Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

• Название: Собака Кантерсельфа
• Автор: Дино Динаев
• Жанр: Ужасы и Мистика

Тебе исполнилось 18. Ты совсем большой, в день твоего рождения за тобой придет Черный пароход, с которого никто никогда не возвращается. А жить так хочется!

---

Тот громко икнул, некоторое время не имея возможности вздохнуть.

– Зачем товарища бьешь? – сделал замечание Ребрий.

– Он мне не товарищ.

– Если ты хочешь оставаться в спецмоне, должен считать своих коллег по отряду товарищами, а иначе… – и Ребрий, игнорируя присутствие женского пола, с удовольствием и очень выразительно послал его по материнской линии и про отца кое-что сказал.

Ругательство про мать Жиртрест проигнорировал, зато упоминание отца вызвало у него бурный протест.

– Зачем вы так про отца? Это вы зря! Я так считаю.

– А мне плевать, что ты там считаешь, – продолжал напирать Ребрий, правда, чувствовал, что перегибает, с Жиртрестом он бы еще справился, но Мормышка настоящий гигант, если на кого наступит, мокрое пятно останется.

– Да я за отца!- и боец решительно двинулся к нему.

Что Жиртрест там хотел сотворить за отца, так и осталось неясным, потому что когда до него оставалось пара шагов, Ребрий метнул стулом ему в лицо. Тот среагировал на редкость проворно и поймал его в воздухе, правда, обеими руками, что позволило Никитосу от души влепить ему в печень. Его самого один раз так насадили, и он знал как это нестерпимо больно. Жиртрест завопил и поклонился.

Так как волос не было, все бойцы спецмона были лысы как на подбор, Никитос взял его за затылок, позиционируя морду лица с коленом. Если лицо Жиртреста и до этого было все заплывшее жиром, то когда он приподнялся, то глаза исчезли по факту за быстро наливающимся соком фингалом.

Никитос дал ему раза, снося с ног, попутно слегка пнул кряхтящего и растирающего ушибленные ребра Шкота, подкинув в воздух где-то на метр, потом так получилось, что они оказались лицом к лицу с Мормышкой. Ни один мускул не дернул на лице гиганта, было видно, что печальная судьба коллег совершенно не затронула струн его утонченной натуры. Никиитос чувствовал всеми фибрами, что не надо бы его сегодня трогать.

– Ты тоже считаешь, что твой папа лучше других? – сказал он, и ему удалось завести гиганта с пол-оборота.

Глаза Мормышки странно заблестели, и он сделал характерное движение, разминаясь.

Главное было не пропустить сам удар, потому что при такой комплекции на этом собственно все могло и закончиться.

– Перестаньте, давайте уйдем! – кинувшаяся Марина дернула его локоть, он обернулся, чтобы высвободиться, и в этот момент словно остальные три этажа пансионата рухнули ему на голову.

От пропущенного удара он не просто упал, что было бы не так обидно, он аж перекувыркнулся. Правда, сразу поднялся. Хотя мучительно хотелось полежать, и для здоровья было бы полезнее. Зал столовой слегка штормило. Так херово ему не было даже тогда, когда он дрался с братьями Фуфаевыми.

Сбоку выплыло обеспокоенное лицо Марины.

– Вам плохо?

Он повел рукой, заставляя лицо уплыть с горизонта. Гигант стоял в правосторонней стойке. Он еще и боксер. Пудовый кулак мандражирует у квадратной скулы, ищет куда укусить. Хоть Ребрий и здоров, но не настолько чтобы выдержать второй удар.

Да и никто бы не выдержал. Разве что африканский белый слон.

В глазах боксера Никитос явственно прочел усмешку, и это его взбесило. Еще бы секунда и он сам кинулся бы в атаку, рвать и метать и делать трупы, как говаривал один из его старых знакомых, ветеранов сумитской войны.

Это не война! Эта мысль остановила возможную бойню. Вместо этого Никитос решил схитрить и сделать вид, что никак не может оправиться от первого удара.

Слегка разфокусировав глаза, он переступает ногами, как будто ему тяжело сохранять равновесие. Зрачки гиганта стремительно сократились, и он ринулся в атаку. Прямо на зверский удар в квадратную скулу. Ногой. Мы не боксеры, мы руки бережем.

Возможно, во время своей атаки боксер слегка подпрыгнул, была в этом дурацком виде спорта такая манера, двигаться вприпрыжку. После удара Мормышка взмыл над полом на добрых полметра. Возможно, Никитос не рассчитал силу удара. Или разозлился.

Продолжая инерционное движение, Ребрий с треском поставил ногу на раздавленный кафель, одновременно разворачиваясь на 180 градусов и просунув вторую ногу противнику в живот. Боксер "захлопнулся" в воздухе и в таком положении врезался в стену.

После такого дуплета он должен был отключиться, но что-то там не срослось, скорее всего, боксера очень долго били на ринге и приучили получать, так что поднялся он на удивление быстро.

