Трейси Слэттон - Бессмертный

• Название: Бессмертный
• Автор: Трейси Слэттон
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22231-5

Его жизнь текла, как придется, в блестящем городе Флоренция. Он считал своим наставником великого Джотто, встречался с Петраркой, служил герцогам Медичи. Его учеником был гениальный Леонардо да Винчи. Он сражался во многих битвах и поклонялся многим красавицам.

Прихотливой природе вздумалось сотворить его вечно молодым. Он прожил так долго, что ему дано было исполнение самых несбыточных желаний.

Его звали Лука Бастардо — Лука Безродный, и казалось, что он человек, неподвластный закону смерти.

Но в этой жизни за все надо платить.

---

Потом вокруг нас столпилась вся команда. Они хохотали, хлопали меня по спине, взволнованно говорили о телке, которую мы выиграли, и обсуждали другие игры. Лоренцо сказал мне что-то, и я подставил к уху ладонь, не расслышав за поднявшимся гамом, что он говорит. Он позволил остальным заключить его в объятия и охотно присоединился к поздравлениям. Я потерял его из виду, когда и «белые» смешались с «зелеными». Все обнимались, целовались, а я отошел в сторону от игроков. Я был не в настроении, чтобы изображать притворное дружелюбие. Я не хотел нечаянно столкнуться лицом к лицу с Пьетро Сильвано. Прошло шестьдесят лет с тех пор, как его прадед чуть не предал меня огню, но я знал, чего можно ждать от этой семейки. Я знал, что зло сидит у них в крови. Они никогда не забудут кровной вражды. Пьетро наверняка рассказали обо мне и показали мое юное лицо на фреске Джотто, а я до сих пор был очень похож на того мальчишку.

Игра оставила во мне лишь беспокойство, тревогу и злость. Я был рад, что «зеленые» выиграли, но предпочел бы отметить это событие, отвернув парочке «белых» головы, в особенности Пьетро Сильвано. Не понравилось мне и то, что Лоренцо нечаянно подверг меня опасности. Я направился к Леонардо, чтобы высказать ему все, что я думал о подсказанном им стратегическом плане. Впрочем, одних слов тут явно было недостаточно. Хотя защита детей, можно сказать, заменяла мне религию, а благоговейное восхищение искусством было единственным ритуалом, который, как мне казалось, не может рассмешить Бога, но за боль и унижение, которые мне пришлось испытать, когда меня без предупреждения отправили на растерзание к противникам, где меня мог узнать мой заклятый враг, можно было отвесить и пару затрещин. А Леонардо был не дурак и, едва завидев меня, проворно спрятался за стулом Козимо.

— Отличная игра, Лука Бастардо! — засмеялся Козимо и протянул ко мне дрожащую руку в старческих пятнах. — Вы молодец, синьор! Отважный, смелый шаг с вашей стороны. Бросились в самую гущу «белых» и помогли «зеленым» одержать победу!

— Это я придумал, — подал голос Леонардо из-за стула. — Разве не отличная стратегия?

— А вот насчет этого, Леонардо… — мрачно начал я.

— Но стратегия действительно хороша, — отозвался старик рядом с Козимо.

Несмотря на пожилой возраст, он не потерял обаяния, которое очень молодило его. Одет он был в какие-то обноски, почти лохмотья, хотя было видно, что Козимо де Медичи его ценит. Старик положил руку мне на плечо.

— Меня зовут Донато ди Бетто Бард и, и я очень рад познакомиться с другом моего господина Козимо. Он много раз говорил мне о вас, но никогда не упоминал, как вы красивы!

Он жеманно опустил ресницы, нежно поглаживая меня по плечу, и я бы оскорбился, если бы не понял, кто он. Я все же убрал его дряблую закостенелую руку со своего плеча.

— Донателло, скульптор? — переспросил я, и он кивнул.

Я поклонился ему.

— Польщен встречей с вами. Ваш святой Марк просто великолепен, синьор!

— Об искусстве вы поговорите позже! — засмеялся Козимо. — Посмотри, Лука, вот еще один мой старый друг, очень одаренный ученый, врач, музыкант и глава Платоновской академии, лучшей философской школы в мире. Это Марсилио Фичино!

Из-за спины Козимо появился низенький, худой и немного сутулый человечек. Поклонившись мне, он произнес с улыбкой, слегка заикаясь:

— Синьор Козимо, никогда не прерывайте человека, когда он говорит об искусстве.

У него было румяное, пышущее здоровьем лицо и волнистые белокурые волосы, которые вились высоко надо лбом. В глазах его, напомнив мне Петрарку, сверкал огонь.

Фичино проговорил:

— Искусство напоминает бессмертной душе о ее божественном происхождении, создавая подобие мира идей. Говорить об искусстве значит говорить о Боге и нашем божественном происхождении. Оно напоминает нам, что в нашей власти стать кем угодно, и человек, имея должные инструменты и божественный материал, может создать настоящий рай. Говоря об искусстве, мы утверждаем свое достоинство!

— Если в нашей власти стать кем угодно и создать рай, то, наверное, мы могли бы создать летающие машины? Как вы полагаете? — спросил Леонардо, выглянув из-за стула Козимо.

Я протянул руку, но он отскочил прежде, чем я успел схватить его за шиворот. Выглянув с другой стороны стула, он показал мне язык. Я грозно нахмурил брови. Мальчик тихонько рассмеялся и спрятался.

