Андрей Колесников - Веселые и грустные истории про Машу и Ваню

• Название: Веселые и грустные истории про Машу и Ваню
• Автор: Андрей Колесников
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35667-6

Книга Андрея Колесникова «Веселые и грустные истории про Машу и Ваню» – это современная версия «От двух до пяти» Корнея Чуковского. Дети автора Маша и Ваня взрослеют на глазах. Взрослеют вместе с отцом. Побеждают (чаще) и проигрывают (иногда), делают открытия, удивляются, радуются и грустят. И вместе с ними – хотя порой вдали от них – побеждает и проигрывает, делает открытия, удивляется, радуется и грустит Андрей Колесников, журналист, литератор, отец.

Отец троих детей. Ведь старший, Никита, тоже вместе с ними, хотя и далеко от них. Этот удивительный любовный роман продолжается вот уже шесть лет. Этим детям есть что сказать, и они разговаривают с Андреем – а значит, и с нами – на равных. Поэтому эта книга пригодится и родителям, которые видят своих детей реже, чем хотят, но чаще, чем могут, и детям, которым никогда не будет достаточно своих родителей.

---

– Папа, там, в конце, – цифра, – сказала Маша. Боже, она все понимала. Это было еще хуже. Правда, потом я подумал, что, если бы она понимала действительно все, она могла бы сразу назвать эту цифру.

И все-таки это было кое-что. Подошел мой товарищ, даровитый журналист, кинул взгляд на ребус, поинтересовался, есть ли подсказки, и, услышав про цифру, уверенно сказал:

– Три.

– Почему три? – удивился я.

– Как почему? Треугольник, квадрат и домик. Всего три! – засмеялся он.

Я совсем сник. Мне в голову не пришла даже эта мысль.

– Три? – спросил я эту девочку.

– Конечно, нет, – вздохнула она. Клиенты ей попались тяжелые.

Наверное, с тоски я сделал единственное, что можно было сделать с этими предметами. Я пересчитал углы во всех этих треугольниках и квадратах. Их оказалось 12. Я поставил цифру 12 и с надеждой посмотрел на девочку.

– Ну, правильно, – пожала она плечами.

Ну вот и все. Чистая победа за явным интеллектуальным превосходством. Торжество чистого разума. И никаких эмоций. Я даже не вскрикнул. Полное самообладание.

Потом я подумал, что это была все-таки какая-то сложная загадка. Даже странно было услышать ее от детей. Посчитать углы. Они, может, и не знали, что это такое. Что-то здесь было не так. Или дети специально придумывают для взрослых сложные загадки?

Я спросил девочку, знает ли она, что такое острый и прямой углы.

– Нет, – равнодушно ответила она. – Мне это не нужно.

– А почему тогда 12?

– А столько палочек, – вежливо улыбнулась она мне. – Вы угадали.

Она имела в виду, что я именно угадал.

Она отошла к своему креслу в другом салоне и вернулась через пять минут. В руках у нее снова был листочек. На нем были нарисованы те же треугольник, квадрат и домик, а между ними, через знаки плюс, стояли две семерки.

– Что тут должно стоять в конце? – спросила девочка. Я быстро пересчитал все палочки, прибавил к цифрам.

– Двадцать шесть, – сказал я. И снова – никакого ликования в голосе. Я бесстрастен. Все так просто: я – лучший.

– Нет, – ответила девочка. – Не угадал.

– А сколько же? – спросил я.

Это было так глупо. Я унижался перед ней.

– Попробуйте подумать, – предложила она.

Я думал всю дорогу. Я нашел себе хорошее занятие на весь полет. Я ведь так и подозревал с самого начала, что не может быть все так просто. Но как все должно быть?

Я догнал ее в зоне таможенного контроля.

– Ну, какая цифра? – можно сказать, тяжело дыша, спросил я.

– Потом, – отмахнулась она.

– Когда потом? – переспросила ее мама. – Мы больше не увидимся с дяденькой.

Девочка показала, чтобы я наклонился поближе к ее рту.

– Двадцать семь, – шепнула она.

– Почему? – оторопел я.

– Сколько палочек, такая и цифра.

– Да я же считал!

Она смотрела на меня с жалостью. Я пересчитал. Там, у нового домика, появилась еще одна палочка, обозначающая потолок первого этажа и пол чердака.

Появилась она, конечно, не случайно.

«Потому что башня – не из молока!»

Утром в итальянском городке Форте-дей-Марми пошел дождь, и выхода не осталось, пришлось ехать в Пизу, на осмотр башни. Вроде и недалеко, 30 километров, но если всю неделю до этого для тебя и триста метров до моря казались пыткой каленым железом (имеется в виду палящее солнце), то можно хотя бы попытаться понять чувства, с которыми я садился в машину.

Дети, впрочем, были, кажется, даже рады. Море с его огромными, переливающимися всеми цветами радуги (то есть самыми вредными) медузами как-то не манило их. К пляжу они тоже с какого-то момента стали относиться с сомнением. В прошлом году его купил один парень, защитник миланского «Интера» Дзанетти. И сразу же на пляже начала править его семейка, и прежде всего папаша Дзанетти, главным смыслом жизни которого стала жгучая (как у медуз) потребность всюду сопровождать моих детей по территории пляжа.

