Иван Бларамберг - Воспоминания

• Название: Воспоминания
• Автор: Иван Бларамберг
• Издательство: Издательство "Наука", Главная редакция восточной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

В своих воспоминаниях военный инженер генерал-лейтенант И. Ф. Бларамберг, полвека проведший на русской военной службе, рассказывает о путешествии в составе топографической экспедиции Г. С. Карелина на восточное побережье Каспийского моря в 1836 г., о пребывании в Персии и об участии в осаде Герата в 1837–1840 гг., о службе в Оренбурге в 1840–1855 гг.

Последние годы жизни И. Ф. Бларамберг провел в имении своей жены Е. П. Мавромихали на реке Черная близ Севастополя. Здесь он писал и готовил к печати воспоминания, вышедшие в 1872–1875 годах в Берлине на немецком языке.

На русском языке «Воспоминания» опубликованы в 1978 году издательством «Наука».

---

Между тем из Орска прибыл и был разгружен второй большой транспорт с провиантом и строительными материалами. В то время как измученные упряжные лошади отдыхали, башкиры помогали гарнизону заканчивать строительство зимних квартир (землянок). Генерал Обручев назначил старшего штаб-офицера гарнизона комендантом Уральского укрепления и приказал мне ехать с ним в Оренбургское укрепление, чтобы осмотреть его и вернуться затем в Оренбург.

2 сентября мы покинули мое новое творение. Начальника сопровождали 100 оренбургских казаков с двумя легкими пушками, его адъютант, поручик Генерального штаба Р., священник, врач, переводчик и я. Ежедневно мы совершали длительные марши, и бедные овцы, которых гнали за нами как убойный скот, едва поспевали за колонной. Мы проехали часть степи вдоль Тилькара и нижнего Тургая на северо-восток, где я уже побывал со своим военным отрядом в 1841 г., пересекли однообразную степь, делая очень тяжелые дневные переходы, и уже на шестой день прибыли в Оренбургское укрепление.

Между тем с курьером пришло сообщение, что там среди лошадей свирепствует сибирская язва и более половины казачьих коней пало. Капитан Рыльцов, строивший форт, выехал нам навстречу и подтвердил это печальное известие. Мы расположились в версте к западу от нового укрепления, чтобы наши лошади не заразились, и отправились в него пешком.

Укрепление было сооружено на холме, отлого спускавшемся к реке Тургай и удаленном от нее на версту. Генерал Обручев и я сошлись во мнении, что форт далеко отстоит от воды. Зимние квартиры были большей частью закончены. Они представляли собой выкопанные в земле казармы, окна которых находились на уровне земли. Это были своего рода полуподвалы, и я сказал шефу, что зимой здесь начнутся болезни, потому что во время сильных холодов окна в них не откроешь и не проветришь казармы. Мои предположения оправдались, и цинга погубила многих казаков и солдат. Болезнь прекратилась, когда летом 1846 г. были построены новые, наземные казармы из сухого саманного кирпича. Генерал Обручев был, естественно, в плохом настроении, оставил капитана Рыльцова еще на несколько месяцев в укреплении, чтобы закончить строительство; он оставил там и своего врача, так как предвидел, что у того будет много дела. После того как были приняты все меры, чтобы остановить заболевание лошадей, мы покинули это печальное место и направились в Орск. По дороге мы встретили большой транспорт с провиантом и строительными материалами, направлявшийся под началом казачьего майора Лобова в Оренбургское укрепление. Мы проинструктировали его, как уберечь лошадей, транспорт и конвой от инфекции, и после восьмидневного перехода вернулись в начале октября через Орск в Оренбург. Я нашел свою семью в полном здравии, и генерал Обручев был очень доволен мной.

За степной поход и строительство укрепления я был награжден позднее орденом Владимира 3-й степени.

1846 год

Прошла зима, и моя служебная деятельность, некогда ограниченная лишь ежегодными съемками в губернии и в степи, расширилась. Строительство укреплений на Иргизе и Тургае побудило губернатора отправить на Сырдарью экспедицию, чтобы отыскать там удобное место для постройки третьего укрепления на правом берегу этой реки. Начальником экспедиции был назначен капитан Генерального штаба С., и началась подготовка к ее снаряжению. Между тем я обратился к нашему генерал-квартирмейстеру графу Бергу с просьбой прислать мне опытного астронома, чтобы определить несколько астрономических пунктов вдоль линии, особенно в районе Орска, потому что съемки в степи давали основание предполагать, что долгота этой крепости вычислена ошибочно. Затем астроном должен был сопровождать капитана С., чтобы определить в степи и на Сырдарье столько пунктов, сколько будет возможно. Мою просьбу удовлетворили, и в конце апреля прибыл мой старый товарищ по службе в Персии капитан Лемм из топографического корпуса. Он присоединился к экспедиции и то пути действительно передвинул долготу Орска на три версты к востоку, что доказывало точность съемок в степи вдоль линии.

В мае вместе с начальником я отправился в Орск, чтобы проинспектировать два больших транспорта, которые должны были доставить в оба степных форта годовой запас провианта и т. д., а также войска, направлявшиеся туда для смены гарнизона, и чтобы отправить в путь экспедицию на Сырдарью и убедиться, что успех ей обеспечен.

