Нина Молева - Тайны земли Московской

• Название: Тайны земли Московской
• Автор: Нина Молева
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-7390-1969-9

Древняя Русь, средневековая Россия. Дмитрий Донской, Елена Глинская, Иван Грозный, боярыня Морозова, первые Романовы — интересные новые факты повествуют о «потаенных хранилищах» истории и культуры России.

Автор книги — Нина Михайловна Молева, историк, искусствовед — хорошо известна широкому кругу читателей по многим прекрасным книгам, посвященным истории России.

---

На случай татарского нашествия — и об этом загодя думать приходилось: «А по грехом моим, ци имуть искать татарове, которых волостии, а отоимуться, вам сыном моим, и княгиня моея поделите вы ся опять тыми волостми на то место». Так и видно из духовных: одни князья любили жен больше, другие меньше. Одни ценили своих княгинь за кротость, незлобивость, другие отдавали должное уму и воле, верили в их здравый смысл больше, чем в рассудок сыновей.

Но теперь Донской понимал — жизнь просто подходила к концу. Неожиданно. Непонятно. И неотвратимо. От «большой», по словам летописца, болезни «стенание прииде в сердце его». Сначала будто справился со странным недугом, потом сам отступился. А ведь еще недавно силы были, и немалые, если что ни год после Куликова поля приносила ему княгиня по сыну. Последнего родила за несколько дней до отцовской кончины, так что даже в духовную вписать не успели.

Отцу семейства подобало быть справедливым, чтобы слова его слушались, волю его, как волю Господню, беспрекословно творили. Строгий с князьями, жестокий с боярами — недаром будут его называть прямым предшественником Ивана Грозного, — в семье хотел мира, тишины и надежду всю видел не в старшем сыне, которому завещал великокняжеский престол, — в княгине своей. «А по грехом моим, которого сына моего бог от имет, и княгини моя подели того оуделом сынов моих. Которому что даст, то тому и есть, а дети мои из воли ее не вымутся…»

Древний повествователь, что оставил рассказ о житии и преставлении Дмитрия Донского, все сосчитал: «Поживе лет с своею княгынею Евдокеею 20 лет и два лета в целомудрии, прижи сыны и дщери и въспита в благочестии: а вотчину свою великое княжение держаше лет 29 и 6 месяцъ, а всех лет от рождества его 30 и осмъ и 5 месяцъ». Всего-то тридцать восемь лет, а если вспомнить, что на них пришлось!

Девяти лет осиротел. Родители ушли один за другим. Сначала отец — князь Московский Иван Иванович, за тихий, незлобивый нрав так и прозванный Кротким. Слабеть при нем Москва начала, на глазах слабеть. Потом мать — с нее и вовсе какой спрос. А там и единственный брат младший — Иван.

Сиротство было тем горшим, что не умел покойный родитель князей в своей воле держать. В междоусобицах о недавней силе Москвы стали забывать не то что воинственные тверичи, крепкие рязанцы, гордые суздальцы — даже муромцы. Не диво, что тогдашний Ордынский хан Наврут не колебался — ярлык на великое княжение немедля передал Нижегородско-Суздальскому князю Дмитрию-Фоме Константиновичу.

Одно счастье, что пошли у татар «замятни». Сами Навруза порешили, а на его место объявились два хана. Тот, что за Волгой, — Авдул поддерживал сидевшего во Владимире Дмитрия-Фому. Тот, что в Орде, — Мурат склонился на сторону Москвы. Сумели московские бояре исхитриться — выхлопотать ярлык на великое княжение малолетнему княжичу. То ли в одиннадцать лет, может, и того раньше, довелось Дмитрию Ивановичу в первый раз съездить на поклон к хану.

Хорошо, что получил ярлык. Того лучше, что остался жив. На великокняжеский престол вступил — «покняжился» во Владимире — двенадцати лет. Год спустя и Авдул свой ярлык прислал — рассчитал, что в союзе с московским боярством надежней. Только тогда возмутился Мурат. От себя передал права все тому же князю Суздальскому Дмитрию-Фоме, а тот не замедлил явиться с войском во Владимир.

Снова спорили. Снова бились. И тем опаснее стала распря для Москвы, что в страшное, отмеченное суховеями и буранами лето 1365 года от вспыхнувшей в Чертолье (у нынешних Пречистенских ворот) Всехсвятской церкви сгорел в одночасье вместе со всем городом и посадами Кремль. Не просто дворы и терема — сколько раз доводилось их заново ставить! — а дубовые кремлевские стены, срубленные всего-навсего 25 лет назад. Каково было Москве остаться без защиты, да еще с пятнадцатилетним князем!

Сильным духом Дмитрий Иванович от рождения был. Властным и крутым с годами стал. Но вот строптивости не знал. И тут не стал своей воли творить. Держал совет с боярами, с близкими, согласился со словами своего духовного опекуна, мудрого московского святителя митрополита Алексея.

