Владислав Ходасевич - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Владислав Ходасевич
• Жанр: Поэзия
• Год: 1989
• ISBN: 5-265-00954-X

Издание предлагает первое, ориентированное на возможную полноту Собрание стихотворений В. Ф. Ходасевича (1886–1939), творчество которого относится к самым значительным явлениям русской поэзии начала XX века.

• Сборник «Молодость», 1908

• Сборник «Счастливый домик», 1914

• Сборник «Путем зерна», 1920

• Сборник «Тяжелая лира», 1922

• Сборник «Европейская ночь», 1927

• Стихотворения, не собранные в сборники и неопубликованные при жизни

• Из черновиков

• Шуточные стихотворения

---

Вечером синим

Вечерних окон свет жемчужный
Застыл, недвижный, на полу,
Отбросил к лицам блеск ненужный
И в сердце заострил иглу.

Мы ограждались тяжким рядом,
Людей и стен — и вновь, и вновь
Каким неотвратимым взглядом,
Язвящим жалом, тонким ядом
Впилась усталая любовь!

Слова, и клятвы, и объятья
Какой замкнули тесный круг,
И ненавидящем пожатье
Как больно, больно — пальцем рук!

Но нет, молчанья не нарушим,
Чтоб клясть судьбу твою, мою,
Лишь молча, зубы стиснув, душим
Опять подкравшуюся к душам
Любовь — вечернюю змею.

Начало 1907 * * *

За окном гудит метелица,
Снег взметает на крыльцо.
Я играю — от бездельица —
В обручальное кольцо.

Старый кот, по стульям лазая,
Выгнул спину и молчит.
За стеной метель безглазая
Льдяным посохом стучит.

Ночи зимние! Кликуши вы,
В очи вам боюсь взглянуть…
Медвежонок, сын мой плюшевый,
Свесил голову на грудь.

9 февраля 1907 Москва

Кольца

1

Я тебя провожаю с поклоном,
Возвращаю в молчанье кольцо.
Только вечер настойчивым стоном
Вызывает тебя на крыльцо.

Ты уходишь в ночную дорогу,
Не боясь, не дрожа, не смотря.
Ты доверилась темному богу?
Не возьмешь моего фонаря?

Провожу тебя только поклоном.
Ожесточено сердце твое!..
Ах, в часовне предутренним звоном
Отмечается горе мое.

24 ноября 1907 Москва 2

Велишь — молчу. Глухие дни настали!
В последний раз ко мне приходишь ты.
Но различу за складками вуали
Без милой маски — милые черты.

Иди, пляши в бесстыдствах карнавала,
Твоя рука без прежнего кольца, —
И Смерть вольна раскинуть покрывало
Над ужасом померкшего лица.

17–22 ноября 1907 Петербург — Москва

Passvium[1]

Листвой засыпаны ступени…
Луг потускневший гладко скошен…
Бескрайним ветром в бездну вброшен,
День отлетел, как лист осенний.

Итак, лишь нитью, тонким стеблем,
Он к жизни был легко прицеплен!
В моей душе огонь затеплен,
Неугасим и неколеблем.

27 мая 1907 Лидино * * *

Мои слова печально кротки.
Перебирает Тишина.
Все те же медленные четки,
И облик давний, нежно-кроткий,
Опять недвижен у окна.

Я снова тих и тайно — весел…
За дверью нашей — Тишина.
Я прожил дни, но годы взвесил,
И вот как прежде — тих и весел,
Ты — неподвижна у окна.

И если я тебя окликну,
Ответом будет Тишина,
Но я к руке твоей приникну,
И если вновь тебя окликну —
Ты улыбнешься у окна!

22–23 августа 1907 Лидино

За снегами

Елка выросла в лесу.

Елкич с шишкой на носу.

Ф. Сологуб

Наша елка зажжена.
Здравствуй, вечер благовонный!
Ты опять бела, бледна,
Ты бледней царевны сонной.

Снова сердцу суждена
Радость мертвенная боли.
Наша елка зажжена:
Светлый знак о смертной доле.

Ты стройна, светла, бледна,
Ты убьешь рукой невинной…
Наша елка зажжена.
Здравствуй, вечер, тихий, длинный…

Хорошо в моей тиши!
Сладки снежные могилы!
Елкич, милый, попляши!
Елкич, милый, милый, милый.

16 ноября 1907 Петербург * * *

Время легкий бисер нижет:
Час за часом, день ко дню…

Не с тобой ли сын мой прижит?
Не тебя ли хороню?

