Виталий Забирко - Рай под колпаком

• Название: Рай под колпаком
• Автор: Виталий Забирко
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07796-0

На этот раз сыр, подложенный кем-то неведомым в мышеловку для человечества, был особенно привлекательным и казался совершенно бесплатным. Живи себе сотни лет, пользуйся всеми благами цивилизации. Никакого тебе насилия, никакого криминала… Артема Новикова на первых порах смутила только абсолютная изоляция его родного города от внешнего мира и полное отсутствие свободы выбора. Но визит на кладбище, где вместо могилы его родителей высился монумент какому-то Марку Мамонту, заставил задуматься о происходящем всерьез. Чем были непроницаемые купола, один за другим накрывающие города Земли? Попыткой пришельцев спасти ее обитателей от атомной бойни или чем-то похуже? И кто же этот загадочный союзник, помогающий Артему в столкновениях с незваными гостями?

---

— Нет, — рассудительно сказала она… — Не надо. Афоне сегодня деньги очень нужны, а кто меня защищать будет, если ты его выключишь, как в прошлый раз?

Она снова взяла ложку, доела шурпу, отодвинула горшочек в сторону.

— Вот, а говорила, что порция на троих, — хмыкнул я. — Пополнеть не боишься? Клиенты разбегутся.

— Калорий с клиентами знаешь сколько расходуется? — бесхитростно ответила она. — Говорят, что трахнуться один раз, это как вагон дров разгрузить. А у меня за смену иногда три-четыре таких вагона… Не до жиру, быть бы живу. — Она пододвинула к себе судочек с селедкой в винном соусе, попробовала. — Это что — селедка? Совсем непохожа…

И тут я понял, что полезного могу выведать у Верунчика.

— Слушай, Верунчик, а ты всех своих клиентов помнишь?

Она посмотрела на меня, как на дефективного. — Ты чего, смеешься? Еще у токаря поинтересуйся, все ли он болты и гайки помнит, которые за смену выточил.

— Что, совсем никого не помнишь?

— Нет, почему же… — Глаза у Верунчика подернулись томной поволокой, и она даже перестала есть. — Некоторых помню…

— Не было ли среди них некоего Викентия Павловича Ремишевского?

— Ты чего, Артемушка? — жеманно улыбнулась она. — Я ведь их не по именам помню…

— Он здесь, неподалеку, в двух кварталах от ресторана работает. Замдиректора банка «Абсолют». Вполне может в «Chicago» обедать.

Улыбка у Верунчика стала еще шире.

— Их профессиями тем более не интересуюсь, — уточнила она. — Разве фотку покажешь, может, узнаю.

Я вынул ручку и на салфетке секунд за десять набросал портрет Ремишевского.

— Ух ты! Как живой… — восхитилась Верунчик. — Да ты художник, Артем! А меня сможешь?

«Как живой…» — рефреном отдалось в сознаний. Определенно видела.

Я быстренько набросал и ее портрет, естественно, приукрасив. Нарисовал улыбающуюся, с чуть большими, чем на самом деле, глазами, искрящимися весельем.

— Вот это да! А красками на холсте сможешь? — загорелась Верунчик. — Я в комнате у себя повешу…

— Портрет маслом дорого стоит. Твоего годового заработка не хватит.

— Опять лапшу на уши вешаешь? — Она подозрительно уставилась на меня. — Видела я картины местных мазил — они в сквере Пушкина каждый день торгуют. Самая дорогая сотню деревянных тянет.

— Извини, соврал. — Я сделал вид, что сконфузился. И соврал второй раз: — Не умею я красками рисовать.

— Жаль… — расстроилась она, продолжая рассматривать свой портрет. — А здорово было бы… Я уже портрет в своей комнате на стене представила… Люсяка от зависти лопнула бы…

— Так видела ты этого человека или нет? — мягко повторил я, возвращая ее из мечтаний на грешную землю.

Она оторвала взгляд от своего портрета, посмотрела на меня и неожиданно возмутилась:

— Да что ты все допытываешься, кто он да что он? Ты не из ФСБ?

— А что, похож?

Верунчик в очередной раз окинула меня взглядом.

— Не-е… — то ли разочарованно, то ли с облегчением протянула она. — Те коньяк жрут, что лошади, и задарма в постель тащат.

— Тогда колись, — рассмеялся я.

— Ну, видела, — пожала она плечами. — Только ведь информация денег стоит.

— Приехали, — фыркнул я. — Я тебя обедом угощаю, а ты мне помочь не хочешь.

— Выходит, обед не бескорыстен, как ты божился? — поймала меня на слове Верунчик. И это была уже не женская логика. Обычная, нормальная. Более того — железная, против которой, как против лома, аргументов

— Держи. — Я протянул Верунчику десять долларов. — Только Афанасию не показывай, отберет.

— Ага… — как-то неуверенно сказала она, пряча купюру в кармашек курточки, и я понял, что Афанасию не придется деньги отбирать — сама отдаст. Странные все-таки создания эти женщины. Сутенер проституцией заниматься заставляет, бьет, если мало заработает, а ей только одного и надо — лишь бы он рядом был, защитничек хренов.

— Рассказывай, — вздохнул я.

