Людмила Сурская - Где спряталась ложь?

• Название: Где спряталась ложь?
• Автор: Людмила Сурская
• Жанр: Современная проза

На реальных фактах. Эту историю знаю не понаслышке. Сейчас и ещё много лет она будет тайной за семью замками. Общество махнуло рукой — сбили и сбили, ну и хрен с ним. Журналисты многое обещали и много хотели, только им прищемили нос. Профессионалы, желая жить и служить, набрали в рот воды, а далёкий от этой истории человек в ней при всём желании не разберётся. Так что же всё-таки произошло в тот роковой день над Чёрным морем? Детективы не люблю. Выдуманная чушь, дурными головами используется, как инструкция для подражания. А вот женщин наоборот — очень, очень и плохих и хороших… Получился женский роман, правда, с реальными приключениями. О книге: Трагедия над морем. Учебные стрельбы в Крыму. Ракетой комплекса С200 сбит пассажирский самолёт с российско-израильскими гражданами на борту. Роковая ошибка? Может быть. Но всё не так просто. Лишь немногие в курсе, что стрельбам предшествовала борьба за проведение в жизнь этого авантюрного проекта, то есть — открытие полигона такого масштаба вблизи международной трассы и за проведение этих стрельб тоже. Все знали, что не просто опасно, а очень и очень, но к сожалению победили не расчёты и опыт полковника Долгова… Одним хотелось прославиться, другим использовать их дурь для своих целей. Были и псевдо патриоты, готовые шапками закидать всех. С самого начала сосуществовали дискеты, где чётко видно, что ракета, выпущенная по мишени, отклонилась от неё и ушла в бок, вероятно, захватив иную, более мощную цель. Сама же мишень цела и невредима, благополучно планирует после подрыва ракеты. Такую дискету, оказавшуюся у него случайно, привёз домой полковник Долгов. Переписана и уничтожена вся официальная информация. Слишком высокие чины под ударом. Что это: ошибка военных или заказ на рекламу торговцев оружием? Кто и зачем сбил самолёт? Где-то Долгов прокалывается, что порождает слух, о наличие у него дискеты и документов, связанных с продажей оружия. Начинается охота за доказательствами. Они нужны службе безопасности и торговцам оружием. Полковника, как ненужного свидетеля убирают или это случайная гибель? Дискета по ошибке остаётся в руках его бывшей жены. Но вскоре ей дают понять, что жизнь это шахматная доска. Есть хозяева жизни, и есть пешки…

---

— Лен, а чего не в кофеварке?

— Я ж заметила, что тебе больше нравится так… Вот…

Он понял её. Это приятно царапнуло сердце. Удивился, конечно. Лена молчала. Он долго молча жевать блины не выдержал, усмехаясь, заметил:

— У твоего Даньки райская жизнь. Так ты его не женишь.

Лена сняла джезву и разлив по чашкам кофе, повернулась к нему.

— Почему?

Никита отправил в рот ещё один блин, хорошо прожевал и принялся объяснять.

— Мужика под печать гонит две вещи: секс и еда. Если мать кормит, а девчонки без предрассудков разделяют постель, то для чего проблемы.

Не затягивая время на раздумья, Лена согласилась.

— Надо признать, тут ты прав, риск есть. Раньше после армий, училищ, институтов строем шли в загс. Мораль диктовала и подталкивала. Хочешь иметь женщину, сначала женись. А сейчас женщины сняли с себя запоры, это породило им тут же проблему. У парней пропала надобность жениться. Разве что по залёту.

Кушнир прожевал ещё пол блина и отмахнулся:

— Расслабься. В такую глупую ситуацию могут влететь, сейчас только самые что ни на есть, малолетки.

— О, да! — отозвалась она. — С твоим-то опытом, не знать ли всех нюансов.

Это замечание, а вернее грубые намёки относительно его прошлого образа жизни он выслушал хладнокровно. Лена же лукаво улыбнулась. Она вспомнила их безумную ночь. Ей захотелось щёлкнуть его по носу, тем более подвернулся случай:

— Почему же, а мы после такой ночи. Всё прошло без тормозов и на горячую голову, — съязвила она.

