Александр Власов - Мандат

• Название: Мандат
• Автор: Александр Власов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1971

В повести «Мандат» рассказывается о ребятах, которые вместе со взрослыми защищают от врагов молодую Советскую республику в годы гражданской войны и помогают взрослым строить новую жизнь.

---

— Прихорошись! — сказал Юрий и поправил шапку на Глебкиной голове, одернул куртку. — Мама аккуратность любит.

Потом он широко, счастливо улыбнулся и потянул за медную ручку звонка.

Секунды тянулись бесконечно долго. Особенно для Глебки.

— Дергай еще! — хрипло сказал он.

— У нас так не делают. Это невежливо, — возразил Юрий, влюбленно и выжидательно глядя на дверь.

Наконец щелкнул замок, и она открылась.

Глебка увидел молодую женщину в кофточке с закатанными по локоть рукавами, в переднике, забрызганном мыльной пеной. Распаренной от стирки рукой она смахнула со лба прядь волос и равнодушно смотрела на мальчишек.

— Чего вам? Что стоите, как каменные?

Из квартиры донесся визгливый плач ребенка. Сзади показалась вторая женщина — постарше и повыше, с тонкой морщинистой шеей.

— Кто там еще? — спросила она недовольно.

— Немые какие-то! — ответила первая женщина.

Юрий и в самом деле был похож на немого. Улыбка еще не успела сойти с его губ, но она стала вымученной, неживой, как на плохой маске. В глазах проступила боль и тревога.

— А где же, — дрожащим голосом спросил он, — папа и мама?

— Ты спутал что-то, — сказала женщина. — На другую лестницу забежал.

— Как же на другую? — чуть не плача, произнес Юрий. — Вы, вероятно, шутите? Вот же наша вешалка!

Он рукой показал на развесистые оленьи рога на стене в прихожей.

Женщины переглянулись. Та, которая постарше, решительно взяла молодую за плечо, отодвинула ее в прихожую и вышла к мальчишкам, прикрыв за собой дверь. С опаской посмотрела она вверх на лестницу, вниз и спросила шепотом у Юрия, кивнув на Глебку:

— А это кто с тобой?

— Это… б-брат.

Женщина долго рассматривала мальчишек, покачивала головой, вздыхала, будто раздумывала, как поступить с ними. А они стояли оглушенные, ничего не понимающие. Оба чувствовали: произошла какая-то беда, и оба боялись спросить, что же случилось.

— Господи! — прошептала женщина. — Дети-то не виноваты!

Видно было, что она спорит сама с собой, борется с каким-то своим первоначальным решением.

— Идите с богом! — тихо сказала она. — И никого ни о чем не спрашивайте. Берегитесь!.. Забрали ваших родителей… Ночью, говорят… И вещи потом вывезли. Все, только рога на стене забыли.

— Кто забрал? — вырвалось у Юрия. — Куда?

— Кто? — переспросила женщина. — Кому положено… А куда? — она из четырех скрещенных пальцев сделала решетку. — За что и про что — не знаю. Я здесь тогда не жила… Идите с богом!

Она отступила на цыпочках, быстро скрылась за дверью и заперла ее на замок.

Глебка засунул руки в карманы, прищурился, веско сказал:

— Все правильно!

— Что? — не понял Юрий.

— Правильно, говорю! — повторил Глебка и жестко добавил: — Замели контру — и точка!.. Я так и знал!

Не оглядываясь, Глебка пошел вниз и, спустившись на один пролет, снова процедил сквозь зубы, точно плюнул:

— Контра!

— Ты сам контра! — отчаянно крикнул Юрий и, сжав кулаки, бросился за ним.

В эту секунду он мог бы ударить Глебку. Но когда он догнал его в самом низу, ярость прошла. Остались обида и чувство непоправимого, непонятно откуда свалившегося несчастья.

— А еще хотел быть моим братом! — произнес он с болью.

— Хотел, а теперь не хочу! — отрезал Глебка.

— Я — тоже! — ответил Юрий и, уткнувшись в полированные перила, зарыдал.

Глебка вышел на улицу и решительно зашагал к мельнице. «Контра! — повторял он про себя. — Проклятая контра!» И вспомнился ему ночной бой на железной дороге, злой посвист пуль. Он опять увидел Митрича, безжизненно уткнувшегося лицом в шпалу, услышал голос отца и его последние приказы. Вспомнил Васю — развеселого гармониста, Архипа — ласкового и доброго… Нет больше никого! И все из-за контры!..

«Я с ним ел и пил из одной кружки! — думал Глебка про Юрия. — А у него отец, может, такой же, как батька Хмель, если не хуже! Недаром же его забрали вместе с женой и вещами!..»

УРОК

Ни эшелона, ни Дубка на мельнице уже не было. Но Глебка знал, где его можно найти. «Если что — приходи в Смольный, — не раз говорил ему матрос. — Спросишь у коменданта».

Вахтер из мельничной охраны объяснил Глебке, как добраться до Смольного.

