Ури Геллер - Элла

• Название: Элла
• Автор: Ури Геллер
• Издательство: ЖУК
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-903305-27-8

Маленькая девочка-подросток Элла растет в обыкновенной, внешне благополучной семье, любит своего брата и маму. А вот с отцом отношения почему-то не складываются. Он спешит обвинить ее во всех смертных грехах и наказывает за любые шалости, которые творят дети. Но Элла внезапно осознает, что обладает некой силой, которая дает ей возможность двигать предметы на расстоянии, задолго до наступления события знать о том, чем оно завершится; в конце концов, Элла может передвигаться в пространстве и во времени без помощи транспорта. Как ей быть с таким даром, Элле предстоит разобраться. И кто знает, принесет ли это в ее жизнь счастье.

---

Было оглашено заключение о клинической смерти. Оставалось выяснить, могут ли молитвы поднять мертвого.

Элла, очень медленно, вышла вперед. Медлительность ее шагов, отраженная камерами, своим торжественным символизмом заставила мир затаить дыхание. Но ничего такого она не намеревалась делать — она просто шла к телу Питера, и в то же время — оттягивала момент приближения. Прикасаться к нему ей было страшно. Холодное белое нечто, лежавшее на алтаре, не имело ничего общего с ее живым Питером.

Она остановилась, пристально вглядываясь — и это отразили миллиарды телеэкранов. В каждой стране за ней следили бесчисленные толпы людей, верящих в то, что ее взгляд в силах побороть смерть. Мир смотрел на Эллу и верил, что она желает возвратить Директора к жизни.

Она коснулась его руки. Потом лба.

Питер Гунтарсон начал подниматься со своего мраморного ложа — на два дюйма, на три…

Тихое «ах» Эллы потонуло в криках и воплях толпы журналистов. Охранники отпустили собак на всю длину поводков, и под аккомпанемент яростного собачьего лая человеческие глотки издали такой рев, будто сам ад разверзся посреди пустыни.

Тело Гунтарсона снова упало, по-прежнему неподвижное, бледное и холодное. Его доктор рванулся вперед, и заново провел все проверки: пульса нет, реакции зрачков нет. Вокруг тела распространилось зловоние. Врач обернулся и размахивал руками, пока шум не попритих.

— Просто воздух, — крикнул он. — Боюсь, это всего только газы. Самое обычное дело при утоплении. Воздух, скопившийся в брюшной полости, выходит, и порождает конвульсии, которые часто путают с сознательными движениями. Мистер Гунтарсон совершенно мертв. Возможно, мисс Уоллис хочет теперь начать молитвы…

В нескольких шагах от них Джульетта тихонько молилась: «Спас и Избавитель мой, из гроба яко Бог…»

Элла встала на колени перед алтарем. Она не отрываясь смотрела на тело Питера. Да, она могла молиться. Она вообще только это и умела по-настоящему. Она могла молиться и молиться, до конца дней своих, если нужно — так и стоя здесь на коленях. Питер говорил ей: молись — и с тобой будет молиться весь мир. Она не верила в то, что это свойственно только ей — должно быть, это так же верно и для любого другого человека. Когда молится кто-то один — Бог точно так же слышит его, как если бы молился весь мир.

Но если бы Питер вернулся к жизни — что тогда? Он обещал на ней жениться… Она понимала, что он этого не хотел, но она могла заставить его захотеть, если бы продолжала стараться. Она знала, что могла, ведь так долго она только и делала, что старалась! Она сумела бы, если бы захотела. Но вот вопрос: хватит ли у нее энергии, чтобы заставить измениться его сердце после того, как она потратит ее на то, чтобы заставить его снова забиться?..

Тихий гул камер, казалось, стал такой же составной частью пустынной тишины, как и зной. Все пустыня, весь мир смотрели, как молится Элла — не зная, что молится она о наставлении. Не о даровании сверхчеловеческой силы, способной победить смерть. Это была простая, очень человеческая молитва — молитва слабого, ищущего божественной помощи.

Элла глядела на Питера, и завидовала ему. Ему-то не нужно пытаться ничего совершить, лежишь себе — и лежи! Никаких вопросов, зудящих в мозгу. Никаких орущих журналистов. Никто не уговаривает его есть, молиться, разговаривать. Его не надо привязывать к железной решетке, чтобы не улетел!

Если бы она могла вернуть его, поменявшись с ним местами, она бы это сделала. Все просто: Питер жив, Элла умерла.

И как это было бы эгоистично! Разве это хорошо — завидовать? Хуже всего — завидовать тому, кого любишь. Как может она любить его, и желать отдать ему свою жизнь в обмен на его смерть?!

Она и вправду любила его.

Она хотела доказать ему, как сильно она его любит.

Для этого существовал лишь один, только один правильный путь.

Не молиться!

Не молиться, не возвращать его, не воскрешать. Оставить его там, где он есть. В раю.

Все это промелькнуло в душе Эллы, коленопреклоненной, с опущенной головой — а весь мир видел в ней ребенка, погруженного в глубокую молитву.

