Август Дерлет - Маска Ктулху

• Название: Маска Ктулху
• Автор: Август Дерлет
• Издательство: Издательство Дальневосточного Университета
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992

Август Дерлет самый известный и значительный продолжатель дела Лавкрафта, он написал целый ряд повестей в мире Лавкрафта. Первым таким сборником и была «Маска Ктулху».

Сборник получился интересным, так что настройтесь на новую встречу с Ктулху и его приспешниками!

     Ктулху фхтагн!

---

Мы с Туттлом отправились к судье Уилтону и изложили ему суть дела. Он согласился с нами, что уничтожение дома представляется бессмысленным, и неоднократно намекнул на свое согласие с уверенностью Пола Туттла в том, что его покойный дядюшка был сумасшедшим.

— Старик был тронутым, сколько я его помню, — сухо сказал судья. — Что же касается вас, Хаддон, то можете ли вы встать перед судом и поклясться, что он был абсолютно нормален?

Несколько тягостно вспомнив о краже «Некрономикона» из Мискатоникского Университета, я вынужден был признать, что сделать этого не могу.

Так Пол Туттл вступил во владение особняком на Эйлзбери-Роуд, а я вернулся к своей юридической практике в Бостоне, не то чтобы разочарованный тем, как все вышло, но, однако, и не без какой-то затаенной тревоги, источника которой я не мог определить, не без незаметно подкравшегося ощущения надвигающейся трагедии, в немалой степени питаемого воспоминанием о том, что мы увидели в гробу Амоса Туттла прежде, чем запечатать его и закрыть в вековом склепе на Аркхэмском кладбище.

II

Через некоторое время мне снова довелось увидеть мансарды под двускатными крышами заклятого ведьмами Аркхэма и его георгианские баллюстрады, когда я приехал в город по делу одного клиента, чтобы по мочь защитить его владения в древнем Иннсмуте от непрошенных вторжений правительственных агентов и полиции, которые полностью взяли в свои руки этот осажденный призраками городок, отпугивающий от себя людей, хотя прошло уже несколько месяцев со времени таинственного уничтожения зданий в кварталах у самого моря, а также взрыва Дьявольского Рифа, над которым, казалось, постоянно висело облако ужаса. Эта тайна с тех нор тщательно охранялась и скрывалась от публики, хотя я знал о какой-то газетке, претендовавшей на то, что только из нее можно узнать подлинные факты об Иннсмутском Кошмаре — в ней была напечатана рукопись какого-то частного лица из Провиденса.

В то время проехать в Иннсмут было невозможно, потому что люди из Тайной Службы перекрыли все дороги; тем не менее, я представился нужным лицам и получил заверения, что собственность моего клиента будет полностью защищена, поскольку его владения рас полагаются на достаточном удалении от береговой линии. Поэтому я приступил к другим, более мелким делам в Аркхэме.

В тот день я отправился обедать в небольшой ресторанчик неподалеку от Мискатоникского Университета и, войдя во внутрь, услышал, что ко мне обращается чей-то знакомый голос. Я поднял голову и увидел доктора Лланфера, директора университетской библиотеки. Казалось, он был чем-то расстроен, и лицо его явно выдавало эту озабоченность. Я пригласил его отобедать со мной, но он отказался, однако сел за мой сто лик, примостившись как-то боком на краешке стула.

— Вы уже видели Пола Туттла? — отрывисто спросил он.

— Я собирался навестить его сегодня днем, — ответил я. — А что случилось?

Доктор Лланфер чуть-чуть покраснел, как мне показалось, немного виновато.

— Этого я не могу сказать, — осторожно ответил он. — Но в Архкэме распускаются какие-то мерзкие слухи. И «Некрономикон» снова исчез.

— Боже праведный! Но вы, конечно же, не можете обвинить Пола Туттла в том, что это он его взял? — воскликнул я удивленно и весело одновременно. — Я даже не могу себе представить, для какой цели ему может понадобиться эта книга.

— И все же она у Туттла, — настаивал доктор Лланфер. — Не думаю, однако, что он украл ее, и мне бы не хотелось быть понятым таким образом. Мне кажется, ему выдал ее на руки один из наших служителей, а теперь боится признаться в столь огромной своей ошибке. Как бы то ни было, книга не возвращена, и я боюсь, что нам придется самим идти за ней.

— Я мог бы спросить его об этом при встрече, — предложил я.

— Если вы это сделаете, то я заранее вам благодарен, — ответил директор с некоторой горячностью. — Насколько я понимаю, вам ничего не известно о тех слухах, которым сейчас здесь несть числа. — Я покачал головой. — Весьма вероятно они — не больше, чем порождение чьего-то творческого воображения, — продолжал он, но весь вид его говорил о том, что он не желает или не может принять столь прозаическое объяснение. — Все это выглядит так, будто люди, проходящие поздно ночью по Эйлзбери-Роуд, постоянно слышат странные звуки, которые совершенно очевидно доносятся из дома Туттла.

— Какие звуки? — спросил я, не без возникшего тут же дурного предчувствия.

