Александр Маркьянов - Адепты стужи

• Название: Адепты стужи
• Автор: Александр Маркьянов
• Жанр: Боевик

И пришли к Конфуцию его ученики и спросили: «Учитель! Чем нужно платить за зло? Может быть, за зло следует платить добром, как подобает всякому хорошему человеку?»

И ответил им Конфуций: «Нет, ни в коем случае! Нельзя платить за зло добром! Ибо если вы заплатите за зло добром — то чем же тогда вы расплатитесь за добро?»

---

А все остальные — пропали. Цесаревич Николай, Великий князь польский Борис, молодой граф Голицын в один день из друзей превратились в ревностных соперников, причем из-за дамы, которой ни один из нас даже не имел чести быть представленным. Мы не знали, кто она, где живет и чем занимается — знали только, что она каждый день проходит мимо Воронцовского дворца. Вот и все что мы знали.

А хотелось узнать больше…

— Пошли! Я первый, как идем, помните?

— Ну.

— Да не ну а так точно.

В ответ меня чувствительно пихнули кулаком в бок.

Поскольку из всех четверых я менее всего был поражен стрелой Купидона — мне и довелось разработать план наружного наблюдения. План наружного наблюдения был рассчитан на четверых филеров и отличался высокой надежностью. Чтобы объект не заметил (заметила точнее) слежки — мы должны были периодически меняться и следить за ней по очереди. Внешне это выглядит так — если я иду за объектом первый и ориентируюсь по объекту, Николай, к примеру идет за мной и ориентируется уже по мне. Потом он выходит вперед, и уже я ориентируюсь по нему. Объект же если и обернется — увидит только одного человека и его можно будет разу сменить. Схему слежки, как я потом узнал на разведфакультете Санкт Петербургского нахимовского я выбрал совершенно верную, вот только на своих подельников я не особо полагался. Любой из них вместо того, чтобы следить, может воспользоваться моментом и попытаться завязать знакомство с объектом слежки, минуя всех остальных. А тогда место жительства и род занятий очаровавшей нас дамы мы так и не узнаем…

Надвинув на глаза козырек легкой белой кепки, я выскользнул за ограду, окунувшись в толпу…

Вести объект было довольно просто — дама была не по возрасту высокой (только с Володькой Голицыным, если честно она бы смотрелась органично), легкая белая шляпка была отлично видна. Даже когда я на какие то мгновения терял ее из виду из-за курортной толпы — все равно, через пару секунд белый парус шляпки сообщал мне направление движения…

Сзади кто-то легонько коснулся моей руки, я сбавил ход, Володька, одетый в пеструю рубашку с коротким рукавом, пошел вперед…

Найдя взглядом Боряна, я еще замедлил темп…

— Ник где?

— Он чуть побыстрее пошел…

Вот черт…

— Ладно. Давай, ты следующий…

Борян ушел вперед, я оглянулся, чтобы понять, где мы. К порту, похоже, идем. А там нам появляться заказано…

Произошло все так быстро, что я даже не понял, как все началось. Мы сворачивали, шли и снова сворачивали — и даже не заметили как нарвались…

В Одессе, как и в любом другом городе, были пацанские группировки. Хулиганы. И у каждой хулиганской группировки были свои территории, заходить на которые чужакам не рекомендовалось. Поскольку, телесные наказания по отношению к детям и подросткам не применялись, единственным возможным наказанием были исправительные работы. Не помогало. Впрочем, порка тоже не помогала в Казани вон, по исламскому закону каждую пятницу у мечетей хулиганов пороли. А хулиганы не переводились…

К месту потенциальной разборки я подоспел последним, когда базар уже шел вовсю…

Дама — причем не та, которую мы видели через решетку дворца. В шляпке, но не та. Кто из нас умудрился ее упустить — непонятно. Несколько пацанов, нагло-шаромыжного вида — и мы. Четверо…

— Вы чьих будете… — главарем был босоногий, крепкий на вид пацан в драной рубахе и с черной, несмотря на жару бескозыркой на голове.

— Мы сами по себе… — твердо ответил Володька.

— Сами по себе…Гы… А ты чо к моей сеструхе вяжешься, сам по себе…

Судя по выражению лица незнакомой девчонки, стоящей в окружении троих таких же шаромыжников, ей это все не сильно нравилось.

— Сударыня, это действительно ваш брат? — громко спросил Николай.

— А ты со мной, со мной базарь…

С этими словами шаромыжник смачно сплюнул прямо под ноги Николаю — сплюнул, и удивленно отшатнулся от хлесткой пощечины.

— Стоять! — я вышел вперед. Нравы во флотских кадетских корпусах были жесткими, и схему подобных разговоров я знал хорошо. Неверно думать, что дети аристократов учились в каких-то особых условиях. Были, конечно, и специфичные заведения, типа Пажеского корпуса, но те, кто шел в армию или на флот, учились вместе со всеми, никаких поблажек не было…

Блатняк и в самом деле сдержал руку.

