Леопольд Захер-Мазох - Немилость любой ценой

• Название: Немилость любой ценой
• Автор: Леопольд Захер-Мазох
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-9637-0032-9

Впервые переведены на русский язык новеллы известного австрийского прозаика второй половины XIX в. Леопольда фон Захер-Мазоха. В них отражены нравы Русского двора времен Екатерины II. Роскошь, расточительство, придворные интриги, необузданные страсти окружения и самой императрицы — красивой, жестокой и сладострастной женщины — представлены автором подчас в гротескной манере.

---

— Прежде чем уходить, вам следовало бы поблагодарить меня, — промолвила Екатерина Вторая, быстро поворачиваясь к нему лицом, — поцелуйте мне руку, я вам позволяю.

Максим опустился на одно колено и поднес руку монархини к своим губам.

— Как респектабельно, — с иронией заметила Екатерина, — вы, вероятно, считаете меня ужасной тиранкой, да, эдакой Семирамидой, как галантно окрестил меня Вольтер, я же хочу быть не только глубоко уважаемой своими подданными, но и любимой ими, а ведь вы, Максим Петрович, утверждали, что меня любите.

Молодой офицер стоял как на раскаленных углях.

— Встаньте, пожалуйста, — чуть слышно и льстяще приказала императрица, — я вижу, что мне самой придется взять на себя приятные хлопоты по обучению вас поцелуям.

Максим поднялся на ноги, и красивая повелительная женщина полными руками нежно обвила его шею.

— Вот так, мой юный друг, так сделала Венера, когда на ливанском склоне не повстречала Адониса, и тогда прекрасный юноша, отбросив в сторону всякое благоговение перед богиней, поцеловал ее. Ну что, у вас и теперь еще не хватает на это храбрости?

Екатерина привлекла его к себе, и ее губы, влажные и горячие, коснулись его губ.

— А теперь… я хочу убедиться, насколько вы понятливы.

Несмотря на страх, Максима при обольстительном поцелуе великолепной женщины охватил пьянящий восторг, и он не заставил повторять себе дважды. Быстро приняв решение, он мускулистыми руками обхватил царицу и поцеловал ее.

Теперь она затрепетала у него на груди, и предательский румянец заиграл на ее щеках.

— Вот сейчас идите, — проговорила она, — я люблю вас, Максим Петрович; это вам на дорогу.

Когда в состоянии неописуемого смятения Максим возвратился в аудиенц-зал, там в одной из оконных ниш стоял Потемкин, который жестом поманил его к себе.

— Так-то, стало быть, вы выражаете свою благодарность, господин подпоручик, — начал он с едва сдерживаемой яростью.

— Ваше превосходительство, я не понимаю… — запинаясь, ответил Максим.

— Мне все известно, — перебил его Потемкин, — императрица настроена закрутить с вами новый роман, и вы, воспользовавшись случаем, надеетесь оттеснить меня и занять мое место…

Теперь Максим перебил могущественного фаворита Екатерины и перебил так же резко.

— Ни слова больше, вы уже задеваете мою честь, ваше превосходительство. Заверяю вас, что у меня и в мыслях не было оттирать вас, напротив, милость императрицы приводит меня в ужас, потому что угрожает лишить меня личного счастья. Я люблю свою невесту, Анжелу Репнину, всем сердцем и не обуреваем иным честолюбивым желанием, как только быть снова любимым ею, я проклинаю тот злополучный час, когда мы с ней прибыли ко двору.

Монолог молодого человека звучал так искренно и правдиво, что Потемкин, всегда недоверчивый и осторожный, ему поверил.

— Вы не должны потерять свою славную девушку, — сказал он, протягивая руку Максиму, — в этом деле мы можем достичь общей цели и давайте поэтому станем честными друзьями и союзниками.

— Тогда как же мне следует действовать, ваше превосходительство, — облегченно вздохнув, спросил Максим, — чтобы впасть у императрицы в немилость?

— В немилость? — Потемкин громко расхохотался. — Это звучит просто невероятно здесь, где всеми силами добиваются благосклонности и милости, пресмыкаются и грызутся, здесь честный парень ищет немилости.

— Да именно, немилости, — воскликнул Максим, — и притом немилости любой ценой!

Уже тем же вечером через доверенную камеристку царицы Максим получил от нее письмо, в котором государыня вызывала его к себе.

Он отправился к Потемкину, чтобы с ним посоветоваться. Опытный царедворец, единственный, под влиянием которого всю свою жизнь находилась Екатерина Вторая, дал ему обстоятельные инструкции, предусматривавшие и трактовавшие любой возможный поворот событий. Успокоенный молодой подпоручик приступил к делу. Он начал с того, что не пошел к царице и даже не ответил на ее письмо.

