Мария Барышева - Увидеть лицо

• Название: Увидеть лицо
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Одиннадцать человек, десять пассажиров и водитель, едут на автобусе. Точнее они немного задремали и проснулись, когда автобус тряхнуло. И тут выясняется, что автобус заблудился. Что все пассажиры ехали в разные места и из разных мест. Что водитель вообще очнулся не в том автобусе, в каком он начинал путь. За окном — проливной дождь и странный лес, в котором перемешаны все возможные деревья. А еще табличка на которой написаны все города, в которые они едут. После пяти часов езды по пустынной трассе они подъезжают к странному пустому дому. При этом одновременно у дома кончается дорога, а в автобусе кончается бензин…

У автора куча произведений, все, насколько я понимаю, одного плана. Новинкой является не это произведение, другое, просто я взял наугад. Мне понравилось. Затягивает. Во всяком случае я проглотил почти 300 кб, почти не заметив этого. Даже потом перепроверил, да, действительно — в первой выкладке (из четырех) около 15 авторских листов. Так что моя рецензия явно должна быть положительной. Автор пишет, что издательства отвергают. Возможно, что это из-за неправильного позиционирования книги. Если автор и в издательства посылал как фантастику, то он не прав. Возможно, что из-за большого объема книги. Может быть автору стоило поискать наоборот — продолжающиеся серии? Издают же серии вроде «Готики» (хотя я сам эту серию не читал). Возможно, что для ужастика всетаки слишком медленное развитие сюжета, и отсюда некоторые «страшилки» (табличка с названиями, попытка вспонить себя как толстую женщину, видение с убийством у Евсигнеева и потом находка им вещей парня) мне кажутся немного пристегнутыми сбоку. Хотя не сомневаюсь, что дальше они свою роль сыграют. Моя оценка 8.0. Весьма осторожная. Я не берусь в данном случае судить — достойна повесть опубликования или нет. Я очень давно не читал ужастики, даже не помню что читал в последний раз (Стайна?). Скорее это моя рекомендация всем попробовать прочитать. Думаю, что многим понравится. Сам буду рад услышать мнения по этому произведению.

---

Он бы открыл ему дверь. Открыл бы. Увидеть. Убедиться. Убить снова.

А может, напротив, чтобы успокоиться. Попросить прощения. И с облегчением сознавать, что убийцей больше не является. Реабилитироваться в глазах остальных — мол, психанул, простите козла, больше не буду. Ну, пострелял слегка, бывает.

Правда, во второй вариант практически не верилось.

Ну, а потом Жоре ничего не стоило оглушить Алексея, уложить его на пол, взять шар, размахнуться и…

Только маленькая загвоздка.

Жора мертв.

Вот если бы он вдруг ожил, все бы очень замечательно подошло.

Но он мертв.

И Олег не кажется сумасшедшим.

А в окне она видела Виталия. Виталия с чужим взглядом и чужой мимикой.

А Маринкин зонт здесь для чего? Как намек, что и Рощина может бродить где-то по дому, заглядывая в комнаты выеденными кислотой глазницами и улыбаясь багровым оскалом черепа?

Кислота, наверное, давным-давно разъела пробку и стекла в канализацию.

Господи, я больше не выдержу!

— Уходить надо отсюда, — глухо сказал Олег и направился к двери. — Лучше уж в лесу, чем…

— Вначале надо притащить остальных, — Виталий осторожно потер плечо. — А для этого придется подниматься к ним вместе. Одному дверь не откроют.

Олег остановился в дверях, потом резко развернулся.

— Откровенно говоря, я бы предпочел обойтись без них, — он пожал плечами, потом поочередно взглянул на Виталия и Алину. — Может быть, я даже предпочел бы обойтись и без вас.

Стоя в дверях, Кривцов потер лоб, потом мучительно сморщился, словно что-то вспоминая.

— Запах, — пробормотал он, — мне не дает покоя тот запах… в ванной. Ландыши… Я чувствовал его… где?

