Николай Карамзин - Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

• Название: Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге
• Автор: Николай Карамзин
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065090-3, 978-5-9725-1693-3

Николай Михайлович Карамзин (1766 – 1826) – выдающийся русский историк, литератор и журналист. В дореволюционное время считался отцом-основателем русской истории. Практически все учебники для детей и юношества строились на основе его многотомного труда «История государства Российского». О характере написанной им «Истории» даже желчный критик девятнадцатого столетия В. Г. Белинский заметил, что это «поэма, написанная прозой».

Перед вами сокращенное изложение трудов великого историка, дополненное современными комментариями.

Грандиозный труд теперь доступен любому читателю, интересующемуся отечественной историей.

---

После нескольких кровопролитных сражений Святослав был вынужден начать мирные переговоры с Византией. По этому договору русское войско выходило из Болгарии свободно и между двумя государствами возобновлялся мир. Однако далее произошла некоторая странность: на обратном пути на Святослава напали бывшие союзники-печенеги, и он был убит.

Византийские историки видели причину в том, что Святослав нарушил слово, данное союзникам, воевать Болгарию и не заключать сепаратного мира с греками. Нестор, и следом за ним Карамзин – в вероломстве греков, которые подкупили печенегов, натравив их на русского князя.

Карамзин полностью отдавал должное мужеству, отваге, выносливости и открытому духу Святослава, но тем не менее вывод из событий его жизни сделал такой: «Святослав, образец великих Полководцев, не есть пример Государя великого: ибо он славу побед уважал более государственного блага и, характером своим пленяя воображение Стихотворца, заслуживает укоризну Историка».

Иными словами, деяния князя явно не пошли на благо его собственному государству, хотя как личность Святослав заслуживает уважения.

Великий князь Ярополк972–980

Трое сыновей Святослава после его смерти так и сидели на своих землях. Но земли эти по качеству изначально предполагали неравенство. Карамзин, следуя за летописцем, считал, что кровавой междоусобицы могло бы и не произойти, если бы в окружении Ярополка киевского не оказался воевода Святослава Свенельд. По летописи, вся вина за кровавые распри между братьями перенесена именно на него. Воевода считал Олега виновным в смерти своего сына (тот подстрелил юношу на охоте).

По тогдашним меркам, добавляет, впрочем, историк, причина убийства сына Свенельда была серьезной: он нарушил права владения и охотился в земле Олега. Но Свенельд подговорил Ярополка пойти на брата войной. Олег бежал в Овруч, но случайно погиб, раздавленный толпой, прямо на городском мосту.

Деревская земля осталась без князя, и Ярополк присоединил ее к своим владениям. Это напугало младшего Святославича, Владимира. Он бежал из Новгорода за море и там набрал варяжскую дружину. Новгород остался без управления. Ярополк тут же отправил туда своих наместников или посадников. Таким образом, он объединил всю землю умершего отца.

Но у Ярополка оказался сильный соперник. Вернувшись через два года с варягами, Владимир начал завоевывать все земли с севера на юг. Попутно он взял и полоцкое княжество, которое вообще не входило во владение Святослава.

В Полоцком княжестве имелся свой князь Рогволод. Его дочь Рогнеда официально считалась невестой Ярополка. «Владимир, готовясь отнять Державу у брата, – пишет Карамзин, – хотел лишить его и невесты и чрез Послов требовал ее руки; но Рогнеда, верная Ярополку, ответствовала, что не может соединиться браком с сыном рабы: ибо мать Владимира, как нам уже известно, была ключницею при Ольге.

Раздраженный Владимир взял Полоцк, умертвил Рогволода, двух сыновей его и женился на дочери. Совершив сию ужасную месть, он пошел к Киеву. Войско его состояло из дружины Варяжской, Славян Новогородских, Чуди и Кривичей: сии три народа северо-западной России уже повиновались ему, как их Государю. Ярополк не дерзнул на битву и затворился в городе.

Окружив стан свой окопами, Владимир хотел взять Киев не храбрым приступом, но злодейским коварством. Зная великую доверенность Ярополкову к одному Воеводе, именем Блуду, он вошел с ним в тайные переговоры. «Желаю твоей помощи, – велел сказать ему Владимир: – ты будешь мне вторым отцем, когда не станет Ярополка. Он сам начал братоубийства: я вооружился для спасения жизни своей».

Гнусный любимец не усомнился предать Государя и благодетеля; советовал Владимиру обступить город, а Ярополку удаляться от битвы. Страшася верности добрых Киевлян, он уверил Князя, будто они хотят изменить ему и тайно зовут Владимира. Слабый Ярополк, думая спастись от мнимого заговора, ушел в Родню: сей город стоял на том месте, где Рось впадает в Днепр.

