Геннадий Вексин - Собиратель фактов

• Название: Собиратель фактов
• Автор: Геннадий Вексин
• Жанр: Современная проза

Геннадий Вексин родился в 1954 году во Владивостоке. Работал матросом, сторожем, рабочим сцены, переводчиком научно-технической литературы и т. д. Окончил ЛГИК. Живет в Санкт-Петербурге.

---

В момент, когда лейтенант Григорий обмолвился о «мертвых гражданах», Ю.Б. почему-то вспомнил Хищника и сразу же стал прокручивать по ходу дела всю видеоинформацию, связанную с ним. Разговаривая с капитаном, Ю.Б. просмотрел и необработанную информацию за прошедшую неделю, зафиксированную обручем и хранящуюся в кладовых памяти. Непосредственные и кратковременные следы памяти консолидировались и были готовы к извлечению по первому требованию. Обруч демонстрировал яркий видеоматериал того, за что не зацепился взгляд, когда Ю.Б. стоял у окна и думал об Анне, о затее со сценарием, о новых возможностях заработать с помощью обруча или когда он выходил из подъезда на прогулку, рассеянно бросив взгляд налево-направо. Память зафиксировала еще два факта присутствия того обычного парня из «бээмвэшки» на их улице, вблизи дома. Один раз парень сидел в отечественном авто темно-красного цвета, наблюдая за подъездом в зеркало заднего вида, другой раз он неспешным шагом проследовал в направлении их подъезда. Были у Ю.Б. детальные описания внешности, номера автомобилей и полная уверенность в том, что Хищник связан с убийством гниды чиновника. Появление Хищника, с его холодным проникающим взглядом, на месте преступления не могло быть случайностью. Ю.Б. это чувствовал и знал. Что делать? Сотрудничать с Глыбой или оставить информацию при себе? Не испытывая доверия к органам милиции в целом, Ю.Б. симпатизировал Глыбе в частности. Но стучать на Хищника, как, впрочем, и стучать вообще, Ю.Б. никак не хотел. Хищник был редким зверем, внушающим на расстоянии смешанное чувство почтения и страха. «В конце концов, это не моя война, — думал Ю.Б., усаживаясь в привычную позу „лотоса“. — У каждого свой путь».

Когда спустились по крутой и прохладной Линнанкату и подошли к Замковому мосту, Эрик предложил не идти в парк, а отправиться на мыс Терва ниеми. Понятно почему. На пляже в Терваниеми были девчонки. Пока ждали, когда пролет моста встанет на место, спорили, куда все-таки идти. Энни с Матти настроились на пикник в парке, Юргену было все равно, Эрик упорст вовал.

«Мальчики, немедленно прекратите спор», — прервала перепалку Энни и твердо сказала, что их путь лежит в Монрепо, поскольку там романтика и тишина. И решение, принятое совместно накануне, нарушать не следует из-за эротических страданий одного члена их дружной группы.

В парк прошли не через готические ворота, а, как обычно, со стороны Пикируукки, преодолев препятствие в виде невысокой каменной ограды. Устроились на мыске, на теплых камнях у самой воды. В эту часть парка редко забредали отдыхающие и смотрители. Сразу разделись и полезли в воду. Потом все, кроме Матти, пили пиво.

«Удивляюсь тебе, Матти. Как можно отказаться от этого замечательного напитка настоящих мужчин? — Эрик повернул голову и с деланным укором посмотрел на Энни. — Дурное женское влияние».

«Какой же ты глупый, Эрик! И выводы твои глупые. Я же пью пиво. По-твоему, мне можно пить, а ему запрещено. Как я могу запретить Матти делать что-то? Дурак», — сказала Энни, не отворачивая лица от солнца.

Матти тогда сказал, что, мол, Эрик сделал правильный выбор и его место в кабине самолета, где невозможно будет слушать его трепотню из-за рева двигателей.

«Да, вот поступлю в летную школу, потом закончу Академию ВВС, стану капитаном и буду командовать истребительным подразделением „Фоккеров“,— расплылся в мечтательной улыбке Эрик, — стану знаменит, как Манфред фон Рихтгофен[8]. Все девушки мои будут».

«Эрик, твое место в театре. Язык у тебя подвешен, рожа не кривая. А если станешь киноактером, точно все девушки мира — твои», — Юрген-молчун наконец поддержал разговор.

«В актеры Матти надо идти, он у нас натура творческая, художественная. Красавец и танцор», — Эрик хлопнул Матти по спине, протрубил губами марш «Alte Kameraden»[9] и, прыгая с камня на камень, устремился к воде. С ходу нырнул в воду и быстро поплыл кролем к большому камню, выступающему из воды метра на полтора, взобрался на верхушку камня, раскинул в стороны руки, присел, сильно оттолкнулся и красиво вошел в воду. Юрген аккуратно поставил пивную бутылку в тень, медленно поднялся и пошел не спеша, обходя гладкие камни. Коснувшись воды кончиками пальцев, он обернулся, поскреб затылок и сказал: «А вы что? Идем купаться. Хорошо-то как!»