— Ты о чем? — настороженно спросила Алина. Олег приоткрыл рот и вскинул на нее глаза, и его лицо вдруг просветлело, словно он сделал величайшее научное открытие.

— В холле, — хрипло сказал он. — Я почувствовал его в холле, когда мы искали бизнесмена. А Кристинка ведь не спускалась! Мы толпились там… этого запаха не было… он появился, когда… Он ел чеснок! На кухне! В упор до того момента, пока не закричала Маринка, он ел чеснок! Доставал прямо пальцами, из банки! Сжимал его в пальцах… я думал, это такая манера есть… А когда раздался крик, уронил банку, выплеснув часть маринада на себя! Я думал, случайно… Набрасываться именно на чеснок! Почему?!

Виталий застыл. Алина с трудом произнесла:

— Он сказал, что любит его и всегда ест, когда страшно…

Петр, так случайно и так удачно упавший в бассейн вместе со своей одеждой, Петр, который был один всю ночь и которому ничего не стоило прикинуться мертвецки пьяным, Петр, который почему-то тоже вместе со всеми отправился за своей вещью, хотя все ее уже видели и она была разбита, Петр, входивший в гостиную к Борису, Петр — единственный, кто как-то выпал из поля зрения, когда все бросились изничтожать Маринкиного паука, и который был ближе всех к дивану, где спала Ольга, Петр, который почти прямым текстом сказал, что Алина может додуматься еще до чего-нибудь, и те, другие, будут счастливы, если ее не станет, Петр, спустившийся в холл самым последним, задыхающийся и кашляющий, хотя, как и все, должен был всего лишь пробежать по коридору и лестнице, Петр, набросившийся на маринованный чеснок, Петр, на которого обращаешь так мало внимания, Петр, глуповатый и трусоватый рохля, которого только и хватило на то, чтобы дать пощечину Ольге, Петр, который вез их сюда, Петр, чье простодушное крестьянское лицо и светлые голубые глаза вдруг словно отступили в некую зловещую тень, подернувшись тонкой безжалостной хитростью и насмешливым торжеством, а простецкая неуверенная улыбка превратилась в кривую полуухмылкуполуоскал хищника.

Тогда твоей мечтой сейчас должно быть остаться в живых!..

Все это промелькнуло перед ней, и в тот же момент она закончила произносить последнее слово.

— Бред! — Олег засмеялся. — Конечно страшно! Страшно, что унюхают не тот запах. Вначале нам было не до того, а потом пахло только чесноком! Зато от Кристинки…

Его слова вдруг прервались резким сырым ударом, словно кто-то с размаху швырнул о пол большой кусок свежей говядины. Олег выгнулся назад, коротко взмахнув в воздухе руками, точно призывая слушателей к порядку, из его раскрывшегося рта плеснуло кровью. Рукоять сабли вывернулась из пальцев, и оружие, юлой завертевшись в воздухе, полетело вниз, но еще до того, как сталь коснулась пола, из-за плеча Олега на почти неуловимое мгновение бесшумно выплыло лицо Петра с той самой жестокой полуухмылкой и хищным блеском зубов из-под разошедшихся губ. Его правое веко дернулось — он подмигнул им с холодной издевкой. И тут же исчез. Виталий выстрелил, но пуля пробила лишь пустой воздух и ударила в стену почти рядом с арбалетной стрелой. В следующий момент Петр вшвырнул Олега внутрь комнаты, одновременно схватившись за ручку двери, еще раз мелькнуло его лицо, безвозвратно утратившее прежнее крестьянское добродушие, холодные голубые глаза, а потом лицо исчезло, и дверь с грохотом ударилась о косяк. С той стороны сразу же что-то стукнуло, донесся короткий удар, Виталий на бегу выстрелил еще два раза, и пули пробили дверь насквозь. Добежав до двери, он изо всех сил рванул ручку, но было поздно — Петр с немыслимым проворством уже успел снова заклинить дверь с помощью того самого стола, который не так давно принес сюда с их же молчаливого согласия. Виталий ударил в дверь плечом, но она открывалась внутрь и выбить ее было непросто.

