Коваленко Эдуардович - Камбрия — навсегда!

• Название: Камбрия — навсегда!
• Автор: Коваленко Эдуардович
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9922-0485-8

Римляне ушли двести лет назад. Король Артур погиб сто лет назад. Последний король Британии погиб двадцать лет назад. Настал самый тёмный из тёмных веков. Лучшие земли захвачены варварами. Но последние бритты всё ещё живут в долинах среди Камбрийских гор.

Значит — война не окончена. И той, что надеется на спокойную жизнь, никто не даст времени собираться с силами. Строить дом. Растить семейное дело. Воспитывать приёмного сына. Ради того, чтобы жила земля, на которой ей странно довелось родиться; ради того, чтобы жил человек, который ей ближе отца, — придётся сиде Немайн взвалить на себя другие задачи. Построить — город. Вырастить — экономику. Воспитать — нацию.

---

«Да возвеличишь правду, и она возвеличит тебя. Да укрепишь правду, и она укрепит тебя. Да сохранишь правду, и она сохранит тебя. Ибо, пока хранишь ты правду, не отойдёт от тебя Бог, и не будешь ты знать неудачи. Ведь правда — это мир для народа, охрана земель, защита племён, исцеление недугов, радость людей, утешение бедных, наследие детей, а для тебя — надежда на грядущее блаженство»…

Хорошие слова, пусть и идущие из языческого прошлого. Но бритты богаче пророками, чем иудеи, и пророками истинными. Иначе не стояли бы по всей стране кресты — ещё до пришествия Господа. Бритты знали и ждали, и приняли свет веры из рук апостола Петра, через пленников, приведённых на славу Цезаря, потеху толпы и казнь в Вечный город. Почему-то бриттов отпустили, и Адриан видел тут промысел Божий. Впрочем, видел он и то, что почти поголовное крещение многих бриттских племен ещё до императора Константина, приведшего в лоно Церкви всю империю, вызывалось как раз желанием этой империи немного насолить.

Стоило записать и песенку барда. Впрочем, её будут петь ещё и ещё. Хотя скромная «хранительница правды» и будет очаровательно краснеть…

Харальд исполнил своё дело и отошел в сторонку — глазеть. Тут-то к нему и прибился друид.

— Между прочим, — заявил он, — прежде наставления королеве тоже читал бард. И башмак с серебром тоже ему отдавали…

Харальд пожал плечами. Обычаи изменились. Хотя серебро — всегда серебро. Но свою работу он выполнил правильно. Послушал камбрийских бардов — и сделал всё наоборот. Дело в том, что мёд поэзии силён только когда опирается на правду, а певцы-хвалители всё время врали. Может, именно поэтому дела у бриттских королей последнее время шли не слишком хорошо.

Резать правду — нужно мужество. Петь правду — нужно умение. Харальд справился. Именно его песню предпочла богиня. Так что теперь на весь следующий год норманнский скальд становился официальным лучшим бардом нового государства. Не королевства. Немхэйн называла это по латински: Res Publika.

А задачка, и правда, была славная! Но — решил. Как? А вот угадайте! Следовало передать правду в достойных образах и сравнениях.

И спел. И получил в награду — по обычаю — одежду хвалимой. Обновка с плеча короля — дело почётное. Но Харальду-то женские наряды зачем? Разве только, вернувшись на родину, невесте подарить свадебный наряд богини. Да только этого ещё пять лет ждать! Обычный срок службы за выкуп из плена. Харальд вздохнул. Потом ухмыльнулся. Он совершенно точно знал, кто купит у него — завтра же, и недёшево — все эти вещи. Сама богиня! Платьев у неё мало, а белых — только эти. Правительница же обязана носить белое во всех важных случаях. Так что купит, никуда не денется. Харальд представил звонкое серебро и с удвоенным удовольствием принялся разглядывать его будущий источник. Приличия приличиями, но обычно на сиде было значительно больше одежды. Так что случай упускать не стоило.

Комит Валентин глазел на сиду, и получал удовольствие безо всякого серебра. Наказания бояться не приходилось, на Немайн смотрели все. Короткие волосы цвета засохшей крови колеблются на ветру, хоть и отяжелели от дождя. Тот же ветер прибивал рубаху к телу, пустив прахом вредность и целомудренность базилиссы, не ставшей подпоясываться. Внизу, под камнем, медленно двигались и роняли тяжёлые, оправленные важностью слова камбрийцы в ярких пледах. Зрелище, пожалуй, стоило того, чтобы в полной парадной выкладке торчать под моросящим дождём, хотя и раздражало непонятностью. Впрочем, давешний ирландский язычник был тут как тут.

— Что они делают? — Валентин надел маску деланного безразличия. Которую друид без труда прочитал, как «расскажи интересное, пожалуйста, спасибо скажу позже и за другое».

— Сильнейшие люди кланов обходят ригдамну по правой стороне, кругом. Каждый из них клянется ценой своей чести в верности клана. Когда закончат, ей вручат знак власти. Хранительница объявит свои гейсы и права. И отправимся пировать. Меня тоже пригласили.