Время жалоб не услышит!
Руки вскину к синеве, —

А уже рисунок вышит
На исколотой канве.

12 декабря 1907 Москва

Цветку Ивановой ночи

Я до тебя не добреду,
Цветок нетленный, цвет мой милый,
Я развожу костер в саду,
Огонь прощальный и унылый.

Цвети во тьме, лелея клад!
Тебя лишь ветер вольно склонит
Да волк, блуждая наугад,
Хвостом ленивым тихо тронет.

В лесу, пред ликом темноты,
Не станешь ты ничьей добычей.
Оберегут тебя цветы,
Да шум сосны, да окрик птичий….

А я у дымного костра
Сжигаю все, что было мило,
Огня бессонная игра
Лицо мне болью оттенила.

Но та же ночь, что сердце жмет
В неумолимых тяжких лапах,
Мне как святыню донесет
Твой несказанный, дальний запах.

Я жду. Рассветный ветерок
Золу рассыплет, дым разгонит,
Я брошу в озеро венок,
И как он медленно потонет!

23 июня 1907 Лидино

Пролог неоконченной пьесы

Андрею Белому

Самая хмельная боль — Безнадежность,
Самая строгая повесть — Любовь.
В сердце Поэта за горькую нежность
    С каждым стихом проливалась кровь.

Жребий поэтов — бичи и распятья.
Каждый венчался терновым венцом.
Тот, кто слагал вам стихи про объятья,
Их разомкнул и упал — мертвецом!

Будьте покойны! — все тихо свершится.
Не уходите! — не будет стрельбы.
Должен, быть может, слегка уклониться
    Слишком уверенный шаг Судьбы.

В сердце Поэта за горькую нежность
Темным вином изливается кровь…
Самая хмельная боль — Безнадежность,
Самая строгая повесть — Любовь.

12 декабря 1907 Москва

Сборник «Счастливый домик» (1914)

Жене моей Анне

Пленные шумы

Элегия

Взгляни, как наша ночь пуста и молчалива:
    Осенних звезд задумчивая сеть
Зовет спокойно жить и мудро умереть, —
    Легко сойти с последнего обрыва
В долину кроткую.
    Быть может, там ручей,
    Еще кипя, бежит от водопада,
    Поет свирель, вдали пестреет стадо,
И внятно щелканье пастушеских бичей.
    Иль, может быть, на берегу пустынном
    Задумчивый и ветхий рыболов,
Едва оборотясь на звук моих шагов,
    Движением внимательным и чинным
    Забросит вновь прилежную уду…
Страна безмолвия! Безмолвно отойду
    Туда, откуда дождь, прохладный и привольный,
    Бежит, шумя, к долине безглагольной…
    Но может быть — не кроткою весной,
Не мирным отдыхом, не сельской тишиной,
    Но памятью мятежной и живой
    Дохнет сей мир — и снова предо мной…
    И снова ты! а! страшно мысли той!

Блистательная ночь пуста и молчалива.
    Осенних звезд мерцающая сеть
    Зовет спокойно жить и умереть.
    Ты по росе ступаешь боязливо.

15 августа 1908 Гиреево

Ущерб

Какое тонкое терзанье —
Прозрачный воздух и весна,
Ее цветочная волна,
Ее тлетворное дыханье!

Как замирает голос дальний,
Как узок этот лунный серп,
Как внятно говорит ущерб,
Что нет поры многострадальней!

И даже не блеснет гроза
Над этим напряженным раем, —
И, обессилев, мы смежаем
Вдруг потускневшие глаза.

И всё бледнее губы наши,
И смерть переполняет мир,
Как расплеснувшийся эфир
Из голубой небесной чаши.

3 (или 10) апреля 1911 Москва * * *

Когда почти благоговейно
Ты указала мне вчера
На девушку в фате кисейной
С студентом под руку, — сестра,

Какую горестную муку
Я пережил, глядя на них!
Как он блаженно жал ей руку
В аллеях темных и пустых!

Нет, не пленяйся взором лани
И вздохов томных не лови.
Что нам с тобой до их мечтаний,
До их неопытной любви?

Смешны мне бедные волненья
Любви невинной и простой.
Господь нам не дал примиренья
С своей цветущею землей.

Мы дышим легче и свободней
Не там, где есть сосновый лес,
Но древним мраком преисподней
Иль горним воздухом небес.

Декабрь 1913

Зима