— Трамвай то ли будет, то ли нет, — сказал он, — а по Неве тропа сама тебя к Смольному выведет.

И Глебка спустился с обрывистого берега на невский уже ноздреватый лед. Он приготовился к длинной и трудной дороге. Но тропа была ровная, хорошо утоптанная. Впереди сразу же показался знакомый Охтинский мост. Не прошло и получаса, а Глебка уже поднимался по широкой лестнице Смольного.

Все произошло почти так, как говорил Дубок. Дежурный остановил Глебку, узнал, к кому он идет, потом позвонил куда-то и сказал:

— Товарищ Дубок еще не приходил.

Заметив, что мальчишка огорчился, он добавил:

— Но в Петроград Дубок вернулся. Сегодня утром.

— Знаю… Подождать можно? — спросил Глебка.

— Только не на проходе.

Сошел Глебка вниз и решил ждать хоть до ночи. Все бы ничего, но хотелось есть. Так хотелось, что кружилась голова. Присел Глебка на ступеньку и постарался не думать о еде. Все равно ничего не придумаешь. В Питере без карточки не достать и горелой хлебной корки. Это он знал твердо.

Мимо по лестнице вверх и вниз сновали люди. От этого бесконечного потока рябило в глазах. Сидеть было неудобно и холодно. Глебка встал, попрыгал, постучал рука об руку, потер щеки и увидел Дубка. Матрос тоже заметил его. Глебка обрадовался, будто не утром расстался с ним, а год или два назад. И у Дубка лицо подобрело, глаза засветились, но тут же потухли.

— Не приняли? — спросил он, хмурясь.

— Контры они! Забрали их! — выпалил Глебка. — И вещи все конфисковали. В квартире уже другие живут.

Дубок помрачнел еще больше.

— А мы-то, дураки, возились с ним! — продолжал Глебка.

— С кем?

— Да с этим, с сынком контриным!

— А где он?

— Остался там — слезки льет!.. Заберут и его! — торопливо, со злостью говорил Глебка. — Я-то видел: женщина хотела сообщить про него куда надо, да пожалела, наверно. И я тоже не стал с ним связываться.

— Хорош брат! — сдерживая ярость, выговорил Дубок. — Когда есть такой брат, врагов больше не надо!

— Вот и я так думаю! — подхватил Глебка. — Я так ему и…

У Дубка брезгливо дрогнули губы.

— Не про него! Про тебя говорю!

Матрос схватил Глебку за воротник и встряхнул, как котенка.

— Человек ты или кто? Не разберусь!.. Шкура? Злыдень? Олух?.. Да если и забрали их — так это я беда Юркина! А ты что делаешь? Злорадствуешь?

Дубок еще раз встряхнул Глебку, отпихнул от себя и крупно зашагал по лестнице. Уже от дверей, чуть повернув голову, он крикнул:

— Жди здесь!

Сначала Глебка не понял, чем вызвал такую ярость. Он даже обозлился и пошел к Охтинскому мосту, чтобы; больше никогда не встречаться с Дубком. Квартира есть, соседи хорошие — можно прожить и без матроса! Жалостливый какой! Защитник! Контру обидели! А отца пожалел кто-нибудь? А Ваську, Архипа, Митрича пожалели?

Глебка сейчас не видел разницы между бандитами батьки Хмеля и арестованными родителями Юрия. Они хоть и не стреляли в продотрядовцев, но недаром их посадили в тюрьму. Значит, они — из тех же врагов, которые готовы уничтожить любого, кто за Советскую власть. И с Юрием, с сыном контриков, Глебка дружить не может!

И тут Глебка словно споткнулся. Он остановился около моста, вспомнил последний разговор с отцом. Разговор был короткий, а забылся он потому, что произошел перед самым боем, после того, как Архип показал кусок сала. Глебку тогда поразило, что Архип поверил кулаку и принял подарок. Отцу Глебка сказал: «Никому верить не буду!» А что ответил отец? «Без веры в людей не проживешь! — убежденно сказал он. — Лучше один раз на контре обжечься, чем держать всех людей на подозрении!»

Архип поверил, и продотряд погиб. Но Глебка знал, что отец никогда не менял своих убеждений. И если бы он мог, то и сейчас, после всего случившегося, он сказал бы то же самое.

Вернулся Глебка к Смольному, а Дубок уже стоял на лестнице.

— Думал, ты еще и дезертир! — произнес он. — Идем!

Дежурному он сказал, никак не называя Глебку:

— Этот… со мной.

Они молча прошли в столовую. Дубок кивнул на свободное место у окна и через несколько минут принес тарелку супа и кусок хлеба. Глебка ел, а матрос смотрел в окно. Ждать ему долго не пришлось. Тарелка мигом опустела. Тогда он положил перед Глебкой два листка с напечатанными на них талонами.

— Это на хлеб и на обеды в любой столовой Петрокоммуны… Иди! Без Юрия на глаза мне не попадайся. И знай: Дубок два раза одно и то ж не повторяет!