Свен Штеенберг - Генерал Власов

• Название: Генерал Власов
• Автор: Свен Штеенберг
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12827-1

Книга немецкого писателя Свена Штеенберга представляет собой историю жизни одной из самых загадочных и трагических фигур в истории Второй мировой войны — генерал-лейтенанта Андрея Власова. Опираясь на широкий круг архивных документов и свидетельств очевидцев, а также на личный опыт, автор, в прошлом офицер Вермахта, рассказывает о том, как удачливый и перспективный советский военачальник, прекрасно проявивший себя в битвах за Киев и Москву, оказавшись в силу стечения обстоятельств в немецком плену, стал вождем Русской освободительной армии, созданной при поддержке немцев для борьбы против сталинской диктатуры. Написанная в годы «холодной войны», работа Штеенберга, безусловно, несет на себе печать того времени. Однако тенденциозность некоторых оценок автора не умаляет достоинств его книги, проливающей свет на одну из самых темных страниц нашей недавней истории.

Написанная живым и общедоступным языком, книга содержит богатый фактический материал и рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей Второй мировой войны.

---

На следующий день, 6 декабря, Власов принял второе решение, которое раз и навсегда определило исход битвы за Москву. Несмотря на большой риск, не зная точного положения дел у противника, он возобновил контратаку. Измотанные немецкие части начали отступать. 20-я армия Власова устремилась вперед, выдвигаясь примерно на 150 км от Волоколамска к Ржеву. Соседствовавшие с ней русские армии тоже перешли в наступление.[19] Впервые с начала войны удалось серьезно потрепать овеянные ореолом славы блицкрига немецкие дивизии. Москву отстояли, спасли, и одним из ее спасителей по праву можно назвать Власова.

Конечно, командовал на центральном направлении Жуков, и помимо 20-й армии Власова там действовали многие другие соединения — 30-я армия Лелюшенко, 1-я ударная армия Кузнецова, 16-я Рокоссовского, 5-я Говорова, 50-я Болдина и 10-я армия Голикова. Однако 20-я армия Власова находилась в центре, и именно она совершила действия, переломившие ход сражения.

Фамилия его была теперь у всех на устах, и журналисты наперебой искали встречи с ним. Американский корреспондент Ева Кьюри писала: «Этот человек знает, как сражаться, и сражается не только с решимостью, не только с храбростью, но и со страстью».[20] Илья Эренбург встретился с Власовым и написал об этой встрече статью.[21] 24 января 1942 г. Власов получил орден Красного Знамени[22] и звание генерал-лейтенанта.[23]

* * *

Необычайно холодная даже для России зима медленно уступала место весне. Грязи было больше, чем обычно. Распутица сделала невозможным ведение боев и дала Красной Армии время на пополнение частей. В конце февраля Власов получил несколько суток отпуска и встретился с женой и сыном, как позднее оказалось, в последний раз. 6 марта его вновь вызвал Сталин и в присутствии Молотова, Берии, Ворошилова, Маленкова и главкома ВВС генерала Новикова назначил заместителем командующего Волховским фронтом, чтобы Власов мог, по выражению Сталина, «навести порядок» — чего не удалось достигнуть генералу Мерецкову.

В конце встречи, после того как было проанализировано военное положение, Сталин сказал, что политическая неблагонадежность населения и некоторых частей армии создали критическую обстановку в первые месяцы. Однако, к счастью, «фашисты скоро сами проучили этих людей». Власов был поражен — никогда еще никто так откровенно не признавал фактов. Высказывание Сталина говорило об осознании им опасной возможности того, что немцы могли мобилизовать против него враждебно настроенное к коммунистам население. Еще 16 июля 1941 г. в секретном приказе № 0019 Сталину пришлось фактически признать, что «на всех фронтах есть немало частей, которые бросают оружие и с распростертыми объятиями переходят на сторону врага при первом же боевом соприкосновении… в то время как число надежных комиссаров и командиров невелико».[24]

Представление о том, как мало полагался Сталин на свои собственные войска, сколь слаба была его вера в них, позволяет составить сделанное им Рузвельту и Черчиллю предложение о том, чтобы американские и британские части действовали на советской территории. Спустя полтора месяца после начала войны в России специальный посол Рузвельта Гарри Гопкинс докладывал о готовности Сталина приветствовать развертывание американских войск на любом участке фронта, даже при условии, что они будут находиться исключительно под управлением американского верховного командования.[25] А в сентябре 1941 г. Сталин телеграммой обращался к Черчиллю:

По моему мнению, есть только один выход — создание второго фронта на Балканах или во Франции уже в этом году, что приведет к переброске туда с Восточного фронта от тридцати до сорока [немецких] дивизий. В то же время до октября необходимы поставки тридцати тысяч тонн алюминия, а также ежемесячно — четырехсот самолетов и пятисот танков. Без соблюдения этих двух условий помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо окажется настолько ослабленным, что утратит способность содействовать своим союзникам путем проведения собственных операций на фронте в ходе борьбы с гитлеризмом.