Они залезали в его пластиковый катамаран, вытащенный на песок, и Маша, гордая, восхищенная и немая, с развевающимися на ветру волосами стояла на капитанском мостике, Ваня рулил, а рядом стоял и переминался с ноги на ногу папаша Дзанетти. Может, он думал, что дети угонят его катамаран? Им ни слова он не говорил, а только смотрел на меня и многозначительно страдал. Но я ему тоже ни слова не говорил и тоже страдал. В конце концов он, кстати, добился своего, дети сами как-то сникли, что-то почувствовали и интуитивно переключились на возведение замков на песке, в которых папаша Дзанетти, как бы ни старался, уже не смог бы почувствовать себя хозяином.

Примерно то же самое происходило у нас и в бассейне («Надо мыть ноги перед тем, как прыгнуть в воду» – как будто кто-то не мыл), и в баре («Мороженого с Винни Пухом больше нет, ваши дети за неделю съели мой месячный запас!»).

Этот старик, по правде говоря, так относился ко всем клиентам на пляже его сына (люди вынуждены были с тоски начать ходить за закуской и выпивкой в бары соседних пляжей), но меня, разумеется, интересовала только история с моими детьми. Папаша Дзанетти здорово разозлил меня. И мне понравилось, что он хоть денек поживет без нас. Могу себе представить, как это понравилось ему.

В машине по дороге в Пизу я поставил один из двух дисков, которые захватил с собой, – «Слияние и поглощение» «Мумий Тролля». (Второй – музыка к кинофильму «17 мгновений весны».) Каждый вечер мы куда-нибудь да ездили, так что «Мумий Тролля», мне казалось, они должны были возненавидеть за отчетную неделю всей своей открытой детской душой («17 мгновений весны» мы сразу отложили до лучших времен – года). Но вместо этого они полюбили его. Они дурными голосами орали припев «Когда тебя вставляет – ты вставляешься!», только Ваня где-то уже на третий день, подумав здраво, немного переиначил его и пел «Когда тебя щекочут – ты вставляешься!». В общем, до Пизы мы доехали с музыкой.

Там начались неприятности. Первая неприятность подстерегала меня в виде компании из шести молодых японок, неистово фотографировавших башню. Когда, увидев Ваню и Машу, они начали так же неистово фотографировать их, я понял, что для этих людей нет вообще ничего святого. Разве можно было ставить на одну доску эту падающую развалину и детей моих? Я заслонил Машу и Ваню своей грудью. Что ж, мне не привыкать.

Меня японки фотографировать не стали. Одна подошла и протянула мне какой-то сувенир в хрустящей розовой обертке. Я понял, что она извиняется. Я кивнул. И зря – она тут же проворно подсела к моим детям, обняла их (они от неожиданности и от такой наглости оторопели и даже не сопротивлялись), а другая японка тут же начала их фотографировать. Потом они поменялись местами.

Я понял, что надо бы чуть-чуть подумать в этом месте. Я подумал, и получилось, что я только что на глазах у многочисленных зевак продал моих детей за какой-то сувенир. Интересно, кстати, за какой. Я развернул обертку. Под ней скрывалась пара шелковых японских платочков. Ну, это еще ничего.

Пока я всем этим занимался, с Машей и Ваней перефотографировались, кажется, все японки, которые в этот день приехали в Пизу. Очередь была теперь, наверное, за японцами. Я поспешил забрать своих детей подальше от этой правды жизни.

Потом я, конечно, спросил Машу (а не она меня), почему эта башня не падает.

– Потому что из кирпичей сделана, папа, – с сочувствием к моему идиотизму ответила девочка. – А не из молока.

Да, эта мысль как-то не приходила мне в голову.

«Это фашизм!»

В итальянском городе Форт-дей-Марми много ночных дискотек. Собственно, а что еще должно быть на модном итальянском курорте? Но если приезжаете на этот курорт без няньки (для двух ваших детей и дочери ваших друзей), то пользы от этих дискотек вообще никакой.

Но у вас же есть еще и друзья, которые живут по соседству. У них, правда, тоже есть дети, но это уже дети десяти лет. К тому же эти девочки, Варвары, которые, несмотря на молодость, уже готовятся стать матерями (то есть постоянно думают об этом). И они, можно сказать, сами предлагают:

– А вы оставьте Машу, Ваню и Алису с нами. С нами не соскучишься!

Да, мы знаем этих девочек. Когда они были такими же, как Ваня и Маша, то, приходя в ресторан с родителями, запирались в туалете, скручивали с рулонов всю имеющуюся туалетную бумагу, мочили ее под струей воды, а потом, вернувшись домой, комкали и морозили эти снаряды в холодильнике.

И тем не менее мы согласились с их предложением. У нас просто не было другого выхода. Более того, мы, конечно, сами подтолкнули их к этой идее.

Было ли мне страшно оставить двух своих маленьких детей на попечении двух маленьких девочек? Да, было. Но у Варвары был мобильный телефон. И у нас были мобильные телефоны. И моя Маша не такая уж маленькая. И Ваня сам об этом попросил (что не могло не настораживать, конечно). И у них было много дисков с мультиками.

В общем, мы рискнули. Но, короче говоря, мы не пожалели. Мы попали в бар с мирными подонками-наркоманами, которые приняли нас как родных. Подробности опускаем, четыре часа пролетели как один.