«Как говорит мой мудрый папа, вода и выпивка не совместимы», — Энни поправила волосы и приложила ладошку козырьком над прищуренными глазами.

«А что твой папа подразумевает под выпивкой?» — пошутил Юрген и сам расхохотался своей неожиданной шутке.

«А ты что сидишь мечтаешь? — Энни пристально посмотрела на Матти.— Иди купайся. Я не обижусь».

Пока они ныряли с камня, шумно плескались и плавали наперегонки, Энни постелила на плоском камне льняную салфетку с красными мордами львов по углам и красными крестиками по краю, достала из корзины хлеб, ветчину, сыр, стопку белоснежных салфеток и две бутылки пива для Эрика и Юргена, а для Матти — бутылочку содовой.

«О чем я подумал, друзья», — спешил поделиться осенившей его мыслью Юрген, проглатывая кусок ветчины и быстро запивая пивом.

«О чем же ты подумал?» — серьезно спросил Эрик.

«Нас четверо, как в фильме „Три товарища“, — с воодушевлением продолжил Юрген, не замечая насмешливой нотки в словах Эрика. — Помните? Отто, Готтфрид, Роберт и Пат. Здорово. Правда?»

Эрик с Матти расхохотались, а Энни спокойно спросила:

«Юрген, ты мне желаешь красивой смерти?»

«Не-ет, — удивленно протянул Юрген. — Нас четверо, и ты красивая, как Пат. И вы с Матти, это, дружите тоже».

«Ты болван, Юрген. — Эрик раскачивался от хохота. — А где наш „Карл“?»

«Какой Карл?» — растерялся Юрген.

«Автомобиль, болван. „Карл“ — гоночный автомобиль. „Карл“ — призрак шоссе».

«Да ну вас. Ничего вы не понимаете», — обиделся Юрген.

«Юрген, не обижайся на друзей. И спасибо за изящный комплимент. Только при чем здесь Матти, я не понимаю, — сказала Энни, кокетливо склонив голову. — Обожаю Роберта Тэйлора. Благородный красавчик».

«А ты действительно чем-то похожа на Маргарет Саллаван, — продолжил кинематографическую тему Эрик, вздохнул и серьезно произнес: — А я больше девушек люблю автомобили. Ну, или так же, как девушек. Видел в американском журнале за прошлый год „Buick Y-Job“. Самолет, а не автомобиль. Рядная восьмерка. Объем двигателя триста двадцать кубических дюймов. Мягкая крыша с сервоприводом. Автомобиль будущего».

«Будь у тебя такой автомобиль, все девушки были бы твои», — Юрген попытался взять реванш.

Но Эрика шутка не зацепила. Эрик развивал тему моторов и скоростей.

«Этот автомобиль способны оценить исключительно знатоки и ценители прекрасного. Не посвященным рекомендую „Cadillac-60 Special“. Отличная машина для свадебных путешествий. Просторный багажник. Проста в управлении. — Эрик поднял вверх указательный палец и посмотрел на Матти, потом на Энни. Повернулся к Юргену и продолжил: — Тебе, дружище, я настоятельно рекомендую приобрести „Plymouth-Westchester-Wagon“ или „Buick Century“, иначе этот роскошный автомобиль с деревянным кузовом называют „сарай“. Сгодится он в твоей будущей коммерческой деятельности для перевозки поросят из Саккола».

«Да что ты ко мне привязался», — Юрген вновь попытался обидеться, но вместо обиды неожиданно рассмеялся…

Август 39-го. Казалось, события на европейском континенте минуют их стороной. Они просто жили, слушали радио и читали газеты, наслаждались жаркими днями и теплыми вечерами, ходили на танцы в парке и в кинемато граф, упивались велосипедными гонками, поцелуями и прикосновениями. Строили планы. Как говорил Георгий Константинович: «Человек предполагает, правители располагают, путь Неба побеждает». Вот и посмертный подарок старика, обруч всевидящий, существенно изменил жизнь Матти и скорректировал его планы на будущее. Обруч, открывающий новые возможности. Почему Георгий Константинович выбрал именно его, по скромному мнению Матти, совершенно обыкновенного финского юношу, а не кого-нибудь из русских, из того же Союза трудовой интеллигенции Выборгской губернии, Матти так до конца не осознал. Был старик необыкновенно образован, говорил на многих европейских и азиатских языках, был физически крепок и спортивен. Был одинок, но не беден, как многие русские эмигранты. Любил карточную игру и всегда выигрывал по-крупному. Был приветлив, общителен, помогал соотечественникам, но предпочитал одиночество. Он говорил: «Деньги найти легко. Хорошего человека найти трудно». И стал для Матти учителем и другом.

Матти вспомнил, как на холодном лице мертвого друга выступила полоска с легким голубоватым свечением. Мертвая ткань отвергала обруч. Вспомнил свой страх и дрожь в пальцах, когда он по завещанию Георгия Константино вича снимал мягкий обруч с тяжелой головы покойного.

«Кто снимет обруч с моей головы и когда это случится?» — подумал Матти, когда его окликнул фенрик[10] Пекканнинен.