— Мой юный Леонардо, думаю, что если бессмертная душа может летать, то недолго осталось и до изобретения способа, благодаря которому летать сможет и тело, — ответил Фичино.

Леонардо высунул голову, чтобы кивнуть ему, и я снова попытался его схватить, но мальчишка опять оказался проворнее меня.

— Любой разговор с Фичино всегда начинается и заканчивается бессмертием души, — произнес у меня за спиной незаметно подошедший сзади Лоренцо. — Если, конечно, не начинается и не заканчивается Платоном!

— Лоренцо, мой лучший ученик, в таком юном возрасте уже превосходный поэт, дипломат и атлет.

Фичино подмигнул юноше, который возвышался над ним. Высеченным, как из камня, лицом, гордо поднятой головой, обнаженными мускулистыми плечами, покрытыми кровью и потом, выпуклыми голубыми венами Лоренцо напоминал какого-нибудь древнего бога войны. Донателло влюбленно посмотрел на юного Медичи и вздохнул.

— Все, чего я добился, — это заслуга моего великолепного учителя, которого нашел для меня дедушка, и самого дедушки, — тепло ответил Лоренцо. — Но об этом позже. За ужином и на пирушке у нас будет время обо всем поговорить, — пообещал он, взяв меня под руку. — Я должен отвести героического Луку к моей матери, которая от него просто без ума. А затем надо ведь и заявить права на призовую телку!

— Я бы хотел побеседовать с синьором Фичино о природе человека и его бессмертной душе, — торопливо пролепетал Леонардо, который, пользуясь моментом, пока меня держал Лоренцо, высунулся из-за стула.

Я замахнулся, чтобы огреть мальчишку свободной рукой, но Леонардо оказался проворней. Он взял Фичино под руку и повел его прочь, бросая через плечо озорные взгляды.

— Моя матушка Лукреция из рода Турнабуони — удивительная, проницательная женщина, люди говорят, что она обаятельна и обладает острым умом, — сказал Лоренцо, уводя меня в противоположном направлении, к игровому полю. — Все, кроме бабушки, ее просто обожают, но так часто бывает в семейной жизни: женщины ссорятся, — пожал плечами он.

Кто-то окликнул его, он улыбнулся и помахал толпившимся рядом игрокам и дамам. И, понизив голос, чтобы только я слышал его слова, сказал:

— Вы мне нравитесь, Лука Бастардо. Вы храбрый, сильный, умный и готовы на все ради победы. Вы не боитесь подвергнуть себя опасности или придушить обидчика. Вы не страдаете излишней щепетильностью. Вы, наверное, сын опасного человека и женщины с трезвым, рассудительным умом. А еще вы скрытный и стараетесь не держаться на виду. Мне бы пригодился такой человек.

— Пригодился для чего? — тихо спросил я.

— Для деликатных поручений, которые требуют скрытности и осторожности. Следить за послами, собирать информацию… Да для многого, где правителю нужен скрытный и преданный человек, — ответил Лоренцо, пожав плечами. — Я же со своей стороны мог бы предложить такому опытному и верному человеку свое покровительство и защиту.

— Защиту от чего? — тихо переспросил я, стараясь угадать, сколько обо мне известно Лоренцо.

— Защиту от любого, кто захочет сжечь на костре человека за использование магии для продления молодости, — ответил он вполголоса. — Защиту от братства Красного пера, которое, как вы сегодня поняли, хотя и не пользуется популярностью, но пока еще тайно существует.

ГЛАВА 18

Козимо де Медичи умер несколько месяцев спустя. Было первое августа, и Леонардо заставил меня помогать ему с очередной задумкой. Его отец сер Пьеро, нехотя взяв меня в наставники для своего не по годам развитого сына и еще более нехотя согласившись платить мне скудное жалованье, дал Леонардо небольшой круглый щит из фигового дерева и попросил его расписать. Вдумчиво и тщательно Леонардо по-хозяйски осмотрел щит и пришел к выводу, что он сделан грубо и неаккуратно. Он сам распрямил его на огне, а потом мы отдали щит токарю, который его разгладил и выправил. Леонардо загрунтовал его и подготовил к нанесению краски. А потом, с мальчишеским энтузиазмом, он решил, что напишет на щите что-нибудь такое страшное, чтобы от одного взгляда увидевший окаменел от ужаса. Ну, вроде Медузы Горгоны. С этой целью мы обошли всю Монте Альбано, разыскивая ящериц, сверчков, змей, бабочек, цикад и саранчу, летучих мышей и прочих диковинных созданий, какие попались нам по пути. Мы собрали всю эту живность и принесли в комнату Леонардо в отцовском доме.

Леонардо жил, как ему захочется, то у матери, то у отца, но работать предпочитал все-таки у отца. От летней жары комната у сера Пьеро вскоре наполнилась вонью гниющих разлагающихся трупиков. Слуги и мачеха Леонардо пожаловались серу Пьеро, и тот устроил мне разнос за то, что я чересчур потакаю всем капризам мальчика. Я только пожал плечами: кто же мог отказать Леонардо в чем бы то ни было! В общем, трупы насекомых остались лежать, где лежали, а женщины закрывали носы платками, проходя мимо его комнаты. Но Леонардо и этого было мало. Требовательный и взыскательный, он еще не нашел идеального сочетания устрашающих черт для своей химеры. И вот мы ползали между лозами зреющего винограда на моем винограднике в Анкьяно, разыскивая редких червей и жуков, когда на гребне холма послышался отдаленный цокот копыт.