— А ты кто будешь.

— Я за базар отвечаю. Разобраться хочешь — забиваемся. Не вопрос…

— Ты обзовись хоть сначала… — начал сдавать блатарь.

— Не считаю нужным! Давай! Забиваемся!

Наверняка, малолетний блатарь уже пожалел, что ввязался — вот за его спиной была его шобла. Отступить — значит, завтра его будут считать последним поцем.

— Здесь. В восемь нуль — нуль. Сегодня.

— В двадцать нуль-нуль значит… — передразнил я — по рукам.

Оружейная конечно была заперта — дед правила блюл строго. Оружие в доме — в отдельной комнате, постоянно запертой… и ключ на цепочке на шее. Порядок есть порядок. Но меня этот порядок — не остановит…

«Историческая» комната. Дед требовал, чтобы все там поддерживалось в идеальном порядке. Картины старинных мастеров — в основном батальные сцены. Старинная мебель. Ковры…

И холодное оружие на коврах. Кортики, в том числе с позолотой. Турецкие сабли и кинжалы. Казачьи и горские шашки…

Кортик — это мне я к нему привык. Еще один — больше кортиков нет. Еще пару турецких, чуть изогнутых кинжалов… отточены как бритва. Оружие в самом недвусмысленном его варианте…

Рассовал за пояс — в качестве верхней одежды у меня была летняя турецкая куртка из плотной ткани — нежаркая, но от дождя более — менее защищает. Воровато оглянулся — никто не видел. Аккуратно закрыл дверь. Чтобы не попасться никому на глаза — вылез из окна на первом этаже, потом сиганул через забор…

— Где Борян?

Пацаны переглянулись.

— Его родители… высекли и заперли… сам не знаю за что… — ответил Володька.

— Сдрыснул, значит… — недобро нахмурился я.

— Нет, его и в самом деле высекли… я проверял.

— Ладно… Один кинжал лишний. Желает кто?

— Налево! Там проходняк!

Засвистели справа, перед глазами уже разноцветные круги… обложили как босоту…

— Туда давай!

Проходняк — узкая, низкая арка, ведущая из дворика на улицу. Старая Одесса.

— Проскочим — снова налево!

— Да понял…

Свистели уже совсем рядом…

— Гоп-стоп — ты подошла из-за угла…

Я даже не понял, как мы напоролись на того офицера — и как он умудрился схватить нас всех троих разом. Но — умудрился как то…

— Кто такие?

— Юнга Воронцов! — в отчаянии выкрикнул я, все-таки судя по черной форме — флотский офицер, не может быть что бы не помог…

— Юнга… Ну-ка, прячься, юнга… Вон там… в подвал дорожка ведет…

Считай, в каждом одесском доме был вход в подвал — Одесса вообще стояла на известняках, все старые здания были построены из этого материала, у каждого дома был выход в катакомбы… поэтому справляться с преступностью в Одессе было крайне сложно.

Торкнулся — на счастье — заперто как же… Люди товар хранят, вещи… Ни один дурак свой подвал открытым не оставит. Подвела меня сегодня моя полярная звезда…

Гулкий топот ног…

— Э… господин майор не видели никого здесь?

— А кого я должен был видеть, господин жандарм?

— Да босота… драку с поножовщиной устроили… не пробегали?

— Пробегали… Вон туда рванули…

Когда топот ног затих вдали — офицер выждал какое-то время. Потом заглянул к нам — мы сгрудились у самой двери… там и в самом деле можно было спрятаться…

— За мной! Босота….

— Кто из вас это придумал?

Белая кайма у губ. Когда дед злился — не на шутку злился — у него появлялась такая белая кайма у губ, красноречиво предупреждающая что с ним лучше не шутить. Сейчас она как раз… имела место быть.

Мы стояли молча. Ни один не поднял глаз. Сказать — никому из нас троих не приходило и в голову. Орудия нашего преступления — два кортика и два кинжала — лежали на столе комендатуры, расположенной в том же здании, что и штаб флота.

— Поз-з-зор!

Дед не повышал голос, но это было еще страшнее.

— Отпрыски лучших родов… Поножовщина с босотой. Дуэлянты… Поз-з-зор!

Дед прошелся по кабинету. «Дуэлянты» у него было одним из самых страшных ругательств.

— Кто из вас придумал это… Ну?!

…

— Значит так…. Деревских!

В кабинете сей секунд оказался порученец деда, боцман Деревских, добродушный усатый здоровяк, служивший еще с моим отцом.

— Ваше благородие?

— Извольте подготовить мотор! Едем в Ливадию. Телефонируйте туда, чтобы нас ждали. Хочу лично доставить туда этих архаровцев! И кое с кем побеседовать…тет-а-тет.