Вот и ответ — ответ, который она услышала сердцем. Может быть, этот ответ нашептали ей ангелы — так она чувствовала. И тот человек, который коснулся ее пальцев, когда она отдавала ему своего медвежонка.

Элла подняла голову, и огляделась. На горизонте высилась гора Синай. Она прошептала матери:

— Я хочу подняться туда.

Недоумение и растерянность телевизионщиков превратились в форменное неистовство, и когда Элла, поддерживаемая Джульеттой, Фрэнком и Стюпотом, забралась в один из лендроверов, принадлежащих Центру, и он загромыхал по пустыне прочь, оставляя за собой густой шлейф пыли, это неистовство сосредоточилось на Джо Дола. Куда собралась Элла, зачем она туда отправилась, что случилось, остался ли у Директора какой-либо шанс, неужели произошло что-то непоправимое, верит ли Элла вообще в воскрешение мертвых, не святотатство ли это, возможно ли это в принципе, входил ли ее отъезд в план, вернется ли она, будет ли она теперь жить со своей семьёй, куда подевались ее способности со смертью Гунтарсона, не из-за нее ли она перестала левитировать, может быть, Гунтарсон не сумел правильно и вовремя оценить ситуацию, догадался ли он обо всем в последнюю минуту, обманула ли его Элла — и что будет теперь? Что теперь?!

А Джо Дола просто ничего не знал. Но он считал, что время покажет, и он уверен, что Элла станет жить с Джульеттой, которая, вне всякого сомнения, остается его клиенткой, и он совершенно уверен, что немного попозже он сумеет организовать несколько интервью, которые прольют свет на все эти события. А пока, возможно, им следовало бы отправиться вслед за лендровером.

Тим гнал машину по дороге, ведущей в гору, пока это было возможно, но подъем, начинавшийся за монастырем, можно было преодолеть лишь пешком. Поколения монахов вырубили в теле горы Синай 3750 ступеней от монастыря св. Катерины до амфитеатра, известного как Семь Старейшин Израиля. Оттуда еще 750 ступеней вели к часовне св. Троицы, стоявшей на самой вершине горы. Именно туда и хотела взобраться Элла.

Стюпот, пристраивая петлю ремня видеокамеры на шею, спросил:

— Хочешь, я тебя понесу?

— Я могу идти сама, — ответила Элла. — Со мной все хорошо. Честно! Я пойду сама. И немного впереди.

И она действительно пошла вперед, и в движениях ее ног были сила и гибкость, поразившие Стюпота. Сколько он ее помнил, она передвигалась как калека, а последний год и вовсе не ходила. Но теперь она устремилась вперед, обогнав их с Тимом, не говоря уж о Джульетте, пыхтящей позади них. Ее легкий шаг был наполнен пульсом самой жизни, и только Фрэнку удавалось держаться с ней рядом.

Повинуясь некоему импульсу, Стюпот включил камеру. В её быстрых шагах ощущалось стремление к какой-то цели, и он даже вообразить не мог — к какой, но её таинственность наполнила его трепетом. Перед ним была Элла, исполняющая свое намерение. Элла, обретшая над собой контроль. Он должен был запечатлеть это, хотя ему и трудно было не отставать, одним глазом следя за видоискателем.

Складки бурого камня нависали над ложем пустыни, как занавес, скрывающий новый, иной мир — а они поднимались все выше, на две тысячи футов, потом на четыре… На этой самой горе, сквозь расселину в скалах, Господь позволил Моисею увидеть на миг Его спину…

Джульетта тащилась далеко позади, рядом с ней шел Тим. Солнце на этой высоте палило не менее яростно, а вот воздух был куда более разреженным. Две или три съемочные группы, с опасностью для жизни, борясь друг с другом за удачный кадр, шли по пятам за Джульеттой, но Элла уже была слишком далеко впереди. Ее тоненькая, легкая как перышко фигурка только что не перелетала с камня на камень, и с каждым ее шагом расстояние между нею и ее преследователями росло.

Над тропинкой возвышались две арки — Врата св. Стефана и Врата Закона. И у второй из этих пар высоких колонн Элла остановилась и протянула руку брату. Вокруг их рук вспыхнул и засиял свет, когда пальцы на мгновение переплелись.

Фрэнк отнял руку и отступил, на лице его блестели слезы. А Элла внезапно повернулась, и стала взбираться вверх, в сторону от тропинки.

Стюпот, хотя он почти бежал, отстал на двадцать ярдов. Он пытался не выпускать ее из фокуса камеры, карабкаясь по обветренным камням над ступенями лестницы. Ноги его ступали уверенно, а руки надежно держали камеру. Казалось, эта слабенькая с виду скалолазка совершенно не боится соскользнуть в пропасть.

Стюпот крикнул ей вслед:

— Куда ты, Элла? Что ты там ищешь? Мне пойти с тобой?

Взмахом руки Элла велела ему оставаться на тропинке. Она вытянула одну ногу, поставив ее на плоскую вершину Врат Закона, подтянулась всем телом, и встала на ней во весь рост. Вокруг нее и под ней дышала грудь горы.