— Отчетливо слышатся звуки шагов; однако, насколько я понимаю, никто не может с определенностью сказать, что это звуки именно шагов, если не считать одного молодого человека, который охарактеризовал их как «влажные» и еще сказал, что они звучат так, словно «что-то огромное идет поблизости по грязи и воде».

К этому времени я уже позабыл о странных звуках, которые мы с Полом Туттлом слышали в ночь после смерти старого Амоса, но тут ко мне целиком возвратилось воспоминание о том, что я сам тогда слышал. Боюсь, я чуть-чуть себя выдал, поскольку директор библиотеки заметил мой внезапный интерес. К счастью, он предпочел истолковать его в том смысле, что до меня в действительности дошли какие-то местные слухи — вопреки моему предыдущему утверждению. Я предпочел не исправлять его заблуждения и одновременно испытал острейшее желание более ничего об этом деле не слышать. Поэтому я не стал расспрашивать его о дальнейших подробностях, и он, в конце концов, поднялся из-за стола и отправился по своим делам, еще раз напомнив о моем обещании спросить у Пола Туттла о пропавшей книге. Его рассказ, каким бы пустячным он ни казался, зазвенел во мне сигналом тревоги. Я не мог не припомнить многочисленных мелочей, которые удерживала память: шаги, что мы слышали, странный пункт в завещании Амоса Туттла, жуткие метаморфозы его трупа. Уже тогда в моем мозгу зародилось слабое подозрение, что во всем этом начинает проявляться некая зловещая цепь событий. Мое естественное любопытство возросло, хотя и не без известного привкуса отвращения и сознательного желания отступиться. Я почувствовал возвращение старого подспудного ощущения надвигавшейся трагедии, но все же был полон решимости увидеть Пола Туттла как можно скорее.

Дела в Аркхэме заняли у меня всю вторую половину дня, и только лишь в сгустившихся сумерках я оказался у массивных дубовых дверей старого дома Туттлов на Эйлзбери-Роуд. На мой довольно-таки повели тельный стук вышел сам Пол: он остановился в дверях, подняв лампу и вглядываясь в надвигающуюся ночь.

— Хаддон! — воскликнул он, распахивая дверь пошире. — Входите же!

В том, что он действительно был рад меня видеть, я нисколько не сомневался, ибо нота энтузиазма в его голосе исключала какие-либо иные предположения. Сердечность его приветствия также утвердила меня в намерении не передавать ему тех слухов, которые до меня дошли, и перейти к расспросам о «Некрономиконе», лишь когда представится удобный повод. Я вспомнил, что незадолго до смерти дяди Туттл работал над филологическим трактатом, касающимся развития языка индейцев племени сак, и решил сперва поинтересоваться этой работой, как будто ничего более важного в настоящее время не происходило.

— Вы уже поужинали, я полагаю, — сказал Туттл, проводя меня через вестибюль в библиотеку.

Я ответил, что поел в Аркхэме.

Он поставил лампу на стол, заваленный книгами, отодвинув при этом на край кипу каких-то бумаг. Пригласив меня сесть, он опустился на то место, которое, очевидно, покинул, чтобы открыть мне дверь. Теперь я заметил, что вид у Туттла был несколько несвежий и что он давно не брился. К тому же, он еще больше прибавил в весе, что, без сомнения, явилось следствием его усидчивых научных занятий, вынужденного постоянного пребывания в четырех стенах и недостатка физических упражнений.

— Как движется ваш трактат о саках? — спросил я.

— Я отложил его, — коротко ответил он. — Возможно, я снова вернусь к нему попозже. В настоящее время я занялся кое-чем гораздо более важным, насколько важным, я пока даже не могу сказать.

Я стал замечать, что разложенные вокруг книги были отнюдь не теми научными томами, которые я видел на его рабочем столе прежде; с легкой опаской я обнаружил, что это были- книги, приговоренные к уничтожению в подробнейших инструкциях дяди Туттла, а чтобы понять это, достаточно было одного взгляда на полки, зиявшие пустотами именно в тех местах, о которых говорилось в завещании.

Туттл как-то слишком нетерпеливо повернулся ко мне и понизил голос, словно боясь, что его могут подслушать:

— Дело в том, Хаддон, что предмет моих настоящих занятий колоссален — гигантское буйство воображения. Вот только я уже не столь уверен, что это действительно воображение — на самом деле, все гораздо серьезнее. Я долго ломал голову над этим пунктом в дядином завещании: никак не мог взять в толк, почему он хотел, чтобы лом непременно уничтожили. Я совершенно справедливо допустил, что причина должна скрываться где- то на страницах тех книг, что он так тщательно наметил к уничтожению. — Он показал рукой в сторону древней инкунабулы, лежавшей перед ним. — Поэтому я изучил их и теперь могу вам сказать, что обнаружил там вещи невероятнейшей странности, такой причудливый кошмар, что я иногда даже сомневаюсь, стоит ли мне продолжать углубляться в эту тайну. Честно говоря, Хаддон, это самое невообразимое дело, с которым я когда-либо сталкивался, и, должен сказать, оно потребовало значительных исследований, вовсе не связанных с теми книгами, что собирал дядя Амос.