Киевляне, оставленные Государем, должны были покориться Владимиру, который спешил осадить брата в последнем его убежище. Ярополк с ужасом видел многочисленных врагов за стенами, а в крепости изнеможение воинов своих от голода, коего память долго хранилась в древней пословице: беда аки в Родне. Изменник Блуд склонял сего Князя к миру, представляя невозможность отразить неприятеля, и горестный Ярополк ответствовал наконец: «Да будет по твоему совету! Возьму, что уступит мне брат».

Тогда злодей уведомил Владимира, что желание его исполнится и что Ярополк отдается ему в руки. Если во все времена, варварские и просвещенные, Государи бывали жертвою изменников: то во все же времена имели они верных добрых слуг, усердных к ним в самой крайности бедствия. Из числа сих был у Ярополка некто прозванием Варяжко (да сохранит История память его!), который говорил ему: «Не ходи, Государь, к брату: ты погибнешь. Оставь Россию на время и собери войско в земле Печенегов».

Но Ярополк слушал только изверга Блуда и с ним отправился в Киев, где Владимир ожидал его в теремном дворце Святослава. Предатель ввел легковерного Государя своего в жилище брата, как в вертеп разбойников, и запер дверь, чтобы дружина Княжеская не могла войти за ними: там два наемника, племени Варяжского, пронзили мечами грудь Ярополкову…

Верный слуга, который предсказал гибель сему несчастному, ушел к Печенегам, и Владимир едва мог возвратить его в отечество, дав клятву не мстить ему за любовь к Ярополку».

Из этого летописного сообщения историк делает такой вывод: Ярополк имел доброе сердце и был незлобив, «но Государь, который действует единственно по внушению любимцев, не умея ни защитить своего трона, ни умереть Героем, достоин сожаления, а не власти».

Великий князь Владимир, названный в крещении Василием980—1014

Владимир, добившийся власти, был совершенно другим. «Владимир, – поясняет историк, – с помощью злодеяния и храбрых Варягов овладел Государством; но скоро доказал, что он родился быть Государем великим». Среди его качеств были хитрость, мстительность, властолюбие и удивительная целеустремленность. Добившись власти, он сразу же избавился от тех, кто мог помешать насладиться этой властью, – то есть варягов. Карамзин не упоминает этого, но новый правитель был еще и скуп: получив желаемое, он не спешил расплатиться с заморской дружиной, переложив в конце концов расплату на новгородцев, а самих варягов, которых боялся, отправил на службу в Византию. Причем одновременно послал уведомление тамошнему императору держать их подальше от столицы и рассредоточить, чтобы они не сбились в шайку, потому что варяги могут быть опасны. Так он наградил этих воинов за утверждение на столе.

Затем, решив «варяжский вопрос», он стал искать идею, которая может объединить его многонациональное владение. Сначала он решил ввести модифицированный вариант язычества. Известно, что новым элементом здесь стало человеческое жертвоприношение. Летопись приводит чудовищные подробности. Карамзин же только упоминает, что нового идола с серебряной бородой, Перуна, князь велел поставить близ теремного двора, ему-то и приносились кровавые жертвы. Такого же идола по его приказу на берегу Волхова поставил Добрыня.

Но что-то в этом новом механизме устрашения и объединения не сработало. И киевляне, и новгородцы давно забыли, что такое человеческая жертва. Появилось недовольство. Пока Владимир бывал в походах (а он успел много повоевать: добыл Киеву червенские города на юго-западе, захватил ятвягов в Литве, усмирил вятичей, взял Ливонию, обложил данью Курляндию), все было тихо, но, вернувшись на родину, он захотел отметить победы хорошей человеческой жертвой. Жертвы при Владимире избирались жребием. На этот раз он пал на христианскую варяжскую семью. Отца и сына, которые не желали расставаться и добровольно отдать душу ради идола, толпа убила на месте. Эти двое русских киевских мучеников вошли в святцы под именами Федора и Иоанна.

Жертва не удалась. Владимир, который был от природы очень осмотрителен, понял, что подобные мероприятия могут привести к недовольству. А этого он опасался. Поэтому взамен Перуну он стал искать более достойную религию.

Но выбор был сложен. Сам Владимир не отличался ни кротостью нрава, ни целомудрием. Напротив, о нем говорили, что он не пропустит ни единой смазливой девицы. Жен у него имелось четыре, а наложниц около восьмисот – 300 в Вышегороде, 300 в Белогородке (близ Киева) и 200 в селе Берестове. Любил он хорошо поесть и хорошо выпить. Однако из всех возможных религий выбрал для Руси такую, где плоть положено смирять, а блуд считается делом греховным. Впрочем, и выбор был невелик: иудаизм (но это была вера в Хазарском каганате и стала бы напоминанием о веках неволи), ислам (с этой верой Владимир мог столкнуться в восточных походах, когда усмирял радимичей и воевал с волжскими болгарами), христианство.