Наталья Андреева - Дети белой богини

• Название: Дети белой богини
• Автор: Наталья Андреева
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

В любовный многоугольник сплелись судьбы дочери мэра города N. Вероники, следователя прокуратуры Горанина, бывшего оперативника Завьялова и его жены Маши. Гремучая смесь из любви, ненависти и зависти приводит к серии жестоких убийств и необъяснимых актов вандализма. Первой жертвой становится Маша. И самое страшное и загадочное то, что Завьялов видит эти преступления во сне до того, как они осуществились... Мистика или заговор? Завьялову необходимо выяснить это, пока он не сошел с ума...

---

- Да это же моя жена! Жена!

- Вот и жил бы со своей женой, как все нор­мальные люди, - резко сказал Герман.

- Что ты скрываешь?

- Ничего.

- Что она хотела мне рассказать?

- Не знаю.

- Кто нашел тело?

- Дежурный врач. Когда медсестра не появи­лась в шесть часов утра, один из больных забес­покоился. Пошел к врачу, тот стал искать ее. И нашел. На первом этаже. Сразу же позвонил в милицию. Они позвонили мне.

- Я не слышал звонка, - жалобно сказал Завь­ялов.

- Ты крепко спал. Я заходил в столовую.

- Заходил? А...

- Что такое? — заволновался Герман.

- Нет, ничего. Когда произошло убийство?

- По предварительному заключению экспер­тизы, ночью, с двух до четырех. Возможно, пос­ле вскрытия скажут точнее.

Завьялов пытался вспомнить, во сколько про­снулся и сделал рисунок. Или не просыпался вов­се? На часы он не посмотрел. Во всяком случае, в памяти это не отложилось. Была глубокая ночь, возможно, часа два. А может, и четыре. Нет, в че­тыре Маша уже была мертва. От коттеджа до больницы пять минут быстрым шагом. Всего пять минут...

- Значит, ты пришел на место происшествия первым, - уточнил он.

- Я живу близко. Пять минут быстрым шагом, -словно подслушав его мысли, сказал Герман

- Ты был в кабинете старшей сестры один, пока не приехала опергруппа?

- Один! - с вызовом сказал Герман. - На что ты все время намекаешь? Я же не мог допустить, чтобы там все затоптали!

- Ты первым увидел тело. Что-нибудь показа­лось тебе странным?

- Да все!

- То есть?

-  В нашем городе такого еще не случалось. И сказать по правде, я не вижу мотива. Разве что маньяк.

- Но она ведь открыла ему дверь, - резонно заметил Александр. — Значит, это был ее знако­мый. Хороший знакомый.

-  Слушай, я не выспался, — жалобно сказал Герман. — Голова не соображает. Все, что мог, сде­лал. Ребята тоже хорошо поработали.

- А меня нельзя было позвать?

- Издеваешься? Это же твоя жена! Пойми! Тут самый умный будет глух и слеп! Там не нужна была твоя истерика! Бабьего воя хватало!

Завьялов махнул рукой, мол, с тобой все ясно, и направился в прихожую, за курткой.

- Зява, ты куда? - крикнул вслед Герман.

- К ее родителям.

—А выдержишь? — спросил Горанин уже в при­хожей.

Не отвечая, тот оделся, натянул на голову кеп­ку, потом отчетливо сказал:

- Я найду убийцу. Я сам это сделаю. А когда найду его, убью.

-  Эй, Зява, ты поосторожнее, — попятился Герман.

- А ты никак испугался?

- За тебя, не за себя, — торопливо сказал Горанин.

- Дай слово, что покажешь мне протокол ос­мотра места происшествия, или я заподозрю тебя в причастности к убийству.

-Но...

- Так что?

- Хорошо, - кивнул Герман. — Чтобы ты ниче­го такого не подумал, я буду держать тебя в кур­се. А вообще, с чего ты взял, что я могу быть при­частным к убийству твоей жены?