Когда Черчилль отозвался, что «создание второго фронта на этот момент по техническим причинам не представляется реальным», Сталин ответил:

«…Я не сомневаюсь в желании Британского правительства стать свидетелем победы Советского Союза… Если оно считает открытие второго фронта на западе невозможным, нельзя ли найти какой-то способ более активно поддерживать Советский Союз на его фронтах? Я считаю, Великобритания могла бы без риска высадить от двадцати пяти до тридцати дивизий в Архангельске или же перебросить их через Иран в южные районы России. Таким образом, военное сотрудничество между советскими силами и войсками Британии могло бы быть начато на территории СССР…»[26]

Данное предложение имело беспрецедентное политическое значение. Войска капиталистических держав под своим собственным командованием на территории Советского Союза, до тех пор отгороженного от всего остального мира железной стеной?! Нет нужды удивляться, почему советские историки никогда не обсуждают этого факта — признания слабости Сталина.

К концу 1941 г. Вермахт оккупировал территории, на которых проживало до одной трети населения России — около шестидесяти миллионов человек. В этих районах производилось примерно шестьдесят пять процентов всего добываемого в стране угля, шестьдесят восемь процентов железной руды, выплавлялось пятьдесят восемь процентов стали и шестьдесят — алюминия. Не говоря уже о сорок одном проценте выпускаемых в СССР железнодорожных вагонов. За вторую половину 1941 г. общий объем советской промышленной продукции снизился более чем наполовину, а выплавка стали — на две трети.[27] В таких условиях шаг на политическое сплочение немцами враждебных Сталину сил мог бы сыграть решающую роль в разгроме СССР.

9 марта 1942 г. Власов, Ворошилов, Маленков и Новиков встретились с Мерецковым в ставке последнего. Они нашли хозяина крайне подавленным: Сталин открыто высказал свое неудовольствие им, и генерал представлял, какие последствия могут его ожидать. Положение и в самом деле сложилось критическое, хотя едва ли стоило винить в этом Мерецкова. В начале года Сталин лично распорядился начать наступление на Ленинград, для каковых целей задействовалась усиленная свежими войсками 2-я ударная армия. Предприятие представлялось крайне рискованным, потому что маршрут наступления пролегал через малонаселенную, заболоченную местность, по нескольким плохим дорогам, при этом немцы занимали там хорошо подготовленные позиции. Подобное наступление могло бы еще увенчаться успехом зимой, но с началом оттепелей местность становилась непроходимой.

В конце января, после нескольких недель кровопролитных боев, наступающие пробили бреши в немецких позициях на берегах Волхова, продвинувшись почти на сто километров. Однако бои измотали армию, в то время как немецкое противодействие все усиливалось. Расширить участки прорыва оказалось невозможным, создавалась угроза того, что противник заткнет «бутылочное горлышко». Подступала распутица, и избежать катастрофы можно было только за счет отвода армии на восточный берег Волхова. Власов как раз и предложил такое отступление, но Сталин категорически отверг его и вместо этого приказал продолжать идти вперед. Все возражения и даже полет в Москву в попытке убедить Сталина изменить приказ ничего не изменили. В итоге Власов сдался — неподчинение было бы равносильным самоубийству.

Вскоре после этого, уже 19 марта, случилось то, чего Власов так опасался: немцы блокировали участки прорыва и армия оказалась отрезанной от основных сил фронта. Власов лично принял командование армией и 21 марта вылетел в котел. 27 марта ему удалось восстановить сообщение с фронтом, пробив крошечный «тоннель» длиной километра полтора и шириной в несколько сот метров. Он вновь принялся настаивать на разрешении на отход, и вновь Сталин приказал продолжать наступление. Солдаты Красной Армии двинулись вперед «через заболоченные леса, по бездорожью, часто по пояс в снегу и по колено в воде».[28] Однако вскоре силы наступления были исчерпаны, и армии пришлось перейти к обороне.

Именно тогда в ставке Власова неожиданно появилась Мария Воронова, которая передала командующему письмо от жены. На обратной стороне конверта имелся отпечаток детской ладошки их сына — приветствие отцу и своего рода талисман для него. Это письмо было последним, которое дошло до Власова, и он сохранил его при себе до самой смерти.

В письме содержалась и такая фраза: «Были гости». Сотрудники тайной полиции обыскали его дом — несмотря на всю его безупречную службу, несмотря на награждения от Сталина. Горькое осознание этого стало одним из мотивов, побудивших Власова принять вскоре судьбоносное решение.