Три большие колонны, двинувшиеся из Орска, снова представляли собой интересное зрелище. Как три чудовищно большие змеи, ползли длинные ряды повозок и вереницы верблюдов по необозримой степи, с грузом для обоих степных фортов. Отряд капитана С. присоединился позднее к уральскому транспорту, чтобы проложить себе путь через Уральское укрепление и по пустыне Каракум к Сырдарье. На правах бывалого степного пионера я высказал свои советы капитану С. и капитану Лемму, а последнему дал еще подробные инструкции о дороге и астрономических пунктах, которые он должен был определить на пути туда и обратно, и Лемм, вернувшись в Оренбург, привез определения 70 пунктов.

После нашего возвращения из Орска в Оренбург генерал Обручев дал мне новое задание. Капитан Рыльцов был послан им в начале мая из Орска с небольшим конвоем и офицером-топографом в Мугоджарские горы, чтобы у истоков Эмбы выбрать выгодное место для строительства еще одного укрепления.

Капитан Рыльцов вернулся в конце июня с планом и описанием выбранного им пункта, и теперь генерал Обручев послал меня осмотреть его собственными глазами и выбрать другие, более выгодные, если таковые имеются. Я выехал из Оренбурга в конце июня и отправился в Илецкую Защиту, укрепленную станицу, построенную у знаменитых соляных шахт, о которых расскажу немного подробнее.

Соляные карьеры у Илецкой Защиты. Эти знаменитые соляные карьеры находятся на той стороне реки Урал, в 64 верстах к югу от Оренбурга и примерно: в 6 верстах севернее степной раки Илек, которая образует здесь пограничную линию Киргизской степи. Свое название разработки получили потому, что они находятся недалеко от Илека и в прежние времена были защищены от разбойничьих набегов киргизов земляным укреплением.

В какую эпоху и кем открыта каменная соль, мы не знаем. Известно лишь, что задолго до создания Оренбургской пограничной линии эту соль уже добывали киргизы, как и башкиры, которые совершали ради нее частые набеги в Киргизскую степь. Позднее русское правительство позволило башкирам за небольшой налог добывать и вывозить эту соль. После образования Оренбургской губернии и после того, как в 1753 г. соляные карьеры отошли ж короне, башкирам было запрещено вывозить соль, и корона продавала ее каждому по 35 копеек медью за пуд.

Сначала добытую каменную соль использовали только в Оренбургской губернии. Позднее ее стали возить в город Стерлитамак, расположенный в 280 верстах на север от соляных разработок, чтобы отсюда по рекам Белой, Каме и Волге доставлять населению, проживающему вдоль этих рек. В настоящее время (1846 г.) для потребностей страны ежегодно добывается 1500 тыс. пудов соли, хотя добычу можно было бы увеличить, не опасаясь сокращения запасов. В 1847 г. цена за пуд соли была установлена в размере 30 копеек серебром. Соль используют главным образом в районах Оренбурга, Бузулука, Бугуруслана, Уфы, Бирска, Стерлитамака и т. д., а также в Самарской, Симбирской и Казанской губерниях, куда ее привозят спекулянты и где она быстро распродается.

В 1846 г. на соляных работах использовалась 67 царских и 719 вольнонаемных рабочих, последние большей частью из татар Оренбургской губернии. Ежемесячное жалованье вольнонаемного рабочего составляло 7 рублей для отбойщика соли и 5 рублей для носильщика.

Протяженность пласта каменной соли составляет с востока на запад 767 саженей и с юга на север 1006 саженей, что дает площадь в 771 602 квадратные сажени. Толщина соляного пласта неизвестна. Предпринимались попытки пробурить его на глубину 60 саженей (420 английских футов), но конца массе не было. Этот соляной пласт покрыт слоем песка и земли толщиной 10–15 футов и состоит из агломерации кристаллов, в некоторых местах вперемешку с гипсом, который часто является наносным. Находят и каменный уголь, но крайне редко. Здешняя каменная соль хрупкая, имеет стеклянный блеск, прозрачная и часто даже светлая, как хрусталь. Из этого (последнего) сорта делают различные вещи, например коробки, светильники, четки, даже зажигательные стекла. На первую всемирную выставку в Лондон была послана миниатюрная модель Александрийского столпа, что на площади у Зимнего дворца, высотой около 4 футов, изготовленная из одного куска кристально-чистой каменной соли.

Добывают каменную соль открытым способом. Топорами, насаженными на длинные топорища, вырубают сверху вниз длинные борозды глубиной в 1 и шириной в 3 вершка, отступают на 1 аршин и снова вырубают борозду. Одновременно вырубают поперечные борозды, расстояние между которыми составляет 3–5 аршин. После этого отдельные слои с помощью железных ломов отделяют от своей соляной массы; слои ломают и железными клиньями, забиваемыми снизу. После отделения соляного слоя его разбивают на глыбы по 3–5 пудов; мелкие куски идут в отходы и на продажу. Соляные глыбы, а также мелочь вывозят из карьера на тачках, небольшие куски соли выносят на плечах носильщики. Вся соль, глыбы и мелочь, ссыпается в сарай или в кучи под открытым небом и до продажи накрывается рогожей. Если считать, что в среднем ежегодно добывается 1200 тыс. пудов соли, то выручка от ее реализации составит 360 тыс. серебряных рублей, в то время как коране каждый пуд обходится лишь в 3 копейки серебром.