда не видела, как кто-нибудь что-нибудь откусывает?

– Я не целиком заглатываю, я по кусочкам откусываю. У меня для этого во рту специальное устройство есть, называется "зубы", – и я продемонстрировал означенное устройство. Лучше бы я этого не делал.

Половина класса охнула, представив себя на месте убегающей коровы, от которой я на ходу откусываю куски. Меня начала раздражать их тупость.

– Повторяю ещё раз, – рявкнул я, – я ничего не откусываю от своих друзей, коллег и вообще ни от кого, кроме животных, предназначенных в пищу! И только в количествах, необходимых для удовлетворения голода!

– Нашли чего пугаться! – решило заступиться за меня существо с крокодильей мордой, сидевшее сразу за овцемордым, – посмотрите на мои зубы! И я тоже просто так ни на кого не кидаюсь! – и оно обнажило свои зубы. Два ряда прекрасных акульих зубов числом не менее сотни в каждом теснились у него во рту. Эти огромные, острые зубы просто зачаровывали своим кровожадным видом. Тут даже мне стало страшно. На несколько секунд воцарилось общее молчание. Пришлось мысленно дать себе пинка и напомнить, что я всю жизнь прожил рядом с зубастыми товарищами, и никто из них меня не кусал.

– А как живет корова после того, как ты ей откусишь, например, ногу? – раздался очередной вопрос.

– Она не живет. Мы собираемся вместе, разрезаем её на куски и съедаем. Как может быть иначе?

– Что, и голову? – поразилась летяга, – Так вы что, совсем прекращаете их жизнь? Какой ужас! Мы тоже ловим животных, но мы просто высасываем запас питательных веществ, а потом отпускаем их пастись дольше.

Мой ответ был развернутым и красноречивым.

– Э-м-мы, – промычал я, не в силах изобрести что-нибудь связное. Что сказать существам, которые даже не знакомы с понятием убийства? Интересно, что они скажут, когда дело дойдет до огневой подготовки?

– А как же без того, чтобы не отгрызть противнику голову? – удивился крокодилоголовый, – Никакого ощущения остроты жизни?

Овцемордый встал и молча пересел от нас подальше.

Ища спасения из неловкой ситуации, я посмотрел на план занятия. Следующим пунктом значилось "о размножении".

– Э-э, а вот этот агрегат предназначен для размножения. Когда я вставляю его женщине, по нему проходят клетки, которые потом вырастают внутри женщины в жизнеспособное существо. Когда оно достигает размеров примерно в мой локоть, оно выходит оттуда.

Теперь уже потрясённо молчал весь класс. Мне на секунду показалось, что вокруг меня образовался круг отчуждения. Сквозь гробовое молчание прорезался тоненький голосочек, который коммуникатор перевёл таким же тоненьким голоском:

– А у вас ещё есть другие существа, которые так размножаются?

– Да, почти все, только у птиц и других простых животных рождается не живое существо, а яйца, которые они потом греют своим телом или закапывают в горячий песок. По прошествии некоторого времени из них выходят маленькие живые существа. Эти яйца мы, кстати, тоже едим.

– А женщина после этого умирает? – этот вопрос задали одновременно несколько курсантов.

– Очень редко.

– Что-то этот агрегат маловат для такого дела, – выразило сомнение небольшое, сантиметров 70, существо с первой парты.

Я оскорбился. Мое оскорбление имело тем больше оснований, что на рисунке был изображен я.

– И ничуть не маловат! Это он в сложенном состоянии. При использовании он становится вот таким, – я изобразил руками размер, – а у некоторых рекордсменов он бывает до сорока сантиметров, вот такой.

Малорослые существа с передних парт замолчали ещё более потрясенно. В левом наушнике раздался глухой стук. Это в гермобоксе офицер косморазведки почему-то свалился со стула.

– А у вас период размножения весь год или часть года?

– Всё время.

– А у вас нет таких существ, которые живут всю жизнь в чужом теле? – прервал молчание чей-то вопрос текстовым сообщением.