Сын черниговского боярина Бяконта Елевферий, в юности принял постриг в московском Богоявленском монастыре, рядом с Красной площадью, под именем Алексея. Прославился ученостью. Перевел на славянский язык Новый Завет. Побывал и в Царьграде-Константинополе, где и был поставлен в сан митрополита еще при Иване Ивановиче Кротком.

Дмитрий Иванович при нем родился, при нем вырос. Вот и теперь прислушался к совету митрополита не тратиться на деревянный город, возвести белокаменный. По словам летописца, «тое ж зимы князь великый Дмитрей Иванович, погадав с братом своим с князем Володимером Андреевичем и с всеми бояры старейшими и сдумаша ставити город камен Москву, да еще умыслиша, то и сотворише». В ту же зиму повезли к городу строительный материал. А ведь дело было совсем новое. На Владимиро-Суздальских землях каменная крепость сооружалась впервые. До того пользовались камнем для оборонных сооружений одни псковичи и новгородцы. Надо было учиться и надо было спешить. Сколько можно городу стоять без защиты!

Какой же удачей стало, когда через год — и снова с помощью митрополита — сладилась свадьба с дочерью суздальского князя, того самого Дмитрия-Фомы Константиновича, который уже дважды отнимал у Дмитрия Ивановича великокняжеский стол. На том договорились, что московские войска помогли Суздальскому князю отнять у собственного младшего брата Бориса Константиновича Нижний Новгород и сесть там на княжение.

И вот под радостный перезвон колоколов вступили в белокаменную Воскресенскую церковь Коломенского кремля Московский великий князь Дмитрий Иванович и суздальская княжна Евдокия. Первый раз они поглядели друг другу в лицо под сенью брачных венцов. После слов супружеской верности.

«… А даст ми бог сына, и княгини моя поделит его, возьмя по части у болшие его братья. А у которого сына моего убудет отчины, чем есмь его благословил, и княгини моя поделит сынов моих из их оуделов. А вы, дети мои, матери слушайте…»

На браках замирялись земли, княжества, государства, заключались союзы. Расчет был прежде всего. Но только была и любовь. Великая. Верная. А вместе с ней забота о супруге, почтение к нему. Древний повествователь мог ограничиться простым перечнем дел Дмитрия Донского, но не мог он обойти плач Евдокии по мужу — как убивалась над ним, что говорила в те недолгие часы, которые отделяли кончину от погребения. Хоронить полагалось в день смерти.

«Како умре, животе мой драгий, мене едину вдовою оставив? почто аз преже тебя не умрох? како заиде, свет очию моею? где отходиши, сокровище, живота моего? почто не промолвише ко мне?..»

Построение первого каменного Кремля в Москве в 1367 г. Миниатюра из Остермановского летописца (середина XVI в.).

Сердцу и тогда ничего нельзя было приказать. Захватывая московские земли, Юрий Долгорукий и Андрей Боголюбский казнили одного из их владельцев — боярина Стефана Кучку. А боярская дочь неволей выдана была за князя Андрея не столько за красоту, сколько ради умиротворения родственников и приближенных убитого. Но не примирилась со своей судьбой княгиня Улита Стефановна. Не один год с мужем прожила, детей рожала, но при первой же возможности взбунтовала родственников против князя, добилась страшной его гибели, хотя и сама погибла от тяжких ран. Похоже, ее погребение нашли недавно археологи под Соборной площадью Московского Кремля, на месте самого древнего кладбища. У Дмитрия и Евдокии жизнь сложилась иначе — с общими заботами, с великой любовью и нерушимым согласием. Дмитрий и дальше укреплял Москву — послушался очередного совета митрополита Алексея опоясать город и слободы земляным валом — от старого устья Неглинной у нынешних Пречистенских ворот до ворот Сретенских. Позже поднялись по этому валу стены Белого города.

Постройка Кремлевских стен в 1491 г. Миниатюра из Царственной книги (середина XVI в.).

Верно и то, что новоявленные родственники далеко не всегда собирались помнить о кровных узах. На радость Евдокии, в 1374 году собралась в Москве на крестинах ее второго сына, Юрия, вся семья — отец, братья. Тут и напали татары на оставленный Дмитрием-Фомой Константиновичем Нижний Новгород. И хоть отбились новгородцы и без князя, все урон понесли немалый.

Искал Московский князь могучего союзника, нашел только верную супругу. За три года до Куликова поля послал в помощь тестю свое ополчение. Только оплошали его начальники: были побиты на реке Пьяне. Пришлось в 1378 году Дмитрию Ивановичу самому выступить на подмогу и разбить на речке Родне посланного Мамаем мурзу Бегича, а там и собирать под своими стягами войска для страшной битвы на берегах Дона и Непрядвы. Битвы, в которой князь Дмитрий Константинович предал зятя — не выставил своего войска, договорился втихомолку с татарами.