Собственного крика Алина даже не заметила — если он и был, то уже давно отзвенел и умер где-то под высоким потолком. Она метнулась к Олегу, лежавшему ничком и заходящемуся в булькающем хрипе. В его спину был всажен большой немецкий боевой топор, лезвие глубоко вонзилось в тело, перерубив позвоночник и остановившись где-то в районе легких, и глядя на него, Алина сразу же отчетливо поняла, что уже ничто не в силах помочь спецу по транспорту.

— …ка!.. — с трудом прохрипел Кривцов в пол, дергая окровавленными губами. — …ахло!.. кой!..

Вцепившись в его руку, Алина с трудом перевернула Олега на бок, тело качнулось дальше и остановилось, упершись топорищем и обухом в пол. Олег уставился на нее мутными от боли подергивающимися глазами. На губах один за другим вспучивались кровавые пузыри и лопались, орошая все вокруг крошечными красными брызгами.

— Солярка!.. — прохрипел он, вцепившись в ее взгляд. — Пахло… соляркой!.. он… генера…

Откуда-то со стороны сквозь туман долетали методичные удары о дверь. Алина схватила Олега за плечи, потом сжала ладонями его щеки, с ужасом чувствуя, как они стремительно холодеют. Кривцов зашелся в мучительном кашле. В горле у него что-то тонко свистело.

— …жигалка… в кармане… заж…галка… генера…

— Олежка! — дико взвыла Алина, приподнимая его голову. Искаженное лицо Кривцова дробилось от слез, застилавших глаза. — Олежа, не умирай! Пожалуйста, не умирай!..

— … больно… — сказал Олег хриплым, но удивительно детским жалобным голосом. — … ног…нет… ноги… где?.. больно…

— Виталий!.. ну сделай же что-нибудь…

Ответа нет, только слышен треск двери, вздрагивающей под ударами. Нижняя челюсть Олега задергалась, точно он пытался сказать что-то важное, но его одолел приступ икотки.

— … это…я… я его… ппросек… я!..

Горло сжалось, и она не смогла ответить, только кивнула. Олег напрягся в ее руках, каждый мускул его тела на мгновение превратился в камень, а потом Олег неожиданно своим прежним раздраженным голосом произнес:

— Ни…хрена не вижу!

Его челюсть еще два раза дернулась, а потом он с широко открытыми глазами расслабленно осел на пол, и тотчас послышался легкий сухой звук, словно кто-то переломил под коленом тонкую иссушенную палочку, и свет в доме погас. На комнату обрушилась тьма — такая густая, что Алина не видела даже собственных рук.

Почему-то она была уверена, что Петр тут не при чем.

Генератор был вещью Олега.

— Быстрей! — крикнула она, на ощупь нашаривая в кармане Кривцова зажигалку. — Он убьет Кристинку! Он забрал часть солярки!

Невидимый Виталий что-то прорычал от двери. Алина вытащила зажигалку, щелкнула ею и при слабеньком колыхающемся огоньке оглядела комнату. Потом погасила ее и, закусив губу, рванула на Олеге полы легкой тонкой рубашки. Пуговицы полетели во все стороны, одна больно щелкнула ее по щеке. Зашипев, Алина высвободила из рукавов безвольные податливые руки Олега. На спине рубашку крепко держало лезвие, сжав зубы, она рванула и ткань с треском разошлась. Алина вскочила, снова щелкнула зажигалкой и подбежала к стойке с киями и схватила один. Затянула на нем рубашку в несколько крепких узлов, быстро обмотала ее вокруг кия, чтобы получился ком, снова затянула и повела горящим огоньком по ткани, потом вздрогнула, когда откуда-то издалека и сверху долетел пронзительный вопль, а следом за ним несколько глухих ударов.