Эми Сон - Беги, хватай, целуй

• Название: Беги, хватай, целуй
• Автор: Эми Сон
• Издательство: Амфора, Ред Фиш
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-901582-62-4, 0-684-85302-7

Привет, девушки! Эту книгу написала я — Эми Сон. А мою героиню зовут Ариэль Стейнер. По-английски наши инициалы звучат одинаково, но на этом наше сходство заканчивается. Ариэль всего 22 года, и роман "Беги, хватай, целуй" описывает ее первые приключения на журналистском посту. Она ведет автобиографическую колонку в одной из нью-йоркских газет. О чем колонка? О сексе, конечно! Но не все в карьере Ариэль идет гладко. Одни приглашают ее на свидания только ради того, чтобы о них написали в газете. Другие, наоборот, бегут сломя голову, боясь разглашения самой страшной тайны — каковы они в постели. Родители Ариэль, добропорядочные евреи, тоже не в восторге от ее нового занятия. Их можно понять: кому понравится регулярно читать о сексуальных приключениях собственной дочери? В общем, я думаю, многое в романе вам покажется знакомым. Особенно если вам приходилось встречаться со всякими странноватыми парнями — фанатами Боба Дилана, например. Или с теми, кого ни под каким предлогом нельзя знакомить с родителями. Или просто клиническими идиотами…

---

— Рад встрече. — Просто удивительно, до чего обходительный мужчина!

Коринна потянула меня за руку и повела через комнату к бару, где очкастый мужчина в пиджаке и галстуке болтал с низеньким мужиком с осветленными волосами.

— Лен Хайман и Стю Пфефер, — представила их Коринна.

Провинциальный папаша и панк-рокер. Я пожала обоим руки и назвала себя.

— Ты совсем не похожа на свою карикатуру, — заметил Хайман.

— Вы тоже, — сказала я.

Иллюстратор изобразил Хаймана как противного зануду, но в жизни он оказался симпатичным.

И был гораздо моложе, чем я ожидала, с копной густых волос и кроткими глазами.

Стю Пфефер указал на стоящую рядом с собой высокую элегантную женщину.

— Познакомься, Ариэль, это моя жена Линда.

— Вы… женаты?

— Я стараюсь этого не афишировать, — тихо произнес журналист. — Это вредит моему имиджу. — Я понимающе кивнула.

К нам подошла девушка моего возраста со стрижкой под Бетти Пейдж и большими торчащими сиськами. Она обняла Коринну.

— Это Дана Спэк, — сказала Коринна.

— Приятно наконец-то познакомиться с тобой лично, — сказала Дана.

Это та, что проверяет факты. Та, что быстро кончает. Я бы не стала возражать, если бы эта милашка показала мне несколько трюков для достижения оргазма. Но не успела я и рта раскрыть, как Дана уже помахала кому-то в другом конце комнаты и потащила с собой Коринну.

Я намеревалась направиться прямо к столу с угощениями, но на полпути меня перехватил Дженсен, чтобы представить какой-то худощавой брюнетке.

— Ариэль, — сказал он. — Я бы хотел познакомить тебя с твоим иллюстратором, Тессой Толнер.

Невероятно! Она была настоящей живой копией моей карикатуры — коротко остриженные волосы, родинка над верхней губой, стройное тело, маленькие торчащие груди. Я вдруг поняла, кого эта цыпочка всегда рисовала: себя саму.

— Надеюсь, тебе нравятся мои рисунки? — сказала Тесса.

Разве я могла ей сказать, что они едва не свели моих родителей раньше времени в могилу?

— Разумеется, — сказала я. — Ты делаешь потрясающие рисунки!

И заспешила в сторону еды.

В тот момент, когда я поглощала самосу,[96] ко мне бочком подошел высокий мужик лет тридцати с каштановыми волосами.

— И как оно? — спросил он.

— Недурно, — сказала я.

Незнакомец потянулся за самосой.

— Как вас зовут?

— Ариэль Стейнер. — Мне показалось, что он немного покраснел. — А вас?

— Фред Садовски.

Это имя я явно где-то слышала, но, хоть убей, не могла вспомнить, где именно.

— Очень знакомая фамилия, — сказала я. — Вы раньше писали что-нибудь для газеты?

— В известном смысле, — промямлил он.

— Что вы имеете в виду?

— Я послал в «Почту» несколько писем.

Теперь я знала, кто этот мужик — тот самый придурок, который написал, что я жертва плохого воспитания!

— Как же, помню! В одном из них вы написали про меня такое! — завопила я. — Это страшно унизило моего отца!

— Подразумевалось, что письмо написано с юмором.

— Вы серьезно? Да ваше письмо просто ужасное! Не понимаю, зачем вас пригласили на вечеринку. Что, неужели приглашение получил каждый психопат, написавший нам однажды пасквиль?

— Нет. Меня пригласили, потому что в следующем номере меня напечатают.

— Что?

— За прошедшие несколько месяцев я прислал около двадцати писем, и на прошлой неделе мне позвонил Тернер и предложил написать для них рассказ. Вот я и послал рассказ о своей первой колоноскопии, кстати, анонс поместят на обложку.

И тут к нам подошли Тернер с каким-то худым мужиком лет тридцати. Высокий, с белокурыми волосами, светлыми ресницами и бровями и кривым носом. На голове — черная шерстяная шапочка.

