Брюс Гласско - Честный Томас

• Название: Честный Томас
• Автор: Брюс Гласско
• Жанр: Научная Фантастика

---

Способна ли выдержать испытание любовь? Этот вопрос задаю я себе, когда дождь стучит по соломенной крыше моей хижины и весь этот мир кажется мне тюрьмой. Птицы под стрехами роняют пух, несут слово надежды и семейной радости. Но затхлый вкус слова, который несет плесень на подоконнике, говорит о том, что в конце концов все поглотит земля.

Часто истину проще найти, чем высказать. Но если я попытаюсь рассказать ему, что узнал, на доступном ему языке, как мне быть дальше? Что скажет об этом моя Королева со звезд?

Я попросил Макдугала немного обождать и раскрыл свой кошель. Внутри лежала крохотная бутылочка с питьем, которое я ценю выше всякого другого. Распустив затычку, я вылил одну золотую капельку на кончики пальцев и, вдыхая ее аромат, богатый и полный, как королевская казна, дал ей впитаться в кожу. Многое из ее полноты и сочности с годами повыдохлось, но когда я беру эту капельку на язык, в ней оказывается достаточно крепости, чтобы вернуть память о моей Королеве. Словно передо мной раскрывается книга, написанная золотыми буквами.

Вот этот путь, что вверх идет,

Тернист и тесен, прям и крут.

К добру и правде он ведет,

По нем немногие идут.

Другая - торная - тропа

Полна соблазнов и услад.

По ней всегда идет толпа,

Но этот путь - дорога в ад.

Бежит, петляя, меж болот

Дорожка третья, как змея,

Она в Эльфляндию ведет,

Где скоро будем ты да я.

Все началось с того, что фейри запуталась в ветках дерева.

Я никогда раньше фейри не видывал, так что постарался подробней ее рассмотреть. Похожее на веретено тельце было покрыто густым зеленым мехом и увенчано пучком тонких пушистых усиков и шестью глазами, расположенными в виде двух треугольников. Ее тонкая талия застряла в развилке ветвей бузинного дерева, и четыре крылышка, размером и цветом сходные с листьями бузины, отчаянно бились, пытаясь освободить это существо. От торса отходила, наверное, дюжина тоненьких палочек-ножек, половина из которых в этот миг сжимала всевозможных жуков, которые стремились вырваться и разлететься в разные стороны.

Я, бережно отогнув ветку, освободил существо, и оно, жужжа в сгущающихся сумерках, полетело в сторону луга. Сгорая от любопытства, я последовал за ним на расстоянии. За три дня до этого моя возлюбленная отвергла меня, так что, хотя я и был печален, но чувствовал себя свободным, как ветер. Отец к тому времени решил, что толку от такого бездельника и шалопая не будет, и велел мне подыскивать другое жилье. Предлогом, позволявшим мне целыми днями бродить по холмам, была охота, но я захватил с собой и арфу, потому что новая баллада стоила в моих глазах больше оленя. Я знал сорок семь баллад, девять из них были собственного сочинения, и, будучи в подпитии, я с гордостью, чуть фальшивя, пел их под приветственные крики и стук кружек моих друзей. Оставалось две недели до исполнения семнадцати лет моего пребывания на земле.

Посреди луга высилась странная скала, хотя еще недавно ничего подобного здесь не было. Она была почти столь же высока, как и скала, на которой стоит замок Стерлинг. Фейри выжгли вокруг нее пространство, и неимоверное их количество, больших и маленьких, теперь прибывало и убывало через дыры в скале. Все они танцевали под басовое, похожее на звучание скрипки, гудение трепещущих крылышек. Они выделывали такие сложные узоры и спирали, с которыми не сравнятся никакие пируэты, прыжки и приседания господских балетов. И выглядело это куда изящнее. В целом их танец производил впечатление сумятицы и хаоса, но в любом месте, куда падал мой взор, царил строгий порядок.

Я услышал шум за спиной и обернулся. Трое бескрылых фейри, ростом с собаку и крабьими лапами, почти окружили меня. Однако даже в тот миг, когда они на меня накинулись, возбуждение, владевшее мною, преобладало над страхом, потому что я знал: если когда-нибудь я вернусь в Эрсельдун, то смогу написать об этом балладу из баллад. У меня был с собой отцовский нож, но я не стал его вытаскивать, потому что они были красивы и мне не хотелось причинять им вреда. Арфа моя упала на камень и сломалась. Они опутали меня паутиной из клейкой слюны и понесли внутрь скалы.

У меня тут лепешка в запасе есть

И еще есть бутылка вина...

Так что прежде, чем дальше продолжить путь,

Ты поешь и выпей до дна.

