Александр Власов - Мандат

• Название: Мандат
• Автор: Александр Власов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1971

В повести «Мандат» рассказывается о ребятах, которые вместе со взрослыми защищают от врагов молодую Советскую республику в годы гражданской войны и помогают взрослым строить новую жизнь.

---

Эта счастливая мысль приободрила Глебку. Что там рана! Любая рана — пустяк! Лишь бы живы были! Лишь бы ехали с ним!

— Батя! — уже веселее крикнул Глебка, высунувшись за дверь как можно дальше. — Я ту-ут!

В подтверждение своих слов он пальнул вверх из маузера и прислушался. «Сейчас он потянется за винтовкой, — думал Глебка. — Это же совсем не трудно… Направит дуло в воздух… Нащупает спусковой крючок… Нащупал!.. Сейчас выстрелит!»

Прошла минута, другая, ни отец, ни Василий не давали знать о себе ни выстрелом, ни криком, ни каким-либо другим сигналом.

А мысли все вихрились в Глебкиной голове. Внутренне он уже согласился с тем, что никто, кроме него, не успел забраться в теплушки. Это было очевидно. И тогда Глебка со всей страстью и необузданностью мальчишеской фантазии стал придумывать способы спасения оставшихся на дороге отца, Василия и других бойцов. «Лес ведь кругом, — думал он. — Пробьются, добегут до деревьев, а там ищи-свищи! Ночью в лесу легко спрятаться!» Глебка в разных вариантах представлял, как все это может произойти. И каждый раз отец с бойцами благополучно добирался до леса и скрывался в нем от бандитов.

А теплушки все неслись и неслись под уклон. Тревожно выл ветер. Противно визжала букса. Она-то и отвлекла Глебкины мысли от отца и отряда, заставила думать о действительности. Страх за близких ему людей помешал Глебке с самого начала понять, что происходит с теплушками. Он даже забыл, что никем не управляемые вагоны мчатся под уклон по рельсам. И впервые за все это время Глебка посмотрел не назад, а вперед. Впереди были ночь и тьма. Чернели рельсы на белом снегу. Свистел ветер. Под теплушкой на снежном покрывале играли короткие отблески света — это искрила неисправная букса. Вагоны стремительно шли под гору.

Глебка замер у двери. Ноги стали какие-то ватные. Чувство обреченности охватило Глебку. Как о чем-то совершенно постороннем подумал он о буксе, которая в любую минуту может «сгореть» совсем, о встречном поезде, на который могут наскочить теплушки и разлететься в щепы. Но так продолжалось недолго. Глебка только на мгновенье утратил волю. А в следующую секунду он уже действовал: нахлобучил на лоб шапку, засунул под ремень маузер и посмотрел на насыпь, выбирая место поровнее. Скорость была большая — рябило в глазах. Да и темень не позволяла хорошо разглядеть землю. Все казалось одинаково белым и ровным. «Сосчитаю до трех, — решил Глебка, — и прыгну!»

— Раз!

Он приподнял воротник, еще глубже напялил шапку.

— Два!

Пальцы пробежали по куртке и застегнули ее на все пуговицы. И тут во внутреннем кармане что-то хрустнуло. «Мандат!» — вспомнил Глебка, и это помешало ему произнести «три». Вспомнив о мандате, Глебка сразу же вспомнил и о хлебе. Вот он — лежит в мешках! В среднем вагоне — тоже хлеб! А в заднем — там все до потолка забито мешками! Хлеб, за которым послал их Ленин! Хлеб, который ждут в Питере! Три вагона хлеба! Хлеб — и Глебка! И больше нет никого вокруг!.. А он собирался прыгать из теплушки! Хотел бросить хлеб, который С таким трудом собирали в деревнях, доставили до станции и погрузили в вагоны! И разве не из-за этого хлеба погибли Архип и Митрич?

Когда есть большая цель, тогда есть и силы бороться со страхом и опасностью. Глебка почувствовал, что с этой минуты все заботы о хлебе ложатся на него. Это было главным. Остальное само собой отодвигалось на задний план.

Присел Глебка на мешки и задумался. Нужно было остановить вагоны. Но как он ни ломал голову, ничего придумать не мог. Оставалось сидеть и ждать, — ведь когда-нибудь кончится этот спуск и остановятся теплушки! И он сидел и терпеливо ждал. Он чувствовал себя часовым на посту и знал: что бы ни произошло с вагонами, он не покинет свой пост.

А лес все бежал за дверью. Колеса без устали отсчитывали стыки. Плакала букса. Вагоны еще не свалились под откос только потому, что неисправная букса подтормаживала и мешала им превысить предельную скорость.

Время перестало существовать. Глебка и приблизительно не мог бы сказать, час прошел, полчаса или всего несколько минут. И представилась ему сказочная картина: будто железная дорога нескончаемо спускается к самому Петрограду и на ней нет никаких препятствий. И будут теплушки мчаться под уклон, пока не въедут в город, на вокзал. И будто на перроне ждут его отец и Василий…

За дверью посветлело. Глебка оторвался от своих грез. Лес заметно поредел. Глебка выглянул и увидел темные силуэты строений.

