Николай Карамзин - Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

• Название: Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге
• Автор: Николай Карамзин
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065090-3, 978-5-9725-1693-3

Николай Михайлович Карамзин (1766 – 1826) – выдающийся русский историк, литератор и журналист. В дореволюционное время считался отцом-основателем русской истории. Практически все учебники для детей и юношества строились на основе его многотомного труда «История государства Российского». О характере написанной им «Истории» даже желчный критик девятнадцатого столетия В. Г. Белинский заметил, что это «поэма, написанная прозой».

Перед вами сокращенное изложение трудов великого историка, дополненное современными комментариями.

Грандиозный труд теперь доступен любому читателю, интересующемуся отечественной историей.

---

Великий Князь, взяв супругу, детей, Митрополита Климента, поехал в Владимир, а Ростислав в Смоленск. Георгий вошел в Переяславль, через 3 дня в Киев и, дружелюбно пригласив туда Владимира Черниговского, в общем Княжеском совете распорядил Уделы: отдал Святославу Ольговичу Курск, Посемье, Сновскую область, Слуцк и всю землю Дреговичей, бывшую в зависимости от Великого Княжения; сыновьям же: Ростиславу Переяславль, Андрею Вышегород, Борису Белгород, Глебу Канев, Васильку Суздаль».

Дело на этом не кончилось. Изяслав тоже не желал терять власть. Он обратился с просьбой к Вячеславу, чтобы тот принял киевский стол, поскольку у него гораздо больше прав, чем у Юрия. Но Вячеслав предпочел Юрия. Тогда Изяслав пробовал разделить владения: пусть Юрий берет Киев, но отдаст ему Владимир, Луцк и Новгород.

Юрий не согласился. Он желал полностью обобрать Изяслава. Своего сына Андрея он отправил добывать Луцк, где сидел брат Изяслава Владимир.

Осада затянулась, жители изнемогали. Юрий не соглашался дать Изяславу мир, и только общим решением князей удалось убедить его заключить мир: Изяслав отказывался от киевского стола, Юрий оставлял Луцк за его братом.

Однако киевский стол Юрий не передал Вячеславу. Он посадил того княжить в Вышгороде вместо сына Андрея. И бояре ему сказали, и сам он считал, что мягкий и немолодой Вячеслав удержит власть. На киевском столе он видел одну кандидатуру – себя.

Изяслав меж тем тоже ожидал, когда Юрий выполнит обещания, но князь был скуп, он клятву преступил. Бывшего великого князя такое небрежение оскорбило, он собрал войско и пошел на Киев. Юрий так не ожидал подобного маневра, что бежал от Изяслава, едва узнал о приближении его рати. Тому была причина: киевляне Юрия ненавидели, и никто не желал защищать его права.

А слабый и мягкий Вячеслав воспользовался ситуацией и переместился из Вышгорода в княжеский дом в Киеве. Раз его нарекли великим князем – он им стал. Но киевляне не хотели Вячеслава, и только под угрозой мятежа старый князь сдался: он вернул стол Изяславу, а сам вынужден был удалиться.

Но и Изяслав долго не усидел на столе, на Киев шло войско, которое успел собрать изгнанный Юрий. И Изяславу пришлось снова просить Вячеслава взять стол, Юрий как альтернатива его пугал. Вячеслав поколебался, но предложение принял. Однако утвердиться на этом столе он успел: войско Юрия обступило Киев. Вячеслав перебрался в Вышгород, а Изяслав отправился собирать союзников за границами Руси. Такого союзника удалось найти Владимиру Мстиславичу – венгерского короля Гейзу.

Новая битва за Киев для Изяслава была тяжела: под Киевом его ждали вражеские полки, за его ратью следовала удалая рать Владимирко Галицкого, союзника Юрия. Изяслав оказывался зажатым между своими противниками. Ему удалось застать врасплох сына Юрия Бориса в Белгороде, тот бежал в Киев к отцу прямо из-за пиршественного стола. Юрий перепугался и, как и в первый раз, бежал из города.

Увидев, как обстоят дела, и особенно поняв всю трусость Долгорукого, союзник Владимирко Галицкий, друживший с его сыном Андреем, плюнул в сердцах и поворотил свою рать. Так и не приняв участие ни в единой битве, он ушел назад в Галицию.

А в Киеве Изяслав снова позвал дядю Вячеслава и предложил тому великое княжение. Свой поступок он объяснил так: «Бог взял моего родителя, будь мне вторым отцем. Два раза я мог посадить тебя на престоле и не сделал того, ослепленный властолюбием. Прости вину мою, да буду спокоен в совести. Киев твой: господствуй в нем подобно отцу и деду».

Тронутый этими словами Вячеслав назвал князя товарищем и сыном. Но для успокоения души они целовали крест на верность в Софийском соборе. Юрий между тем не оставил надежды на Киев. С новыми силами он подошел к древней столице. Изяслав встал с защитниками у киевских стен. Вячеслав послал сказать Юрию, чтобы не разорял Киева. Юрий просьбе не внял. Но взять город ему не удалось. Вся речка Лыбедь была красна от суздальской крови.

Изяслав бросился в погоню за бежавшим врагом. Битва была страшной. Несмотря на мужество Андрея Боголюбского, суздальцы с союзниками бежали от киевского князя. Изяслав сломал копье, был ранен в руку и бедро, как пишет летописец, плавал в собственной крови и едва держался в седле.