Скала оказалась пустотелой, и комната, куда они меня принесли, располагалась, наверное, вблизи поверхности, потому что я видел солнце, тускло просвечивающее сквозь потолок, как сквозь воск. Я знал много баллад о фейри, а главное, понимал, что не должен вкушать их еды и пить их вина. Но выбора у меня не оставалось: я лежал, спутанный по рукам и ногам, а они лили мне в рот какую-то сладкую мутную жидкость. Я захлебывался, но глотал. Язык мой немел, и глаза заволакивало туманом.

И тогда я ощутил, что словно отделяюсь от своего тела и, плавая над ним, наблюдая его со стороны, будто смотрю на дитя, играющее с куклой. Я ничего не чувствовал, а они налетели целым роем - их было много дюжин - и принялись щипать и тормошить эту куклу клешнями, зубками, длинными тонкими язычками, растворяя мои путы своей слюной. Я ничего не почувствовал, когда чья-то острая, как меч, передняя лапка вырезала дыру у меня под языком, а другая лапка сунула туда желтую восковую монетку. Я также ничего не почувствовал, когда они продели мне в ноздри розовые ленточки, а в дырочки, которые просверлили в моем черепе, вставили красные бусинки.

Они впихнули мне в рот еще меда, а потом двое наиболее крупных подняли меня и понесли в самую сердцевину скалы. Я ощутил тогда: чувства медленно ко мне возвращаются. Боли не было, но я почуял запах моей крови на полу.

Побудь часок со мной вдвоем,

Да не робей, вставай с колен,

Но не целуй меня, мой Том,

Иль попадешь надолго в плен.

Комната, в которую они меня принесли, была больше церкви Святого Джайлса. Она освещалась маленькими фейри, ростом с пальчик, сиявшими ярче светлячков. Они сидели на карнизах или летали вокруг. Стены, насколько хватало взгляда, были испещрены ямками-комнатками, большими и малыми, многие из которых были заняты огромными кожаными мешками или похожими на личинки существами. Существа эти как бы пульсировали за своими восковыми стенками. А в некоторых ячейках содержалось нечто более странное: застывший фонтан из серебра, гриб высотой в двенадцать ладоней, череп единорога, большая клякса, похожая на телячий студень, которая, однако, пульсировала и двигалась. Я подивился, как это мне удается почуять их запах через всю комнату, и вдруг понял: вся комната полнится запахами, прежде мне незнакомыми, причем каждый из них говорит со мною, сообщая свою тайну.

Затем я увидел Королеву. Ростом она была чуть меньше меня. Она ехала мне навстречу на спине трех стражников. Оказавшись передо мной, они бережно опустили ее на пол.

Мех, покрывавший ее тело, был зеленым и своим оттенком напоминал солнце, каким видишь его из-под воды, купаясь ясным днем в глубоком пруду. От стройного торса отходило двенадцать тонких лапок, за спиной свернулась пара крылышек. Талия у нее была еще тоньше и совсем безволосая - просто полоска сморщенной коричневой кожицы, казавшейся странно голенькой среди пушка, которым она поросла. Низ ее тела, грузный, тяжелый, выглядел плотным, напоминая спелый плод. Перистые усики на голове реяли, словно бузинные веточки. Она источала аромат роз и меда... и когда я его ощутил, мне показалось, что я услышал слова, и слова эти означали: НЕ БОЙСЯ.

Крошечная плоская фейри подлетела к ней, и Королева схватила ее верхними лапками и поднесла ко рту. Поначалу я решил, что Королева собирается ее съесть. Но потом ее плоский ротик открылся, и я увидел: в нем не было зубов, а лишь мягкая мясистая трубочка, которая выдвигалась вперед, пока не коснулась спинки крошечной фейри. Трубочка то сужалась, то расширялась, и вдруг из нее показалась единственная золотая капелька, которая упала на спинку малютки. Та взлетела, потом приземлилась передо мной, и слово, которое было запахом этой капли, означало: "Съешь мою сладость". Я понимал, что уже прошел слишком много дверей, чтобы поворачивать назад, а потому подхватил кончиком пальца эту каплю и проглотил.

Как описать мне речь Королевы? Ее слова? Вообразите, что вы сидите на самом роскошном пиру, которым когда-либо угощали короля или папу, и вкушаете яства, приготовленные поварами, искуснее которых не найдешь от Ирландии до Индии. Причем повара эти изучили твое тело и знают, какие кушанья ты любишь, лучше тебя самого. А теперь вообразите, что с каждым проглоченным кусочком вы вкушаете все перемены блюда сразу, сохраняя при этом вкус и запах каждого из них в отдельности. Вроде как пять струн, соединенные в арфе, что вместе звучат слаще, чем если просто тронуть одну из них.

А теперь представьте себе: с каждым кусочком, проглоченным на этом пиру, вы еще получаете книгу. Она священна, как месса, и веселит, как озорная шутка, и печалит, как самая грустная баллада... Причем вы знаете, что каждое слово этой книги - правда. Написана она кем-то, кто знает и понимает вас - и любит вашу истинную сущность.