На следующий день ему было приказано прибыть в кабинет императрицы, которая, едва он переступил порог, гневно нахмурила лоб. Потемкин предупредил его, что царица любит людей остроумных, и порекомендовал вести себя как можно нелепее.

— Почему вы не пришли вчера вечером? — с криком обрушилась на него Екатерина Вторая, — вы заслужили быть наказанным как непослушный ребенок.

— Разве я должен был прийти? — с наигранным изумлением ответил Максим.

— Вы получили мое письмо?

— Да.

— Ну так?

— Да, ваше величество, получить-то я его получил, — промолвил Максим с самой глупой физиономией на свете, — но не прочитал.

— Не прочитал? Это почему же?

— Потому что я не умею читать, ваше величество.

— Вы не умеете читать?! — остолбенев от удивления, сказала Екатерина Вторая.

— А… а… поскольку я знал, что письмо… что оно, так сказать, от вашего величества… то не посмел дать кому-то постороннему прочитать мне его, — запинаясь, пролепетал Максим.

— Этого еще не хватало, — воскликнула Екатерина Вторая, — ладно, на сей раз вы прощены, однако вам следует незамедлительно научиться читать, и я сама хочу быть вашей учительницей. Сегодня вечером в восемь часов состоится первый урок, и боже вас упаси пропустить его.

— Иначе я попаду в немилость? — спросил Максим, приятно обнадеженный.

— Хуже того, — строго промолвила Екатерина Вторая, — за новое оскорбление я покараю безжалостно.

— Разжалованием?

— Совершенно верно, разжалованием, а потом…

— Потом? — испуганно воскликнул Максим.

— Да, потом вы станете рядовым солдатом, мой дорогой друг, — продолжала царица, — и солдатом, отданным в руки наистрожайшего из командиров. При малейшем проступке — а уж хороший командир постарается, чтобы вы скоро какой-нибудь совершили — вы будете безо всякой пощады выпороты кнутом.

— О, я приду точно в срок, ваше величество, — вздохнул Максим, с трясущимися коленками стоявший перед прекрасной женщиной, которая умела быть такой же беспредельно жестокой, как и умела любить.

— Итак, до сегодняшнего вечера…

Наступил вечер. Уже в половине седьмого Максим исправно стоял перед дверью монаршьего будуара, куда ему на сей раз велено было явиться, а по другую сторону двери Анжела помогала царице переодеваться в неглиже, в которое та облачалась, чтобы обворожить своего жениха. Прелестный беспорядок добела напудренных прядей и локонов, похоже, вполне удался, кринолин и корсет, похожие на доспехи средневекового рыцаря, были сняты, и поверх сорочки из брюссельских кружев по бедрам царицы до самой земли заструилось белое шелковое платье, растекаясь позади мерцающим шлейфом. Потом, самодовольно разглядывая себя в зеркало, Екатерина неторопливо скользнула в просторный шлафрок из кроваво-красного бархата, подбитый сверкающим горностаем и им же расточительно отороченный. Пока она грациозно кутала плечи в роскошную пушнину, бедная девушка за ее спиной от расстройства с трудом держалась на ногах.

— Чего это ты?

— Ах, мех такой тяжелый!

Со слезами на глазах Анжела в завершение еще накинула на голову императрицы белую кружевную вуаль, ниспадающую на плечи, сквозь которую обольстительно просвечивалось все, что она, казалось бы, скрывала.

— Как ты думаешь, такой он меня полюбит, Анжела? — спросила царица, горделивым взглядом оценивая свое отражение в зеркале.

— Я боюсь, — хотела было промолвить в ответ девушка, но вместо этого сказала, — кто мог бы устоять перед вашей красой!

Екатерина поцеловала ее в лоб и отослала, затем бросила еще один взгляд в зеркало и отворила дверь.

— Входите.

В небрежной позе расположившись в кресле, она с нескрываемым удовольствием наблюдала за красивым молодым человеком, который смиренно, покорившись своей участи, стоял перед нею как раб. А разве он и в самом деле не был ее рабом, рабом ее страсти, ее прихоти?

— Подайте-ка ту книгу, которая лежит там на туалетном столике, — приказала императрица. Максим повиновался. — Так, теперь садитесь. — Она ногой пододвинула ему скамеечку.

Когда он уселся у ее ног, она слегка оперлась рукою о его плечо и стала показывать ему буквы, попросив его вслед за нею повторять их звучание. Во время урока Максим вел себя так непонятливо, что Екатерина Вторая очень скоро потеряла терпение и, нетерпеливо топнув ногой, отбросила книгу.

— Как вам нравится мой туалет, — кокетливо спросила она, переменив тему, — как вы находите этот мех? — Она на мгновение распахнула шлафрок, так что горностай белым лунным светом разлился по ней.

— Как императрица вы вынуждены его носить, — с намеренной наивностью ответил Максим, — однако в нем, вероятно, ужасно жарко.

Царица начинала злиться на своего Адониса.