Розмэри Сатклифф - Орел девятого легиона

• Название: Орел девятого легиона
• Автор: Розмэри Сатклифф
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993

Около 117 г. н.э. римский Девятый легион, стоявший в Британии там, где сейчас город Йорк, отправился на север для усмирения одного из восставших каледонских племен – и бесследно исчез.

Почти восемнадцать веков спустя, при раскопках древней Калевы, мощеные улицы которой теперь покрыты зелеными полями, неожиданно был обнаружен бескрылый орел, штандарт пропавшего легиона, слепок которого можно и по сей день увидеть в Редингском музее. Откуда он там взялся? И что случилось с Девятым легионом после того, как его поглотили северные туманы?

Эти две неразгаданные тайны, увязанные вместе, и послужили сюжетом повести «Орел Девятого легиона» – первой книги трилогии английской писательницы Розмэри Сатклиф.

---

Марк перестал читать, рука с письмом медленно опустилась. Он оглядел окружавшие его лица: у дяди Аквилы было выражение стороннего наблюдателя, с бесстрастным интересом разглядывающего результат поставленного опыта; лицо Эски выражало напряженное ожидание; личико Коттии прямо на глазах заострилось и побледнело; Волчок выжидающе поднял свою большую голову. Лица… И вдруг Марку захотелось бежать, бежать от них от всех, даже от Коттии, даже от Эски. Они составляли часть его жизни, входили в его планы, они принадлежали ему, а он принадлежал им, но сейчас ему хотелось побыть одному, одному разобраться в происшедшем, чтобы ничье присутствие не повлияло на его решение. Марк отвернулся, отошел к низкой ограде, идущей вдоль наружной лестницы, и обвел взглядом намокший сад, где дикие нарциссы, точно мириады огоньков, плясали под фруктовыми деревьями.

Он может уехать домой.

Холодные брызги летели ему в лицо, а он стоял и думал: «Я могу уехать домой», – и видел внутренним взором длинную дорогу на юг, дорогу легионеров, белевшую под этрусским солнцем; усадьбы среди оливковых плантаций; темно-красные, цвета вина, Апеннины вдали. Он словно вдыхал душистый смолистый запах сосновых лесов, и смесь ароматов тимьяна, розмарина и дикого цикламена – летний запах родных холмов. Он мог вернуться туда, к холмам и людям, среди которых вырос, по которым тосковал здесь, на севере. Но если он вернется – не будет ли всю оставшуюся жизнь его глодать другая тоска? Тоска по другим запахам, другой природе, другим звукам? По изменчивому северному небу и пению зеленой ржанки?

И вдруг он понял, почему дядя Аквила поселился в этой стране, когда кончился срок его службы. До конца жизни Марк будет помнить родные холмы, порой воспоминания будут мучить его. Но теперь его дом тут, в Британии. Понимание этого пришло к нему как-то исподволь и показалось уже знакомым, и он удивился, как не осознал этого раньше.

Волчок ткнулся влажным носом ему в ладонь, и Марк, глубоко вздохнув, повернулся. Дядя Аквила еще стоял, сложив руки на груди и склонив голову набок, все с тем же выражением бесстрастного интереса.

– Прими мои поздравления, Марк, – сказал он. – Не для каждого мой друг Клавдий стал бы расшибаться в лепешку, а ему, вероятно, пришлось крепко постараться, чтобы добиться справедливого решения от сената.

– Я готов лежать у его ног, – тихо ответил Марк. – Ведь это начало новой жизни, Эска, новой жизни!

– Разумеется, чтобы поменять земли на Этрурию, потребуется время, – задумчиво произнес дядя Аквила. – Но к осени, я думаю, ты будешь уже там.

– Я не вернусь в Этрурию, – сказал Марк. – Я возьму землю здесь, в Британии.

Он бросил взгляд на Коттию. Она стояла все так же неподвижно, застыв в ожидании, как скованная морозом ива.

– Все-таки мы не едем в Рим! Но ты ведь сказала: «Куда угодно», правда, Коттия, любимая?

Он протянул ей руку.

Она вопросительно заглянула ему в лицо, потом улыбнулась, одной рукой собрала вместе края плаща, как будто собралась в путь прямо сейчас, куда угодно, и вложила другую руку в его протянутую.

– Ну вот, теперь мне, видно, достанется улаживать все с Кезоном, – заметил дядя Аквила. – О боги! Ведал ли я, какой мирной жизнью жил, пока не появился ты!

Вечером того же дня, написав легату письмо от себя и от Эски, Марк поднялся в башню, а Эска пошел отправлять письмо. Марк стоял у окна, поставив локти на подоконник и опершись подбородком о ладони. За спиной у него за письменным столом, заваленным листами «Истории осадных войн», сидел дядя Аквила. Эта комната наверху, как чаша, удерживала еще дневной угасающий свет, но внизу, во дворе, уже сгущался сумрак, и лесные перекаты окутались дымкой. А еще дальше за ними виднелись знакомые волны холмов.