У парня не дёрнулся ни один мускул, ни одна жилка не заиграла.

— Сравнила, ты ж не девочка, рожать не будешь, сделаешь аборт.

Ах, так! Не узнавая себя, она выкинула рога.

— Психолог. Ну а вдруг?! К тому же ты был неосторожен с точки зрения здоровья… Впрочем я тоже.

— В тридцать восемь-то лет, зачем тебе такие проблемы? А насчёт здоровья?… Ты ж чище современной девственницы. У тебя ж никогда никого не было…

— Справки навёл?

— Ну. — Он помялся. — Лен, можешь не дрожать…. я за своим здоровьем слежу. Без защиты не суюсь, с кем попало, не общаюсь, — это с тобой сорвался. Знаешь, на живую иное ощущение… Но, если желаешь, я приму меры… Давай договоримся: получать удовольствие, это нам обоим подходящий вариант наших отношений.

Она не сказала ни да, ни нет. Просто промолчала. Косо наблюдая за ним, сделала над собой усилие: "Ох, Долгов, Долгов, мы могли быть так счастливы вместе". В сердце заворошился червь обиды на бывшего мужа, на вот этого самодовольного порося.

Вот теперь она скажет ему:

— Ничего предпринимать не надо. Между нами больше просто ничего больше не может быть. — Поймав его насмешку, немного наигранную, сдерживая дрожь в голосе, продолжая упорствовать, взяла и сказала:- Всегда хотела иметь несколько детей, хотя бы троих, а если случилось, возьму и воспользуюсь?…

На его лице опять ничего не отразилось. Он продолжил работать приборами и челюстями. "Расслышал или нет?…"

— Что ж с мужем не состыковалась по такому вопросу? — спросил он, хотя и так знал после разговора с Данькой ответ.

Значит, расслышал. Она хотела сказать про упорство на этот счёт Долгова, но в последнюю минуту прикусила губу и промолчала. Буркнув: — "Не важно", — отстранив недопитую чашку поднялась и, поколебавшись, отошла к раковине мыть посуду. У женщины всегда есть чем занять паузу.

Он тоже поднялся и вырос за её спиной.

— Спасибо! — чмокну он её в щёку. — Было очень вкусно.

Она кивнула: "На здоровье!" Долгову в голову не приходило благодарить. Мол, всё в этой жизни определено и происходит само собой. Ей готовить, ему есть. Так зачем же утруждаться. Ей захотелось сделать парню что-то приятное. На глаза, как назло попали царапины:- Никита, слышь, давай замажу царапины…

— Обойдётся.

— Тогда про Даньку не забудь. — Напомнила она о сыне, наклоняясь к мусорному мешку. Естественно, она не видела, как он сглотнул горячий комок, подступивший к горлу. Когда она распрямилась, он стоял перед ней и дышал ей жаром в лицо. Его рука нырнула под короткий халатик и, пробороздив спину, притиснула к себе.

— На тебе ничего нет…

Лена обомлела.

— Ты что рехнулся, у меня руки в пасте… Тебе на работу. Ты должен понять. Потом мы договорились… Сорвались, но это всё…

Пока она ломала голову, как избежать этих минут, он начал действовать, взяв её в кольцо.

— Не помню… Придумала тоже… Вытри свои лапки полотенцем, — просвистел его голос у её виска на все её возражения. — Я хочу тебя здесь и сейчас, немедленно.

Понимая, что произойдёт, она пошла на хитрость:

— Ну не здесь же… С ума сошёл? — ледяным голосом пыталась остудить она его.

— А чего тут такого, — возмущался он, втягивая её в водоворот огня.

— Ненормальный, пошли на кровать.

— Какая к чёрту кровать. Здесь! Сейчас! Не могу… — простонал он.

— Господи, помоги мне! "А то у меня мало проблем, ещё это!"

Его руки драли на ней халат, освобождая тело, а губы в безумии мяли и ласкали рот.

— Больше блинов не получишь… Они странно действуют на тебя. — Глотнув воздух, чтоб выжить, выпалила она. Он ухмыльнулся и уткнулся лбом ей в грудь.