Это была станция Загрудино. Длинный пустой состав стоял у платформы. Отцепленный паровоз мертвой грудой чернел впереди. А пассажиры осаждали комнату начальника станции. Они уже пришли в себя после налета банды и требовали новую паровозную бригаду.

Глебка, конечно, ничего этого не знал. Он видел только последний вагон пассажирского поезда и темную лыжню рельс, упирающихся в хвост состава. По этим рельсам и мчались теплушки.

Не о себе — о хлебе подумал Глебка, когда понял, что крушение неизбежно. И не страх, а ярость охватила его. Выдернув из-под ремня маузер, он завопил диким голосом и выпустил в воздух чуть не всю обойму.

Шум приближающихся вагонов, крик и выстрелы были по-своему поняты на станции.

— Хмель!.. Хмель! — завопили люди и в панике бросились врассыпную.

И быть бы катастрофе, но старый опытный стрелочник не растерялся. Времени было мало, и все же он успел продумать многое за эти считанные секунды. Услышав, как люди закричали про Хмеля, стрелочник с радостью подумал, что пришел конец бандиту и его шайке.

Видя теплушки, несущиеся с бешеной скоростью на состав, он перекрестился и произнес:

— Тут тебе, ироду, и крышка!.. Черт с ними, с вагонами!..

Но здравый смысл взял верх. С какой это стати батька Хмель будет разъезжать в теплушках без паровоза? Что-то не то! И стрелочник перевел стрелку.

Три вагона, роняя горячие искры, с грохотом пронеслись мимо замершего у платформы состава и скрылись за станцией, оставив в воздухе запах жженого масла и раскаленного металла.

И снова увидел Глебка за дверью сплошную стену леса. Опасность временно отступила. Но радости не было. Глебка устал от переживаний. Резкие переходы от надежды к отчаянью притупили чувства. Он даже не удивился, когда перед самой дверью теплушки взметнулись вверх лошадиные ноги и вставший на дыбы конь испуганно заржал в темноте.

Зато смену в ритме перестукиванья колес Глебка уловил сразу и настороженно прислушался. «Тут-тук, тук-тук, тук-тук», — часто-часто переговаривались колеса. Но в этом стуке появилась какая-то новая нотка, будто и колеса устали. Да и букса визжала не так пронзительно.

Глебка плюхнулся на пол, приложил ухо к грязным доскам и, задержав дыхание, стал слушать. Нет! Он не ошибся! Теплушки сбавили ход. Надо было повернуться и посмотреть: может быть, и лес за дверью бежит уже не так стремительно. Но Глебка боялся оторвать ухо от пола. Ему казалось, что от этого движения вагоны могут опять покатиться быстрее.

Так и лежал он, прильнув ухом к доскам, пока букса не скрипнула последний раз. Наступила удивительная ощутимая тишина. Встал Глебка на непослушные подгибающиеся ноги и подошел к двери.

Занималась заря. Бледный рассвет озарил восточную часть неба. Мирно и торжественно было вокруг.

Глебка осторожно спустился на снег и, приготовив маузер, пошел к открытой двери средней теплушки. Долго не решался он заглянуть в нее, но потом подтянулся на руках и впился глазами в темное нутро вагона. Там никого не было. Печка и котел стояли на старом месте. Валялись осиновые плахи, на которых недавно сидели бойцы, ожидая возвращения паровоза. Рядами высились мешки.

Не стал Глебка влезать в «кухню», а пошел дальше — к третьей теплушке. Замок Митрича висел, как и раньше. А вот и задняя площадка. Глянул на нее Глебка и обмер — там валялась незнакомая чужая шапка. Такой ни у кого в отряде не было. И вскрикнул Глебка в ужасе:

— Батя!

«Атя… атя…» — угрюмо аукнулось в лесу.

С ближайшей ели сорвался снежный ком и пошел считать сучья. Угрожающе закачались еловые лапы — точь-в-точь как тогда, когда грянул первый залп. Глебка присел от ужаса. Он уже не радовался, что теплушки остановились. Лес казался ему огромным злым чудовищем, укрывающим бандитов. Они стояли за каждым стволом, лежали за кустами! Глебка перемахнул через рельсы и спрятался за вагон.

Бешено колотилось сердце. А когда оно поуспокоилось, Глебка огляделся. По эту сторону леса не было. Белело ровное поле. Невдалеке угадывались очертания присыпанной снегом проселочной дороги. Быстро светлело. Где-то чирикнула птичка. Глебка несказанно обрадовался ей и, поискав глазами, увидел пару небольших пичуг, весело прыгавших у вагона. Он подошел поближе, пригляделся и сердито нахмурил лоб. И страх прошел, и радость от встречи с птицами — тоже. На снегу желтели просыпавшиеся зерна. Пичуги суетливо склевывали их.