– Ну, в общем есть… Бывают микробы и вирусы, а бывают глисты и паразиты… Против них применяют разные лекарства. А ещё, – тут ко мне пришло вдохновение, и меня понесло, – а ещё бывают такие мухи, оводы, они высаживают в тело свои личинки, и те там живут, а потом выходят наружу и превращаются в новых оводов, а ещё бывают комары и слепни, они маленькие, но налетают большими группами и пьют кровь, а ещё в южных странах бывают такие жучки, они залезают в носоглотку и выедают её полностью, а ещё там бывают летучие мыши – вампиры, которые могут пить кровь, а вы и не заметите этого.

Молчание в классе стало ещё глубже, хотя, казалось бы, глубже уже было некуда. В левом наушнике раздался всхлип. Я посмотрел на офицера за бронестеклом. Тот, хихикая, опять сползал со стула на пол. Похоже на то, что я войду в легенды.

– А ты не будешь в нас этот агрегат втыкать? – спросил крокодилообразный. Я почувствовал неладное.

– Пожалуйста, вы, прочитайте мне ваши записи, – попросил я ближайшего курсанта. Краткий смысл того, что он записал, сводился к тому, что на Земле жить невозможно, поскольку там всё время идут дожди, ураганы и засухи, там толпами летают комары с вампирами и выпивают всю кровь (приписка – ходить только в скафандре), люди там сидят на деревьях, которые называются небоскребы, и боятся сойти, так как под деревьями бродят голодные коровы с тиграми для того, чтобы загрызть людей. Впрочем, люди всё же самые страшные животные, поскольку они ловят животных и съедают, а кого не съедают, в того подсаживают свой зародыш, который потом выходит и иногда даже убивает носителя. Особо было отмечено, что чаще всего такой жертвой оказывается другой разумный вид, чуть пониже и послабее человека, и без агрегата размножения.

Когда он закончил читать, а коммуникатор переводить, я взглянул на класс. Судя по общему молчанию и десяткам устремленных на меня пар, троек и десятков глаз, все остальные были с ним согласны.

– Вы меня неправильно поняли, – мрачно сказал я и принялся объяснять с начала. Объяснения потребовали привлечения видеофильмов и заняли больше времени, чем сам рассказ. Кое-как мы дохромали до общественного устройства и воспитания детей.

– А что такое воспитание? – тут же переспросили меня.

– Воспитание – это когда ребенка наказывают за то, что он сделал что-то плохое, – недоуменно ответил я. Ну как это-то не понимать?

Мой ответ вызвал шквал новых вопросов:

– Что такое плохо? Зачем наказывать? Кто наказывает?

Что такое плохо? Как объяснить тем, кто никогда не жил в большом обществе, что такое хорошо и что такое плохо? Вроде бы очевидные вещи, но я вдруг понял, что и тут не могу сказать ничего конкретного. Надо будет об этом подумать… сегодня вечером.

– Плохо – это когда ребенок нарушает общие правила, или делает опасное для себя. Например, переходит улицы на красный свет, или еду у другого отнимает, или игрушки. Если за детьми не смотреть, то они могут и грязи наесться.

– А зачем наказывать за то, что он отнимает еду? – удивилось существо с крокодильей мордой, – Тот, кто сильнее и сможет отнять еду у всех, станет самым успешным, и за это надо хвалить.

– А почему дети едят грязь, вы что, не даёте им еды? – спросило молчавшее существо сферообразной формы с заднего ряда.

– Еды у них достаточно, дети, они такие, могут попробовать её просто из любопытства.

– Наказания? Какой ужас, – в очередной раз ужаснулась летяга, – А мы своих детей не наказываем. Мы заводим детей для того, чтобы поделиться с ними разными радостями, а также мастерством фигурного полета. Они как-то и не балуются. А грязь они у нас сами не едят. Она же невкусная…

Я открыл рот и закрыл. Попробуй объяснить тому, кто всю жизнь прожил в дупле, что такое ребенок среди грязи мегополиса, или что такое дошкольник среди стиральных порошков в жилом блоке. Помню, какая паника случилась в моем детском саду, когда двое шестилеток на спор наелись хлорки…

– После детского сада дети у нас попадают в школу, – и я показал на рисунок, где учительница показывала детям на доске буквы, – уроки идут по пять – шесть часов, это примерно полдня.