Оказавшись на овальном ковре посреди комнаты, когда губы делили один глоток на двоих, Лена опять забыла обо всём. О дискетах, книгах, опасности и даже о Даньке. Она видела в тайге, как горят деревья. Огонь подбирается снизу и начинает лизать от корня, а потом змейкой ползёт по стволу и огромное дерево вспыхивает, как свечка в один миг. Так и сейчас с ней. Огонь, по ходу его руки, полыхнул по всему телу и выбухнул фейерверком в голове. Удивление опять застыло в глазах. Этот ненормальный грубиян оказался великолепным мужиком. О таком любая женщина может только мечтать, а Лена по своей неопытности и не подозревала о сосуществовании подобных особей.

Он лежал на спине, прикрыв глаза от яркой лампочки на потолке ладонью, на второй руке покоилась голова Лены. "Валяюсь в чужом доме, на полу, как последняя…, в безобразном виде", — констатировала она своё положение, когда всё закончилось. От попытки высвободиться из-под его диктата, она не отказалась, но была возвращена на место. Решив, что она рвалась в душ, он промурлыкал:

— Лен, не спеши… Сейчас пойдём вместе.

Смущаясь, она припечатала горячим поцелуем его плечо и пролепетала:

— С чего ты завёлся, иди повторно лезь теперь под воду, а то опоздаешь. Тебя точно за постоянные прогулы уволят.

Он, ответным походом нежности, чмокнув её в нос, хмыкнул:

— С твоей попы над мешком с мусором. Халатик твой в такой ситуации больше открывает, чем закрывает. Никогда не думал, что это так сексуально.

Лена на ощупь поискала халат. Пролепетала:

— Не смеши меня.

Он, прогладив её от шеи до колен, прошептал:

— Может быть, когда-нибудь мы повторим это.

— Никита, умоляю…

А он, повернув к ней голову, ухмыльнулся:

— На фригидную, какой считает тебя сын, ты мало похожа. Что ж с Долговым то не получилось из тебя бабы?

Лену прошила неприятная волна, она сделала попытку подняться.

— Тебе непременно надо об этом говорить… Поменьше любопытничай, глядишь, язык отдохнёт от трудов.

Он, не позволив ей, пригвоздил её к полу:

— Только кажется мне, что дело тут не в тебе. Спец он, возможно, и хороший. Голова у него, полагаю, работала превосходно, а мужик никакой. Угробил тебя. Сдаётся, секс был по случаю. Полагаю по пальцам, за совместную жизнь с ним, можно пересчитать. Поэтому и разницы не ощутила с ним ли без него. Всё едино не было мужика в доме. Краны, поди, и то сама крутила или слесарей нанимала. Видно ему не была известна прописная истина, что женственной можно быть только рядом с настоящим мужчиной.

Лена дёрнула плечом. Ей явно это не понравилось.

— В какие дебри тебя понесло. В жизни всё проще. Так многие живут. К тому же, может быть, виной всему жизненная суета, вечные заботы, возраст…

— Ну, да! Ну, да! прибавь ещё супружеский стаж.

— И с чего ты взял, что я желаю об этом говорить с тобой? Долгова уже нет, поэтому и разговора про него нет. Ну, пожалуйста! — вспылила она задетая его насмешками. Опять же вспомнилось, как молча плакала, лёжа рядом с похрапывающим Семёном и зябко передёрнула плечами.

— Ты права. О мёртвых либо ничего, либо хорошее.

Лена, решив на этом завершить неприятный разговор, объявила:

— Вот и славно, поднимайся.

Наверное, ему тоже надоел бесполезный разговор, потому что перечить не стал. Он, с лёгким смешком подкинув её к себе на грудь, помчал в душевую комнату. У дверей опустил на коврик и молчком потянул её за собой, запихнул в душевую кабину и встал рядом.

— Ты прекрасно и с аппетитом целуешься. Таких сладких губ, я ещё не встречал.

— Не вгоняй меня в краску и поторопись уже, — смутилась от похвалы она.