Мария Барышева - Увидеть лицо

• Название: Увидеть лицо
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Одиннадцать человек, десять пассажиров и водитель, едут на автобусе. Точнее они немного задремали и проснулись, когда автобус тряхнуло. И тут выясняется, что автобус заблудился. Что все пассажиры ехали в разные места и из разных мест. Что водитель вообще очнулся не в том автобусе, в каком он начинал путь. За окном — проливной дождь и странный лес, в котором перемешаны все возможные деревья. А еще табличка на которой написаны все города, в которые они едут. После пяти часов езды по пустынной трассе они подъезжают к странному пустому дому. При этом одновременно у дома кончается дорога, а в автобусе кончается бензин…

У автора куча произведений, все, насколько я понимаю, одного плана. Новинкой является не это произведение, другое, просто я взял наугад. Мне понравилось. Затягивает. Во всяком случае я проглотил почти 300 кб, почти не заметив этого. Даже потом перепроверил, да, действительно — в первой выкладке (из четырех) около 15 авторских листов. Так что моя рецензия явно должна быть положительной. Автор пишет, что издательства отвергают. Возможно, что это из-за неправильного позиционирования книги. Если автор и в издательства посылал как фантастику, то он не прав. Возможно, что из-за большого объема книги. Может быть автору стоило поискать наоборот — продолжающиеся серии? Издают же серии вроде «Готики» (хотя я сам эту серию не читал). Возможно, что для ужастика всетаки слишком медленное развитие сюжета, и отсюда некоторые «страшилки» (табличка с названиями, попытка вспонить себя как толстую женщину, видение с убийством у Евсигнеева и потом находка им вещей парня) мне кажутся немного пристегнутыми сбоку. Хотя не сомневаюсь, что дальше они свою роль сыграют. Моя оценка 8.0. Весьма осторожная. Я не берусь в данном случае судить — достойна повесть опубликования или нет. Я очень давно не читал ужастики, даже не помню что читал в последний раз (Стайна?). Скорее это моя рекомендация всем попробовать прочитать. Думаю, что многим понравится. Сам буду рад услышать мнения по этому произведению.

---

— На выходных придется новую партию закупать. Дня нет, чтоб не кокнули! Хоть железные заводи!

— Лучше деревянные корыта, — устало заметила Алина, швыряя тетрадку обратно. — Большинство и не заметит разницы.

Тамила посмотрела на нее как-то странно. Алина уже заметила, что "собарница" в течение всего вечера исподтишка бросает на нее странные, слегка растерянные взгляды. Это было непонятно — грозную татарку вообще было довольно трудно ввергнуть в состояние растерянности. Тем более Алине.

Она хмуро взглянула на часы. Одиннадцать. Вряд ли сегодня удастся закрыться в двенадцать. Алина вздохнула и обратила предельно терпеливый взор на новое лицо, выплывшее из дымной завесы.

Спустя полчаса Толик ушел, на прощанье неопределенно сказав: "Смотрите у меня тут!" Тамила выждала, пока его "опель" укатит со стоянки, потом вытащила из-под стойки начатую бутылку коньяка, налила стопочку, заглотила и, закусив тонюсеньким лимонным кругляшком, выдохнула:

— Хорошо!

Народ в "Чердачке" заметно поредел, работать стало проще, и они перешли из-за стойки за угловой столик, где уже сидели уборщица, продавщица из соседствующего с "Чердачком" магазина, сменившийся охранник автостоянки и Женька, забежавшая минут десять назад. Участковый развлекал всю компанию сводкой происшествий за неделю, прихлебывая давно остывший кофе. Женька задумчиво тянула пиво, остальные налегали на водку.

Алина плюхнулась на свободный стул и вытянула ноги, постарушечьи закряхтев. Женька заботливо налила ей пива.

— Выпей, детка, и тебе будет счастье.