- Так. Интуиция,- усмехнулся Завьялов, от­крывая входную дверь.

- Черт бы побрал твою интуицию, - пробормо­тал Герман, когда гость спускался по ступенькам крыльца. Он это не услышал, но почувствовал.

...Когда подходил к больнице, сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, упасть на землю и разбиться. Он не мог думать о том, что Маши больше нет. Если ее нет, то его не должно быть тоже. Зачем жить дальше? Для чего? Для кого? Детей нет, мать умерла год назад, отцу он не нужен. У тещи с тестем есть еще сын и вну­ки. У всех кто-то есть, только у него - никого. Один Герман. Его крест. И еще тот человек, кото­рый убил Машу. Вот для чего надо жить: чтобы выполнить свое обещание.

Было одиннадцать утра. Опергруппа уже уеха­ла, милицейского «уазика» у больничного подъез­да не было, а машины «скорой помощи» стояли здесь всегда. Убийство в больнице. Как только ему это в голову пришло! Утром Маша собиралась рас­сказать мужу что-то очень важное. Возможно он, это знал. Не надо было ее вчера отпускать. Глупость сделал. Но кто мог подумать, что так получится?

Александр замедлил шаги. Вот она, городс­кая больница. Сегодня ночью здесь разыгралась драма. А он в это время спал. И видел странный сон, который наутро оказался реальностью. Не надо было так крепко спать! Если бы Герман взял его с собой... Нет, об этом лучше не думать. Надо составить план оперативно-розыскных меропри­ятий, как в былые времена. Только теперь это бу­дет его личный план. Во-первых, поговорить со сторожем. Во-вторых, с больными. С врачом, ко­торый дежурил сегодня ночью. Не может быть, чтобы ничего... Этого просто не может быть. Не в пустыне же. Почему Маша его впустила? Убий­цу. Ведь орудие убийства было у преступника в руках! Наверняка! А'о'на спокойно открыла дверь и прошла вместе с ним в кабинет старшей сест­ры, где ее и...

Входная дверь открылась, на крыльцо вышла санитарка баба Таня с грязным ведром в руке. Увидев его, запричитала:

-Ой, Сашенька, горе-то какое! Ой, Сашенька...

- Да, горе, - машинально откликнулся он.

- Да что же это такое творится! Я прямо не знаю, что и думать! Федор-то опять запьет! Он как в кабинет вошел...

Вспомнил, что сторож Федор - ее муж. Зна­чит, Федор видел тело Маши. Причитая, баба Таня спустилась с крыльца и выплеснула из ведра гряз­ную воду. Он машинально отметил, что вода ка­кого-то странного цвета. Грязно-розовая. И толь­ко когда санитарка ушла, сообразил, что это кровь. С пола смывали кровь. Это могла быть только кровь Маши. Сердце, притихшее было, вновь жа­лобно заныло...

ПРИБЫВАЮЩАЯ ЛУНА

День первый

ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ ОН НЕМНОГО пришел в себя. Миновали ноябрьские праздники, а он их даже не заметил. До праздника ли. Горе, великое горе. Герман оказался прав, визит к ро­дителям Маши дался нелегко. Да что там - не­легко! Как все, оказавшиеся на ее месте, Капитолина Григорьевна во всем винила зятя. Мол, из-за него Маша так надрывалась на работе, дежу­рила ночами в больнице, где ее и убили. Чувствуя свою вину, он и не возражал. Молча курил, зап­рещать уже было некому.

- Как же нам теперь, а? - причитала Капитолина Григорьевна. - Похоронить по-человечески до сих пор не можем. Как же это?

- Надо ждать, - хмуро сказал он.

- Чего ж еще ждать? Чего ждать-то?

- Идет следствие, надо найти убийцу.

- Ну найдут, что с того? — всхлипнула Капи-толина Григорьевна. У нее просто больше не было сил плакать. - Машеньку не вернешь. Ты бы схо­дил к этому своему...

