Александр Дон - Полусредний мир

• Название: Полусредний мир
• Автор: Александр Дон
• Жанр: Юмористическая фантастика

Приятно знать, что где-то во Вселенной есть мир, устроенный еще более идиотски, чем наш. Хотя, признаться, сам я в этом сильно сомневаюсь…

---

Нос Керамира уловил волшебный запах. Запах исходил от теткиной корзины.

Керамир оглянулся. Проводница о чем-то болтала со своей напарницей и в его сторону не смотрела.

Керамир в нерешительности затоптался на месте. Он боялся отходить от вагона, но запах, чудесный запах свежих пирожков, настойчиво манил его вслед за теткой. В кармане у него было несколько бумажек, полученных от Пети, которые в этом ненормальном мире заменяли деньги.

Керамир махнул рукой и устремился за теткой. Та уже успела скрыться в здании вокзала, и Керамир нагнал ее у самого выхода. Он купил полдюжины пирожков с мясом, потом полдюжины с капустой, потом полдюжины с картошкой, потом полдюжины с горохом, потом потрясающие кулинарные изделия под труднопроизносимыми названиями «чебурек» и «хачапури», потом снова пирожки…

В общем, содержимое теткиной корзины закончилось одновременно с Петиными бумажками — примерно через полчаса. Довольная тетка отправилась домой, а Керамир, потрогав тугой живот, вернулся обратно на перрон.

Поезд стоял на прежнем месте. Керамир отсчитал четвертый вагон с хвоста. Правда, ему показалось, что раньше вагон был синим, а теперь он вроде бы зеленый, но задумываться над такими деталями Керамир не стал.

Проводницы на месте не было, Керамир влез в вагон, прошел в купе, ощупью нашел свою полку, и крепко уснул.

Глава 18 БРИГАДА

Вован добрался к городским воротам затемно. Он как раз успел к закрытию.

Неподалеку от города он нагнал группу крестьян, торопившихся к завтрашней ярмарке. Затерявшись в толпе, Вован легко проник в город. Стражникам и в голову не пришло заподозрить в этом человеке, одетом как богатый крестьянин или бюргер, недавнего голого разбойника.

В кармане разбойничьей куртки Вован обнаружил увесистый кошель с золотом, и теперь чувствовал себя вполне уверенно, направляясь знакомой дорогой к таверне.

Он резво шагал по узким улочкам, зорко следя за движением ставней над головой. Вован, будучи совершенно не знаком с наукой философией и никогда не сомневавшийся, что слово «философ» означает пассивного педераста, после перенесенных в Полусреднем мире злоключений самостоятельно вывел философский закон. Вован начал подозревать, что история развивается по спирали. И ему совсем не хотелось, чтобы история с ночным горшком и дрекольем горожан повторилась — на новом витке и с новым содержимым.

Осторожность не подвела Вована, и спустя три четверти часа он целым и невредимым вышел на Рыночную площадь и увидел знакомую вывеску «Взбесившегося ежа».

Не в правилах старого гоблина Цапгкорна было удивляться, но появление в таверне Вована его по-настоящему поразило.

— Вот уж не думал, что кому-то удастся вырваться из лап Лигуса! — сказал он Цапфлее, приняв заказ Вована и пряча за щеку полученный от него золотой реал. — Но этот молодчик, похоже, не промах. Хотел бы я знать, как ему удалось облапошить старого работорговца! Кстати, его самого что-то давненько не было. Последний раз я видел его в тот вечер, когда он обхаживал этого толстого олуха… Уж не удавил ли этот парень старину Лигуса?..

И Цапгкорн задумался, сопоставляя подозрительно долгое отсутствие Лигуса с внезапным появлением в таверне Вована.

Вован же устроился на свободное место за столиком и с аппетитом стал уплетать «шантильи из тюрбо», на самом деле представлявшее собой вчерашнюю мешанину из конины, картофеля и отрубей.

Напротив, склонившись над кружкой, сидел человек в драном балахоне и потертой остроконечной шляпе.

Несколько минут прошло в молчании. Потом человек поднял мутные глаза на Вована и попытался сфокусировать взгляд. Это ему частично удалось.

— Ты алхимик? — спросил человек хрипло.

— Чего? — не понял Вован.

— Я спрашиваю, ты алхимик?

— Чего? — опять не понял Вован.

Человек осмотрел Вована и покачал головой:

— Нет, ты не алхимик…

Вован недоуменно пожал плечами:

— Че-то ты рамсы путаешь, фраер, в натуре! Сам-то кто?

Человек посмотрел на Вована мутным взглядом.

— Волшебник, — просто ответил он.

Вован опешил. Он недоверчиво поглядел на незнакомца, пытаясь понять, кто перед ним — шутник или сумасшедший.