Друид ссутулился. По нынешним временам это было неплохо. Впрочем, позвали его не как слугу богов, но как лекаря.

— Раньше это проходило не так, — объяснил, — раздеваться было не надо. Зато вместо каменюки подводили белого коня — а королям кобылу…

— И что? — заинтересовался Валентин, затаив дыхание и ожидая грязных языческих подробностей. Которые он, как офицер и христианин, безусловно обязан осудить и признать недостойными.

— Королева обнимала коня — а потом из животного варили суп. Который и вкушали на пиру, причём королева сидела в ванне с бульоном. А из кого сварят суп теперь? Или просто нальют воду? Но это же будет совершенно бессмысленно…

Комит разочарованно выдохнул. Друид насмешливо поднял бровь. Чего римлянин не заметил, потому как смотрел не на ирландца.

— Ты всё-таки не римлянин и не грек. Нагота может быть чистой, дерьмо и жир — нет. Сидеть в собственной чашке и пить бульон, в который погружен твой зад… Нет, мне больше нравятся новые обычаи.

— А ты просто желаешь увидеть богиню голой. Точнее, в мокрой рубашке…

— Она не богиня, — заявил комит, — но…

И замолчал. Немайн как раз принялась произносить единственную положенную короткую речь. Самым длинным элементом которой было имя. Не богини — приёмной дочери хозяина заезжего дома.

— Я, Немайн, которую называют и Неметона, дочь Дэффида сына Ллиувеллина, сына Каттала… — на этот раз, в отличие от усыновления маленького, перечислять требовалось всех предков, вплоть до Брута — нахального спутника Энея, которого чем-то не устроило устье Тибра как место для поселения и который уплыл аж на Британские острова. Именно из-за этой легенды бритты считали себя гораздо ближе к римлянам, чем к ирландцам. — Мои права: камень берегов, валуны на вершинах холмов, и земля, что глубже плодородия и освящения, воды, текущие по земле и под землёй, один день в неделю для шахматной игры и загадок, и право входить в любой дом, обходя его по правой стороне, а если не пустят — сжечь его. Я зарекаюсь: не ездить на лошади верхом, спать ночью не более четырёх часов, и спать при взошедшем Солнце четыре часа, давать пир раз в неделю — для дружины и людей знания, никому не отказывать в правосудии в понедельник, и в добром совете о войне или о постройках — в пятницу, в среду самой высматривать несправедливость, не дожидаясь жалоб. А ещё я должна всегда быть на своей земле шестнадцатого августа, в мой малый день, и двадцать второго марта, в мой большой день, с зари, начинающей ночь, до следующего заката! Теперь же я принимаю посох хранительницы правды. И да поможет мне Бог.

Отец Адриан заметил, что последние слова она произнесла как-то тускло. Наверняка опять ударилась в гордыню и полагает, что незачем поминать Бога по пустякам, с которыми отлично справится сама…

Посох был новенький, из ивы — а не ольхи, как хотели сначала. Впрочем, королям положен тонкий прутик, а Немайн вскинула над головой крепкую палку. На которую заранее прикрутили навершие работы Лорна — и опора, и оружие, и крест. Оставалось: ногти — пришлось соскоблить — зарыть в землю. Прядь волос — пустить по ветру. Каплю крови — уронить в реку. И — пировать!

Ночевать хранительницу правды оставили в ванне. Правда, сухой. И одеял насовали. У дверей, по старинному обычаю, расстелили циновки ученицы. Всего две — но и дверей в комнате две. А не четыре, как положено в королевской спальне! Немайн в своё время спасла стены, ещё раз напомнив, что она вовсе не королева, а хранительница правды. Так что ей двух дверей, на север и на юг, более чем довольно.

— Холодно будет, — заявила Эйра, пробуя постель, — и жёстко. Осенью на полу спать — это плохо. Как древние терпели?

— Поменяемся?

По виду Немайн никак не заметно, что она только что отсидела несколько часов в ледяной купели. Впрочем, она даже чуть обрадовалась, когда вода оказалась холодной. Уж больно пир оказался похож на праздник каннибалов. Посадили девушку в котёл с водой. Хорошо, на огонь не поставили.

— Я сыта, и даже объелась, — напомнила сида, — а у нас лишняя еда идёт не в жир, а в жар! Меня можно вместо грелки подкладывать. Замёрзших согревать. А в согнутом виде — насиделась.

— Но…

— Я — не королева, — напомнила Немайн, — так что всех предыдущих ритуалов — хватит. Даже многовато. И чую я, что заниматься делами республики мне тоже придётся больше, чем хотелось бы…

Так и легла с сестрой с обнимку — у того входа, что вёл в пиршественную залу. Оставив вторую ученицу размышлять над тем, какую же ошибку совершила наставница во время церемонии. Из-за которой и придётся лишку работать!

Сна хватило часа на четыре. Потом оставалось только лежать с открытыми глазами и ждать утра — сон не шёл, тело очень быстро приспособилось к более подходящему сидам режиму и спать более четырёх часов кряду отказывалось.