— Так рассказывать-то нечего! — рассмеялась Верунчик. — Не числится этот лысый среди моих клиентов. Заходит сюда изредка, обедает. Пару раз, как ты, обедом угощал, но на этом и все. Уж я так и эдак, а он ни в какую, лишь посмеивается. А когда Афоня за мой «простой» попытался с него деньги востребовать, то он с ним гораздо мягче, чем ты, поступил. Достал из кармана целковый, согнул между пальцами, а затем между ладонями прокатал. Не так чтобы до конца, а до половины. Посмотрел на свою работу, сказал огорченно, что, мал, постарел, раньше в трубочку скатывал, а сейчас только так может. Сунул Афоне в карман и пошел себе. Я тогда, как морду растерянную Афони увидела, дико захохотала, а он, гад, мне за это фингал поставил…

Да уж, я с Афоней поступил жестче. Молниеносно, так что вокруг никто ничего не понял, ткнул под шейную мышцу прямой ладонью, й сутенер минут на пять выключился. После такого удара, спазмирующего сонную артерию и обрекающего мозг на кислородное голодание, человек себя чувствует похуже, чем после нокдауна. Главное, не переусердствовать. Ударишь сильнее, и перед тобой труп. Но чувство удара у меня, кажется, заложено на генетическом уровне. Рука сама знает, с какой силой бить заморыша, а с какой — культуриста. Впрочем, на генетическом уровне у меня и не то еще записано — ежели бы сведущие люди знали, в кунсткамеру поместили.

— А о чем вы за столом с ним говорили?

— Да ни о чем, — передернула плечиками Верун-чик. — Так, треп пустопорожний… Как с тобой вот. — Она посмотрела на меня, и вдруг зрачки ее расширились. — Слушай, я все поняла! Вы оба — «голубые»! Ты его ревнуешь, да?

В этот раз я подавился салатом, что называется, по-настоящему. Даже слезы выступили, пока откашливался, а Верунчик стучала обоими кулачками по моей спине.

— Все, достала ты меня… — прохрипел я. — Весь аппетит отбила… Тебя послушать, так вокруг — сплошная педерастцветная мгла. Заруби себе на носу — никак я не отношусь к «голубым»! Во всех смыслах.

И опять я соврал, однако откровенничать на эту тему с Верунчиком больше не хотел. «Голубых» я недолюбливал. Но не за их сексуальную ориентацию, а за то, как вызывающе они выставляют ее напоказ, почти что рекламируя. Секс, независимо от ориентации, — личное дело каждого, и незачем о своих сексуальных пристрастиях бахвалиться на весь белый свет. Все-таки это еще и интимное дело.

В этот момент у столика появился официант Валера с моей порцией шурпы.

— Спасибо, Валера, — кивнул я и расплатился. — Достаточно?

Он глянул на деньги, кивнул.

— Заходите к нам еще.

— Всенепременно.

Официант скрылся за дверью в зал ресторана, и я поднялся из-за стола.

— Ты куда? А шурпа? — несказанно удивилась Верунчик.

Тогда я наклонился и сказал, глядя в глаза, полные недоумения:

— Верунчик, сегодняшним обедом и общением с тобой я сыт по самое некуда.

И провел большим пальцем по горлу.

Глава 3

Сев в «Жигули», я выехал со стоянки. И черт меня дернул принять участие в телевизионной викторине! Словно ее название «Кому повезет?» подтолкнуло лишний раз убедиться, что я действительно Везунчик! Если бы деньги представляли для меня особый интерес, давно махнул бы в Лас-Вегас, сорвал куш миллионов в двадцать на каком-нибудь электронном игровом автомате, чтобы никто подкопаться не смог к моему везению, и жил бы себе без бед, припеваючи… Но чувство самосохранения подсказывало, что так делать нельзя. Будто имелся в сознании предохранитель, запрещающий выделяться из общей массы, и над всем превалировало предчувствие — стоит проявить себя, как мной тут же заинтересуются. Нет, не пресловутые компетентные органы, а некто похуже, неопределенный, как ужас из детских снов, а потому неотвратимый. Поэтому я использовал свое везение по чуть-чуть: играл во всевозможные тотализаторы, стараясь в каждой букмекерской конторе появляться не чаще, чем раз в полгода; в казино, чтобы не засветиться в глазах персонала, срывал: банк исключительно на игровых автоматах, чаще «одноруких бандитах»; покупал билеты различных лотерей, опять же с невысоким призовым фондом… В общем, как я уже говорил, у меня имелся тысяча и один способ легкого и безопасного получения нетрудовых доходов средствами, не противоречащими, за редким исключением, Уголовному кодексу. Главное — не жадничать и не «светиться». Хотя мог позволить себе и квартиру с евроремонтом, и иномарку, а не «Жигули»… Да многое себе мог позволить, однако даже в ресторанах не шиковал, лишь изредка заказывая к обеду что-нибудь из деликатесов. Как красную икру с Верунчиком.

И все же долго так продолжаться не могло. Выигрывая время от времени в столь небольшом городке, как Холмовск, я рано или поздно обратил бы на себя внимание. Поэтому и решился поучаствовать в телевизионной викторине с относительно небольшим призовым фондом. Двадцать тысяч долларов должны были на год-два обеспечить меня безбедным существованием, а дальше можно и возобновить свою деятельность. С максимальной осторожностью.