– А ты не прост полковник, – ощерил он разбитый рот и быстрым движением вынул из ножен зазубренную "пиранью".

– Остановись, боец! – приказал Ребрий.

– Что, полковник, зас…л? – ухмыльнулся гигант.

– Остановись, убью! – предупредил Никитос.

Боковым зрением он углядел быстрое движение у себя за спиной, но среагировать не успел. Оклемавшийся Жиртрест схватил сзади за шею и почти одновременно Мормышка резанул ножом наискосок. Неимоверным усилием Никитос развернулся, закрываясь Жиртрестом от удара. Жиртрест заорал, но Мормышка умудрился его не убить, проявив профессиональную реакцию и ослабив удар. Нож полоснул по куртке, рассекая ее по всей длине. Никитос пихнул Жиртреста на Мормышку и тем самым выиграл несколько секунд. На богатырских грудях толстяка зловеще бугрился широкий вертикальный шрам.

– Тебя уже раз препарировали, лягушка! – усмехнулся Никитос.

Не вовремя. Спецмоновцы переглянулись и достали пистолеты.

Тяжелое дыхание перечеркнуло звонкое неодобрительное цоканье языком. На театре боевых действий возникло новое лицо. Лицо Счастливчика.

– Что вы тут вытворяете, дети морской коровы? – рявкнул прапорщик.

Пистолеты исчезли в кобурах. Жиртрест истерично запахивал куртку.

– Я все объясню, – сказал боксер, и Счастливчик влепил ему пощечину.

Никитой был уверен, что гигант его зашибет. Ничего не произошло. Мормышка отшагнул, потупя глаз.

– Валите отсюда, чтобы я вас больше не видел и не слышал! Вообще утопитесь лучше! – зашелся в крике Счастливчик.

Даже команды самого полковника так быстро не исполняли. Счастливчик подошел, заботливо отряхнул китель Ребрия, на котором было все, вплоть до компота.

– Это больше не повторится! Я лично прослежу! – клятвенно пообещал Счастливчик, он имел сокрушенный вид, и он врал.

– Пусть Марину оставят в покое! – приказал Никитос.

– Само собой! Кто ее обидит, будет иметь дело со мной лично.

Никитос кивнул Счастливчику, хотел что-то сказать Марине, но он совершенно не умел заговаривать зубы женщинам, поэтому ей тоже кивнул и ушел к себе в сауну.

Счастливчик выждал для приличия пару минут и последовал за ним. Едва он вошел в предбанник, как в висок был уставлен умхальтер 38 калибра.

– Не люблю, когда входят без вызова, – доверительно сообщил Никита Ребрий.

– Искренне вас понимаю, – проговорил Счастливчик. – У нас много общего.

– В нас нет ничего общего, товарищ прапорщик.

– Так точно товарищ полковник! – Счастливчик вытянулся во фрунт, то ли издеваясь, то ли всерьез, Никитос так и не разобрал.

Он никогда не понимал своего заместителя и давно бы его уволил, если бы не особое отношение к нему отряда, что доказал сегодняшний случай. Спецмоновцы глядели Счастливчику в рот и выполняли его распоряжения бегом. Так повторялось с каждым новым набором, причем Никитос не слышал ни о разборках, тем более о рукоприкладстве, но дисциплина в отряде всегда была железная.

Счастливчик внезапно исчез с линии огня. Никитос так и не понял, как он это сделал. Просто исчез с одного места и возник на другом.

– Извините, товарищ полковник, не хотелось бы, чтобы вы пострадали из-за случайного выстрела, – осклабился Счастливчик.

Никитос почувствовал раздражение.

– Чего ты разулыбался тут? И чего это я должен пострадать? Это ты пострадаешь!

– Не впервой, – улыбка исчезала лица Счастливчика. – Надо поговорить.

Никитос не любил, когда выражения лиц меняются с частотой пять раз в минуту.

Весь его фронтовой опыт разведчика говорило, что в таком случае речь идет о неискренности, а также, что его хотят надуть, и прапорщик хочет выжать максимальные дивиденды из своего сегодняшнего подвига.

– Если есть разговор – говори.

Счастливчик без приглашения присел на слабо охнувший под бегемотским весом стул.

– Напрасно вы так с ребятами. Мы чужие здесь и должны держаться заодно. Они конечно, скоты порядочные, и грубо обошлись с женщиной, но зачем же вы так? В городе произошли некоторые события, и вам надо решить, с кем вы, товарищ полковник, – с напором произнес Счастливчик.

– Я с российским народом! – сказал Никитос, приголубив стаканчик, пусть видит, что он пьет, это ничего не значит, выпить он мог бочку, совершенно не пьянея. – Что, значит, произошли события? Это у барышень происходят события, так что извольте правильно выражаться, товарищ прапорщик. Так и скажите, пардон, господа, я в очередной раз обос…ся!