— Слышь, фраер, а волшебник — это че, кликуха такая? — наконец спросил он.

— Нет, это состояние души.

Повисла тишина. Вован переваривал услышанное и увиденное одновременно с шантильи, а волшебник, потеряв к Вовану всякий интерес, погрузился в созерцание содержимого кружки.

Неизвестно, сколько бы продолжалось молчание, но тут волшебник достал глиняную трубку, набил ее листьями и принялся сосредоточенно дымить, пуская сизые кольца.

Вован, многие месяцы лишенный табака, не выдержал.

— Слышь, братан, — обратился он к волшебнику, облизывая пересохшие губы. — Это… закурить дай!

Волшебник не удивился. Он меланхолично посмотрел на свой мешок, и, повинуясь его взгляду, из мешка вылезла обшарпанная трубка и поковыляла по столу к Вовану. Тот с опаской посмотрел на нее. Несмотря на то, что за последнее время ему приходилось не раз сталкиваться со всевозможными чудесами, трубка, которая сама предлагает табачку, было, пожалуй, слишком.

Волшебник щелкнул пальцами, и из-под грязноватых ногтей показалось синее пламя. Вован прикурил, и с наслаждением вдыхая горький дым, прислушивался к ощущениям. Табачок был славный, приятное тепло волнами растеклось по телу.

— Слышь, братан, а как это ты… ну это… фигню эту делаешь? — спросил заинтригованный Вован.

Тот пожал плечами:

— Элементарно. Обычная магия первого порядка.

Вован задумался.

— Так ты, блин, это… всякие чудеса можешь, как этот… как Спайдермен?

Волшебник покачал головой:

— Не знаю, про кого ты говоришь, горожанин, но, думаю, что он — лишь жалкое подобие настоящего волшебника. Знаешь ли ты, горожанин, что такое настоящий волшебник? Нет, ты не знаешь, что такое настоящий волшебник! Настоящий волшебник — это… это… это настоящий волшебник!

Родив эту глубокую мысль, волшебник икнул и задумался.

— Волшебники, горожанин, это цвет общества! Это сливки! Это пенки, это накипь… нет, не то!.. Это то, что всегда сверху плавает!.. Тьфу, черт, что я несу! Кажется, я здорово пьян…

— Волшебники — это гордость общества! — продолжал он. — Это лучшее, что есть в мире!.. Ничтожества! Сволочи! — неожиданно взвизгнул он. — Подонки! Негодяи! — Волшебником овладел приступ алкогольной меланхолии. Он попытался встать, но неудачно. Тогда он уткнулся лицом в грязные ладони и пьяно зарыдал:

— Прошу тебя, друг мой, возьми кинжал и заколи меня! Я не хочу жить в этом проклятом мире! Убей меня, прошу! Впрочем нет, погоди, не убивай! Я сам убью себя! — волшебник театрально закатил глаза. — Я освобожу этот ничтожный мир от такого великого человека, как себя… как меня… как мне… — волшебнику никак не удавалось закончить фразу, и он махнул рукой:

— Короче, все решено! Сейчас допью эту кружку и пойду повешусь!

— Нафига? — осторожно спросил Вован.

— А зачем мне эта жизнь? — патетически воскликнул волшебник. — Зачем, ответь, горожанин — если я, потомственный волшебник, вынужден влачить жалкое существование, перебиваться случайным колдовством, а какой-то ученый слизняк, ни черта не смыслящий ни в магии, ни в превращениях, жирует на моем несчастье и пляшет на моих костях!

Из дальнейшего монолога, периодически прерывавшегося беспорядочными проклятиями, рыданиями и жадными глотками из кружки, Вован узнал полную неподдельного драматизма историю волшебника.

* * *

Волшебник — его звали Романчиш, — подвизался на превращениях воды в вино. Делалось это, разумеется, с использованием магии. За долгие годы волшебник изрядно поднаторел в своем искусстве, и довольно легко обращал приличные объемы воды в вино. Конечно, такое сложное превращение не всегда проходило гладко. Если быть совсем точным, то в результате его почти всегда получалась отвратительная вонючая бурда, хотя и с приличным содержанием алкоголя. Кроме того, сорт вина всегда получался один и тот же, независимо от исходного качества воды. Впрочем, альтернативы не было, и граждане, что ни праздник, спешили к волшебнику с коромыслами, ведрами, бадьями и шайками.

Волшебник жил припеваючи. Все время вращаясь среди бочек с вином, он постепенно пристрастился к алкоголю. Обычно он оставлял себе десятую долю превращенного, а учитывая большие заказы, этого было вполне достаточно, чтобы постоянно поддерживать приятное состояние опьянения.

Он был счастлив и искренне верил, что именно так — в довольстве и неге — пройдет вся его жизнь, но увы! — научная революция грубо вмешалась и в этот исконно волшебный промысел.