- К кому?

- К Герману Георгиевичу. Отдали бы нам Ма­шеньку, а? Саша?

- Да ведь нельзя, как вы не понимаете! По делу идет следствие!

- По делу... Убийство жены для тебя, значит, дело. Значит, не любил ты ее. Я знала, говорила -не связывайся ты с ним...

- Да замолчите вы, наконец! - не выдержал он. - Хорошо, я попрошу следователя Горанина.

Не удивился, когда просьбе выдать как мож­но скорее тело Маши Герман откровенно обрадо­вался;

- О чем разговор! Вскрытие было, акт состав­лен, судебно-медицинская экспертиза сделала окончательное заключение. Дальше уже моя ра­бота. Сделаю все, что могу.

А Герман может все. Но чего он так суетится? Завьялов спросил:   

- Как идет следствие? Что ты выяснил?

- Да почти что ничего, — неохотно сказал Горанин. - Судмедэксперт ничем не порадовал, раз­ве что время смерти уточнил. Но все у него с ого­ворками, ты же его знаешь. Проникающее ране­ние в височной области послужило причиной мгновенной смерти. Орудие убийства так и не найдено. Видимо, преступник унес его с собой.

Отпечатков пальцев много: сам понимаешь, сколько народу бывает в кабинете старшей сест­ры. Больные, медперсонал, да и просто знакомые. Уж очень общительная женщина старшая сест­ра. Зафиксировали отпечатки, проверили по картотеке. Пока ничего. Мы все отработали, как по­лагается. Не сомневайся.

Не сомневался он только в одном: Горанин сознательно тормозит следствие. Что ж, придет­ся самому. И вечером он пошел к сторожу. Но в больнице его не оказалось. Никто и не ожидал, что он объявится. Баба Таня оказалась права: пос­ле, случившегося в больнице ее муж запил. Вот уже несколько дней не появлялся на работе, и первым делом она начала жаловаться и причитать.

- А можно мне с ним поговорить? - спросил Завьялов.

- Да что с ним говорить-то, — махнула рукой санитарка. - Он ни мычит, ни телится. Я вот сей­час закончу, и поеду. Глаза б мои не видели за­разу!

- А мне с вами можно?

-  Приезжай-ка ты лучше завтра, Сашенька, ежели уж так надо. Сегодня толку не будет, я его утром добудиться не смогла. В запое ирод. От нервов, говорит. А какие у него нервы? Дубиной не убьешь, вот какие нервы.

- А куда приезжать?

Оказывается, жили баба Таня и Федор в не­большом сельце, в двух остановках от N. При­шлось утром сесть на рейсовый автобус и ехать за город, ежась от холода. Зима уже пришла, но предпочитала оставаться невидимкой. Снега не было, но был мороз! Голые деревья сиротливо ежились под пронизывающим ветром. От скуки Александр разглядывал надписи на спинке пере­днего сиденья. Нацарапанные ключом, гвоздем, монетой, словом, тем, что оказалось под рукой. Подростки спешили увековечить названия род­ных деревень и .имена своих любимых. И сооб­щить всем остальным, что такая-то дура, а такой-то казел. Через букву «а». Кто-то переживал бур­ную love, кто-то не мог смириться с поражением футбольного клуба, за который болел. Простужен­ная кондукторша дремала, прислонившись к пе­регородке, отделяющей кабину водителя. Боль­шинство пассажиров были женского пола и пре­клонного возраста. С сумками, с котомками, в которых гремели пустые бидоны. Деревенские возили в город молоко, овощи, яйца да яблоки зимних сортов, которые размягчились в лежке, а до того были, как дерево. Он ловил косые взгля­ды, чувствуя себя белой вороной - без сумок, в кепке, в ботинках, низеньких, совсем не по-дере­венски. Наконец, соседка не выдержала: