Николай Карамзин - Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге

• Название: Полный курс русской истории Николая Карамзина в одной книге
• Автор: Николай Карамзин
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065090-3, 978-5-9725-1693-3

Николай Михайлович Карамзин (1766 – 1826) – выдающийся русский историк, литератор и журналист. В дореволюционное время считался отцом-основателем русской истории. Практически все учебники для детей и юношества строились на основе его многотомного труда «История государства Российского». О характере написанной им «Истории» даже желчный критик девятнадцатого столетия В. Г. Белинский заметил, что это «поэма, написанная прозой».

Перед вами сокращенное изложение трудов великого историка, дополненное современными комментариями.

Грандиозный труд теперь доступен любому читателю, интересующемуся отечественной историей.

---

Казань затихла, но ненадолго. Вдруг прошел слух, что русские полки идут резать татар. Горожане тут же заперли ворота и стали ждать осады. Русские же стали собирать войска и ставить их по всем городкам по Волге и Каме. В то же время ждали угрозы со стороны Крыма, так что на юге тоже готовили войско.

Но главную опасность просмотрели: ногайскому хану Едигеру-Махмеду удалось проскользнуть в Казань с 500 воинами. Его тут же нарекли казанским царем. В стане русских это вызвало переполох, теперь Казань можно было только взять не хитростью, а силой. Шиг-Алей советовал подождать до зимы, когда замерзнут болота и реки, но Иван ждать не желал. 16 июня он простился с беременной женой и отправился к войску.

Но в Коломне стало ясно, что с юга идет крымский хан, он вдруг появился под Тулой. Защитники Тулы боялись, что их сил не хватит. Первый приступ они отбили, хотя с ужасом думали о втором: воинов Тула отдала для похода на Казань, на стенах стояли жители. Второго приступа не было: появились полки царя. На этот раз хана удалось отогнать: он рассчитывал, что все силы русских брошены на Казань, и хотел пограбить Москву.

13 июля Иван вошел в Свияжск. Отсюда он велел писать грамотку к казанскому царю, чтобы тот не безумствовал и сдал город. Следом за грамотой на Казань пошли русские войска. Город обложили полностью со всех сторон 23 августа. Взять приступом Казань они не могли, стенобитные орудия давали не много толка, а вылазки татар были постоянными.

Неделю так промучившись, употребили и устрашающее средство: «привязать всех пленников к кольям перед нашими укреплениями, чтобы они умолили Казанцев сдаться. В то же время сановники Государевы подъехали к стенам и говорили Татарам: «Иоанн обещает им жизнь и свободу, а вам прощение и милость, если покоритесь ему». Казанцы, тихо выслушав их слова, пустили множество стрел в своих несчастных пленных сограждан и кричали: «Лучше вам умереть от нашей чистой, нежели от злой Христианской руки!» Сие остервенение удивило Россиян и Государя».

Испробовав устрашение и не получив результата, царь велел делать подкоп и закладывать порох. 5 сентября стены попробовали взорвать, русским даже удалось ворваться в город, но они тут же были отбиты. И хотя во время взрыва погиб и единственный для города источник чистой воды, казанцы не сдались. Они нашли другой источник, с плохой водой, но это для них было лучше, чем русский плен.

Тогда замыслили возвести временную башню выше городских стен, чтобы с нее обстреливать город. Построили. Казанцы не могли теперь применять тяжелых орудий, но беспрерывно продолжали обстреливать стрелков на этой башне. И сколько Иван ни слал грамоток с требованием сдачи, Казань не сдавалась.

«Уже около пяти недель, – описывает взятие города Карамзин, – Россияне стояли под Казанью, убив в вылазках и в городе не менее десяти тысяч неприятелей, кроме жен и детей. Наступающая осень ужасала их более, нежели труды и битвы осады; все хотели скорого конца. Чтобы облегчить приступ и нанести осажденным чувствительнейший вред, Иоанн велел близ Арских ворот подкопать тарасы и землянки, где укрывались жители от нашей стрельбы: 30 сентября они взлетели на воздух.

Сие страшное действие пороха, хотя уже и не новое для Казанцев, произвело оцепенение и тишину в городе на несколько минут; а Россияне, не теряя времени, подкатили туры к воротам Арским, Аталыковым, Тюменским. Думая, что настал час решительный, Казанцы высыпали из города и схватились с теми полками, коим велено было прикрывать туры.

Битва закипела. Иоанн спешил ободрить своих – и как скоро они увидели его, то, единогласно воскликнув: «Царь с нами!» – бросились к стенам; гнали, теснили неприятеля на мостах, в воротах. Сеча была ужасна».

Русские ворвались в город, но закрепиться не смогли. 1 октября царь еще раз потребовал сдачи и получил тот же гордый ответ. Русские готовились к решительному штурму. Для верности они заложили по немецкой технологии 48 бочек пороха в подкопе. Приступ начался на заре. Иван тогда стоял в церкви и слушал литургию. Вдруг церковь затрясло – это взорвали порох. Вся Казань скрылась в дыму. Разрушения были ужасными. Русские ворвались в город.

Но татары даже тогда не сдались: они бились, пока русские полки почти полностью не извели все взрослое население. Только поняв, что сдерживать врага не смогут, казанцы выдали своего царя, но сами снова вступили в бой. Им удалось прорвать русские ряды и уйти через болота. Тут же было послано конное войско взять их в обход топей. Весь пятитысячный отряд татар погиб, в живых никого старались не оставлять.

Только теперь Казань была покорена. Жителей, из тех, кто остался в живых, пленили, а в городе тут же стали тушить пожары, чтобы не сгорели вместе с Казанью и ее сокровища.

Из Казани Иван вернулся героем и победителем, а за время похода у него родился сын Дмитрий. Так что, получив славу и наследника, он «заложил великолепный храм Покрова Богоматери у ворот Флоровских, или Спасских, о девяти куполах: он есть доныне лучшее произведение так называемой Готической Архитектуры в нашей древней столице. Сей Монарх, озаренный славою, до восторга любимый отечеством, завоеватель враждебного Царства, умиритель своего, великодушный во всех чувствах, во всех намерениях, мудрый правитель, законодатель, имел только 22 года от рождения: явление редкое в Истории Государств! Казалось, что Бог хотел в Иоанне удивить Россию и человечество примером какого-то совершенства, великости и счастия на троне… Но здесь восходит первое облако над лучезарною главою юного Венценосца».

Первое облако, упомянутое Карамзиным, было связано с внезапной болезнью царя. Тот ожидал смерти и велел писать духовную, назначив наследником новорожденного сына. После составления завещания следовало его утвердить присягой бояр. Их собрали в царской столовой комнате.

Но не все бояре желали присягать Дмитрию. Владимир Андреевич, которого прежде Иван любил, отказался напрочь. Любимчик царя Адашев и вовсе сказал крамолу: «Тебе, Государю, и сыну твоему мы усердствуем повиноваться, но не Захарьиным-Юрьевым, которые без сомнения будут властвовать в России именем младенца бессловесного. Вот что страшит нас! А мы, до твоего возраста, уже испили всю чашу бедствий от Боярского правления».

В том же духе высказался и Сильвестр, который защищал Владимира: «Кто дерзает удалять брата от брата и злословить невинного, желающего лить слезы над болящим?»

Часть бояр тоже желала видеть на престоле умного и взрослого Владимира Андреевича. Захарьины потребовали от бояр клятвы. Если бы мог, Иван впал бы в гнев, но он был слаб, и над его телом делили будущую власть.

На другой день, все еще больной, Иван потребовал к себе Владимира и велел тому дать целовальную запись, то есть клятву верности. Владимир отказался. Иван пообещал, что никогда этого ему не забудет. Он действительно никому и ничего не забывал. И хотя через два дня Владимир все же дал требуемую присягу, Иван ему этого колебания не простил.

Он не умер. И он, кажется, понял наилучший метод распознавания врагов. Для этого нужна видимость умирания. Для того, чтобы чего-то достичь, требуется ставить людей перед невыполнимым выбором. Те, кто пойдет, не колеблясь, достоин доверия, кто будет сомневаться – достоин смерти. Но было еще и испытание милостью.

Иван встал с постели и словно бы запамятовал события недалекого прошлого. Он воздал почести старшему Адашеву, был очень ласков с Владимиром Андреевичем, не поминая ему отказа от присяги. Он еще участвовал в государственных рассуждениях Алексея Адашева и Сильвестра, но теперь ему казалось приятным не соглашаться с их мнением. Очарование и тем, и другим развеялось.

Тут случилось и еще одно несчастье. Иван обещал в случае выздоровления ехать в Кириллов монастырь в благодарность бога за спасение. Ехать он решил вместе с женой и младенцем. Его предупреждали, что сын слабенький и такая дорога будет для него тяжела. Иван не слушал. Максим Грек, рассказывают, даже передал Ивану через Курбского, что бог не требует от него такой жертвы и даже покарает, умертвив ребенка. Иван не слушал. Он все равно отправился всей семьей на богомолье. В дороге Дмитрий занемог и умер.

Иван не признался даже себе, что виновен в смерти наследника. Напротив. В Песношском монастыре он повидался с Вассианом и получил от него такой наказ: «Если хочешь быть истинным Самодержцем, то не имей советников мудрее себя; держись правила, что ты должен учить, а не учиться повелевать, а не слушаться. Тогда будешь тверд на Царстве и грозою Вельмож. Советник мудрейший Государя неминуемо овладеет им».

Вернулся он словно другим человеком. Заметно это стало не сразу. Еще у Ивана родился второй сын, нареченный Иваном, еще он был нежен со своим Владимиром, еще он вроде бы слушал советы Адашева и Сильвестра, еще он боролся с ересью и посылал войска резать несогласных в казанской и вотяцкой земле, еще полностью взял астраханские земли, провел короткую и счастливую для русских шведскую войну, но тут возникла перспектива ливонской беды.