Алина вздохнула и окунула губы в пухлую пивную пену. Тамила, задорно тряхнув пышным хвостом перекисноводородных волос, расправилась со второй стопкой коньяку, после чего извлекла свой телефончикраскладушку и начала быстро нажимать на кнопки.

— Завтра в одиннадцать откроемся! — заявила она.

— Толик сказал — в десять, — Алина зевнула.

— Да пошел он! Такой график устанавливает — на голову не одеть! Мы не железные! К тому же, завтра в десять здесь никого не будет. Вообще раньше часа никто не появится! Я лучше буду спать дома, чем здесь!

Алина снова зевнула и отвернулась, с кротким отвращением разглядывая зал "Чердачка" и оставшихся посетителей, барную стойку, закопченный потолок, пивные лужи, стены, стилизованные под старое дерево, и искусственную неряшливую паутину, протянутую вдоль стен под потолком. Настоящей здесь быть не могло — ни один паук не протянул бы в угаре "Чердачка" и пяти минут.

Внезапно она ощутила такой резкий и жаркий прилив ненависти, что у нее свело скулы. Она ненавидела это место всеми фибрами души, каждой клеточкой своего тела, пропитанного табачным запахом — таким стойким, что от него не отмыть волосы и не отстирать одежду. Ей отчаянно захотелось расколотить окна, разнести бар в щепки и поджечь, пошвыряв в костер этих оставшихся алкоголичных мужичков и Толика вместе с его "опелем". И Тамилку туда же вместе с ее телефоном. Она ненавидела их всех. Разве такой жизни она для себя хотела?! Вонючий дешевый бар, беготня с кружками и бутылками, пьяные свары, пошлые комплименты и заигрывания, пивные лужи… и все это по кругу, изо дня в день, беспросветно… Зачем? Для чего это все?

Зачем она проснулась?!

Там, несмотря ни на что, она была чем-то значительным.

Вернее, стала чем-то значительным.

Там ее любили…

Это сон, Аля! Всего лишь сон! Нет этого! И быть не может!

Чьето прикосновение выдернуло ее из яростнобезнадежных мыслей, она повернула голову и вопросительно посмотрела на Женьку.

— Ты что-то плохо выглядишь. Что врач сказал?

— Врач сказал в морг.

— Алька, я серьезно! Что-то ты… — Женька нахмурилась, пристально вглядываясь в ее лицо. — Ты какая-то не такая…

— После пятницы мы все какие-тоне такие. А точнее — никакие.

Женька покачала головой.

— Да нет. Странно… у меня такое ощущение, будто я тебя год не видела. Ты как-то изменилась… не внешне, а… У тебя взгляд какойто другой.

Алина хмыкнула, ставя на стол пустую кружку. Она заметила короткий взгляд Тамилы, который та бросила на нее поверх очередной стопочки, и улыбнулась ей с раздраженным выражением: "Чего надо?!" Тамила пожала плечами и отвернулась.

— Год не видела… Неужели я за пару дней так постарела? Мне казалось, что годы обошлись со мной благосклонно. Ах, как я ошибалась!.. — заблажила Алина, и Женька пихнула ее в бок.

— Тихо ты! Возьмем еще пива, а? Неохота домой. Вовка спит… Посидим, помечтаем о нашем ресторанчике…

— Нет. Не хочется. Ты знаешь, Жень, в последнее время мне кажется, что не о том я мечтаю, на самом деле. Не это моя мечта.

Алина не стала уточнять, что "последнее время" состоит лишь из пятнадцати минут — в этом мире. И четырех дней в другом. Оказывается, и во сне можно изменить свое мировоззрение.

Если это был сон…

Конечно же, сон. Посмотри на себя в зеркало. И потрогай свою шею. Ты жива. И ты — стандартная волжанская мышь!

— Ты мужика что ли нашла, наконец? — удивленно вскинула черные брови Женька, усмотревшая только одну реальную причину столь неожиданной перемене, произошедшей с подругой. Алина неопределенно покачала головой.