Нижняя Британия. Да, вот подходящее место, вот где надо возделывать землю: для пчел есть тимьян, там хорошие пастбища, а южный склон можно разделать террасами под виноградники. Он сам, да Эска, да минимальная помощь, какую они могут позволить себе на первых порах… Ничего, они справятся. Хозяйство с вольными или вольноотпущенниками будет, конечно, пробной затеей, но не он первый, хотя и встречается это пока нечасто. Эска отбил у него охоту владеть людьми.

– Мы с Эской все обсудили, и, если мне будет предоставлен выбор, я возьму землю в Нижней Британии, – сказал он, все еще опираясь подбородком на руки.

– Мне кажется, у тебя тут не возникнет затруднений с властями, – согласился дядя Аквила, роясь на столе, где царил идеальный порядок, в поисках какой-то таблички.

– Дядя Аквила, а ты знал про это до сегодняшнего дня?

– Я знал, что Клавдий намеревался просить за вас перед сенатом, но кто мог предугадать, что из этого выйдет. – Он фыркнул: – Подумать только: чтобы сенат уплатил свои долги по старинке! Землей и сестерциями. Небось, побольше земли и поменьше сестерциев, так им выгоднее.

– А еще римское гражданство, – подсказал Марк.

– Да, хоть им и дешево это обойдется, а все же сверх цены долга, – согласился дядя Аквила. – Мне думается, не стоило бы все-таки экономить на твоем пособии.

Марк засмеялся:

– Мы с Эской не пропадем.

– Не сомневаюсь… если не помрете с голоду в самом начале. Помните, вам придется строить и оборудовать хозяйство.

– Строить мы в основном будет сами. Сойдут и глинобитные хижины, пока не разбогатеем.

– А как это понравится Коттии?

– Ей понравится, – заверил Марк.

– Что ж, если понадобится помощь, ты знаешь, к кому обращаться.

– Да, знаю. – Марк отвернулся от окна. – Если понадобится помощь… очень понадобится… после трех неурожаев… я приду к тебе.

– А до тех пор – нет?

– До тех пор нет.

Дядя Аквила сердито засверкал глазами:

– Ты несносен! С каждым днем ты все больше похож на своего отца!

– Правда? – Марк мельком улыбнулся, потом замялся. Некоторые вещи трудно бывает высказать старшему. – Дядя Аквила, ты уже так много сделал для нас с Эской… Если бы в свое время у меня бы не было тебя…

– Ба! – произнес дядя Аквила, продолжая поиски таблички. – Кому же еще ко мне приставать? Собственного сына у меня нет.

Он наконец нашел табличку и принялся старательно сглаживать исцарапанный воск гусиным пером, очевидно воображая, что орудует плоским концом стала. Потом он исподлобья взглянул на Марка.

– Если бы ты попросился в Этрурию, мне, пожалуй, стало бы очень одиноко.

– Неужели ты думаешь, я удрал бы в Клузий при первом же удобном случае?

– Я, конечно, так не думал… – медленно произнес дядя Аквила, с отвращением разглядывая останки своего пера и откладывая его в сторону. – Ну вот, из-за тебя я загубил прекрасное перо и испортил ряд крайне важных заметок. Радуйся теперь… Нет, я так не думал, но выбор был в твоих руках, и я не был уверен, какое ты примешь решение.

– Я тоже, – отозвался Марк. – Но сейчас уверен.

Непонятно почему, он вдруг вспомнил про свою деревянную птичку. Когда язычки пламени пробились сквозь бересту и сухой вереск, на которых она лежала, ему почудилось, что вместе с сокровищем его детских лет сгорела вся его прежняя жизнь. Но наверное, из серого пепла тогда же родилась новая жизнь – для него самого, для Эски и Коттии, а может, и для других людей, и даже для незнакомой еще долины среди холмов, где когда-нибудь будет стоять его усадьба.

Где-то хлопнула дверь, и на галерее послышались шаги Эски, который звонко и весело насвистывал мелодию:

Когда я встал под знамя орла
(Не вчера ль я под знамя встал?),
Я девушку из Клузия
У порога поцеловал.

И Марку вдруг пришло в голову, что рабы никогда не насвистывают. Они поют, если им хочется или если это помогает работе, но свист – это что-то другое, насвистывают только свободные люди.

Дядя Аквила, чинивший сломанное перо, опять поднял голову.

– Да, кстати, у меня есть для тебя новость, и небезынтересная, если ты ее еще не слыхал: Иску Думнониев взялись отстраивать заново.

Примечания

1

Митра – индо-иранское божество света, солнца. Культ Митры в начале новой эры проник в Римскую империю, особенно он привился среди военных. Вступление в общину сопровождалось тяжелыми испытаниями, обрядами; посвященные проходили несколько ступеней. – здесь и далее примечание переводчика.

2

Клузий – римский город.

3

Одно из сословий Древнего Рима.

4

Императорская гвардия.

5

Тифон – в римской мифологии чудовище с сотней коньих голов, человеческим туловищем и змеями вместо ног.

6

В данном случае – штабное помещение.

7

Друиды – жрецы у древних кельтов.

8

Гай Светоний Паулин (59 – 61 гг. н. э.

9