«Георгий, – пишет историк, – принял мир от снисходительных победителей. «Отдаем Переяславль любому из сыновей твоих, – говорили они, – но сам иди в Суздаль. Не можем быть с тобою в соседстве, ибо знаем тебя. Не хотим, чтобы ты снова призвал друзей своих, Половцев, грабить область Киевскую».

Георгий дал клятву выехать и нарушил оную под видом отменного усердия к Св. Борису: праздновал его память, жил на берегу Альты, молился в храме сего Мученика и не хотел удалиться от Переяславля. Один сын его, Андрей, гнушаясь вероломством, отправился в Суздаль».

Юрий же надеялся на неожиданный поворот событий. Так что Изяславу пришлось силой гнать его с юга: сначала он отдал Переяславль Мстиславу Изяславичу, потом сжег Городец, где утвердился Долгорукий. Тогда только, нехотя, Юрий покинул юг. Но следующей жертвой выбрал Чернигов.

Карамзин дает любопытную деталь черниговской осады: в церковные праздники князь не обнажал меча, ходил со смиренным лицом, но позволял своим союзным половцам жечь все в округе и убивать людей. Только известие, что от Киева идет Изяслав, заставило Юрия отойти от города. Настолько Юрий боялся своего врага. Изяславу удалось еще увидеть неожиданную смерть Владимирко Галицкого, взять в жены абазинскую княжну, но в 1154 году он неожиданно умер. Вячеслав, старший годами, плакал над его гробом: «Сын любезный! Сему гробу надлежало быть моим; но Бог творит, что ему угодно!»

Великий князь Юрий Владимирович, прозванием Долгорукий1155–1157

Понимая, что времени на земле ему отпущено немного, Вячеслав вызвал своего племянника Ростислава и предложил тому быть соуправителем государства. Ростислав пробыл соуправителем недолго: его дядя умер в 1155 году. Юрий между тем снова набрал союзные войска и осадил Переяславль. Ростислав со своим войском подошел к Чернигову, потребовал от Изяслава черниговского клятвы верности, получил отказ, увидел, как многочисленно войско неприятеля, испугался и начал переговоры с черниговским князем, которому пообещал Киевскую область с Переяславлем. Рассерженные союзные князья поворотили коней и покинули своего князя. Киевляне позвали на свой стол Изяслава Мстиславича. Но Изяслав понимал, что ему не одолеть большую рать Юрия Долгорукого. Он поколебался немного, но столицу оставил. Юрий снова вошел в ненавидящий его Киев.

«Следуя обыкновению, – пишет Карамзин, – он назначил сыновьям Уделы: Андрею Вышегород, Борису Туров, Глебу Переяславль, Васильку окрестности Роси, где жили Берендеи и Торки; а Святослав Ольгович поменялся городами с своим племянником, сыном Всеволода, взяв у него Снов, Воротынск, Карачев и дав ему за них другие». Он пытался наладить отношения с князьями, но одни боялись его, другие не доверяли.

Больше всего проблем возникло с Галицией и Волынью. Юрий желал утвердиться в этих землях, но все его попытки захлебнулись в крови войска. Единственными, кому он доверял и чьего признания желал, были половцы. Только на них он мог положиться, используя степное войско для урезонивания князей. Но половцы не слишком доверяли князю, вот ведь беда. Дважды он ездил к ханам в степь, чтобы продлить военный союз. Но те были настороже. Они знали, что русский великий князь горазд на предательство. Карамзин, который не любит выносить приговора историческим персонажам, на этот раз вынужден заметить: «Георгий не имел добродетелей великого отца; не прославил себя в летописях ни одним подвигом великодушия, ни одним действием добросердечия, свойственного Мономахову племени. Скромные Летописцы наши редко говорят о злых качествах Государей, усердно хваля добрые; но Георгий, без сомнения, отличался первыми, когда, будучи сыном Князя столь любимого, не умел заслужить любви народной.

Одним словом, народ Киевский столь ненавидел Долгорукого, что, узнав о кончине его, разграбил дворец и сельский дом Княжеский за Днепром, называемый Раем, также имение Суздальских Бояр, и многих из них умертвил в исступлении злобы. Граждане, не хотев, кажется, чтобы и тело Георгиево лежало вместе с Мономаховым, погребли оное вне города, в Берестовской Обители Спаса».

Сегодня часто можно услышать мнение, как был добродетелен и прекрасен князь Долгорукий. Но если не верите Карамзину, защитнику государей, поверьте народному мнению, мнению современников. За достойные дела не хоронят вдали от княжеской усыпальницы.

К сожалению, князья именно из этой ветки Рюриковичей основали то, что называется Московской Русью. От своего предка они унаследовали как раз те черты, прославлять которые очень проблематично. Так что задача последующих томов карамзинской истории была труднейшая. Рассказывать о трусах, скрягах и подлецах так, чтобы они предстали при этом спасителями и героями, – нет, такую задачу мог выполнить только человек, одержимый идеей самодержавия как лучшего типа правления. Но даже он иногда беспомощно разводил руками и признавал: да, подлецы и негодяи, но ведь ради блага отечества!..