— Если честно, я не знаю. Но… Слушай, Женьк, а чтоб ты сделала, если бы была красивой, богатой, встретила бы любимого человека, а потом проснулась и обнаружила, что ничего этого нет, да и в зеркале черт знает что?!

Женька подергала себя за вьющуюся черную прядь, выбившуюся из-под заколки, задумалась, потом очень серьезно сказала:

— Наверное, покончила бы с собой.

* * *

Перед тем, как пойти домой, она забежала к Женьке за бумагами. Они жили в одном подъезде, знали друг друга с детства, но по настоящему крепко сдружились только пару лет назад, когда Женькин муж, крепко приняв на грудь, в очередной раз решил поучить жену умуразуму, но в ту ночь не ограничился стенами родного дома, а выгнал ее на подъездную площадку в одной ночной рубашке. На Женькины истошные крики прибежала только Алина, грозноиспуганно размахивая скалкой, коей и стукнула "учителя" прямо по темени прежде, чем успела сообразить, что делает. Отец семейства надолго задумался на полу, после чего был увезен на "скорой" с диагнозом "упал с лестницы". Домой он уже не вернулся — еще в больнице его навестил Женькин двоюродный брат, весьма кстати вернувшийся из армии, и вдумчиво объяснил, что бить жену нехорошо. Дело кончилось удивительно мирным разводом — побитый муж даже не стал претендовать на квартиру, удивив этим и Женьку, и Алину. Они не знали, что Женькин брат навестил его еще раз, теперь уже с друзьями, и мягко намекнул, что отбирать у его сестры и племянника квартиру тоже будет очень нехорошо.

Сама Алина тоже была в разводе. Она тихо вышла замуж спустя три года после окончания школы, так же тихо развелась через полтора года и теперь вела тихую скучную жизнь в одиночестве этажом ниже. Недолгая семейная жизнь канула в Лету без остатка, и иногда ей даже казалось, что она никогда не была замужем. Лицо мужа позабылось, и довольно часто она даже не могла вспомнить его имени: то ли Леша, то ли Костя. В сущности, это не имело никакого значения.

— По-моему, я потолстела, — хмуро заметила Женька, критическим взором оглядывая себя в полуосвещенное зеркало. Алина отрицательно покачала головой. Женька была пухленькой, как говорят, "сочненькой", но толстой ее назвать было никак нельзя. И потолстевшей тоже.

— Тебе кажется.

— И всетаки, надо меньше пить пива. Переходить на вино.

— Между прочим, я читала одну статью, так там сказано, что в ста двадцати граммах вина содержится столько же калорий, сколько в двухстах пятидесяти граммах пива.

Женька недоверчиво посмотрела на нее.

— Да? Удивительно, как ты еще находишь силы что-то читать! Меня хватает только на телевизор. Ты почему не спишь?!

Последние слова относились к маленькой фигурке, вышедшей из спальни. За фигуркой по полу волочилось одеяло. Алина включила свет, и пятилетний Вовка сердито заморгал, словно потревоженный совенок.

— А, явились! — сонно, но очень грозно сказал он. — Мама, ты же говорила, что сегодня выходная!

— Ну да. Выходная. Вот она и вышла, — пояснила Алина, с трудом подавив зевок. Вовка мрачно посмотрел на нее, потом внезапно оживился.

— Слушай, тетя Аля, а ты пойдешь ко мне в гарем?

Женька закашлялась. Алина с интересом посмотрела на маленькое сонное лицо.

— А зачем тебе гарем?

— Чтобы был, — резонно заявил Вовка и плотнее закутался в одеяло. — Ну? Я тебя любимой женой запишу! Со скольки там лет гарем разрешается?

— В России с восемнадцати.

— Плохо, — искренне огорчился Вовка. — Долго ждать. Ну, ладно. Все равно я тебя запишу. Это сколько, получается, тебе будет… — он задумался, но тут же покладисто махнул рукой. — Ничего! Я люблю пожилых женщин!