— Ариэль, — сказал Тернер, — это Адам Линн, друг Надика. Хотел с тобой познакомиться.

Фред Садовски незаметно исчез.

— Просто хотел сказать, до чего мне нравится ваше творчество, — сказал Адам, пожимая мне руку. — Все смотрел по сторонам, пытаясь угадать, кто из женщин Ариэль Стейнер, и когда Билл показал мне вас, я очень удивился.

— Почему?

— Не знаю. Наверное, потому что не ожидал увидеть такую привлекательную девушку. — Тернер с ухмылкой ретировался. — Я представлял себе Ариэль Стейнер злой и бессердечной с виду, этакой разбитной тусовщицей, а вы кажетесь… такой наивной.

— Какой-то двусмысленный комплимент, если это вообще комплимент.

— Я не хотел показаться двусмысленным. Просто считаю вас… хорошенькой.

Мне он тоже показался хорошеньким. Особенно с его огромным кривым шнобелем.

— У вас что, сломан нос?

— Да.

— И как это произошло?

— Подрался.

— Из-за женщины?

Адам кивнул. Это возбудило мое любопытство. Мне не хотелось торопить события, но передо мной стоял парень, у которого хватило пыла ввязаться в драку из-за женщины. Помимо своей воли я начала заводиться.

— А что случилось?

— Как-то в одном римском баре я флиртовал с женщиной. К нам подошел какой-то парень и пытался с ней заговорить. Я бросился на него, и он ударил меня по носу.

— Ух, ты! — молвила я. — А что вы делали в Риме?

— Я был в командировке, собирал материалы для своего первого романа.

— О чем он был?

— О молодом парне, живущем в Риме и достигшем совершеннолетия.

— Вы написали что-то еще?

— Я сейчас работаю над очередным — о мужчине и женщине, которые расстаются, а потом сходят с ума. А вы занимались только журналистикой?

— Нет, я начинала как актриса, но когда получила колонку, все встало на свои места, потому что у меня в голове все время прокручивается фильм о моей жизни, и колонка стала лишь средством показать его.

— Я понимаю вашу мысль. У меня в голове тоже постоянно идет один из таких фильмов. И когда со мной происходит что-то действительно трагическое, я смотрю на ситуацию извне и тогда не ощущаю трагизма.

— В точности мой случай! — завопила я.

У меня возникло то ни с чем не сравнимое чувство, когда другой человек понимает тебя с полуслова, когда можно пропустить этап узнавания друг друга и сразу перейти к выражению взаимного восторга по разным поводам.

Но тут Адам надел пальто и сказал:

— Мне пора уходить. Хочу встретиться с друзьями. Приятно было с вами поговорить.

— Мне тоже, — ответила я.

Вот и все. Он сейчас уйдет, и мы никогда больше не увидимся.

Но парень все не уходил, а продолжал стоять, разглядывая свои ступни, а потом сказал:

— Я вот что хотел… не могли бы вы дать мне свой телефон? Можно куда-нибудь сходить. Выпить кофе.

Я от радости закрыла лицо ладонями, но он принял мой жест за выражение досады и сказал:

— Я знаю, о чем вы думаете. Весь город хочет оторвать от вас кусочек.

— Угу, — сказала я, — и каждый при этом обязательно говорит эту фразу, прежде чем попросить своей доли.

— Я все понимаю. И чувствую себя идиотом.

— А зря. Я хочу, чтобы вы мне позвонили.

— Правда?

— Ага.

Адам улыбнулся, записал мой телефон и ушел. Комната закачалась у меня перед глазами, а я совсем не была пьяной.

Тридцатого декабря Адам заехал за мной на машине, и мы отправились в кафе, находящееся в Уильямсберге, районе, где он жил. Я никогда раньше не встречалась с парнем, у которого есть своя машина. Правда, автомобиль был так себе — видавший виды «седан» семидесятых годов выпуска. Он скорей подошел бы пожилому женатику, чем молодому писателю-романисту, но от этого свидание становилось еще более романтичным, и мне это нравилось.

В кафе Адам заказал кофе, а я — чай и яблочный пирог. Мы сели за столик у окна, и тут я занервничала. А когда я нервничаю, то делаюсь вредной.

— А под шапкой ты лысый? — спросила я.

Застенчиво улыбнувшись, он снял шапочку. Череп его действительно оказался голым, но, правда, бритым. Я ничего не имела против. Бритая голова выглядит круче, чем наполовину лысая. Но вместо того чтобы сказать ему об этом, я заметила:

— Ты похож на Носферату.

— В каком смысле? — удивился он.

— У тебя нос и голова такие же остроконечные. Ну не важно, а сколько тебе лет?

— А как по-твоему?

— На вид тебе можно дать от тридцати до пятидесяти.

— Мне тридцать два, — сказал он. — Большое спасибо.

— Не за что, — откликнулась я.

— А тебе сколько лет?

— Двадцать два.

— Что это за имя такое — Ариэль?

— Древнееврейское. Означает «лев Господа». Это одно из названий Иерусалима.

— Верно, — сказал Адам. — Я и забыл. Мы учили это в народной школе «Хедер».

— Ты сказал «Хедер»? — дрожащим голосом переспросила я.

— Да. Отец заставлял меня ходить в ортодоксальную еврейскую школу.

Мои трусики едва не соскользнули до колен.

— Откуда родом твоя семья? — спросила я.