Эльмира Ахундова - Алиовсат Гулиев - Он писал историю

• Название: Алиовсат Гулиев - Он писал историю
• Автор: Эльмира Ахундова
• Жанр: Русская классическая проза

Гулиев Алиовсат Наджафгули оглы (23.8.1922, с. Кызылакадж Сальянского района, — 6.11.1969, Баку), советский историк, член-корреспондент АН Азербайджанской ССР (1968). Член КПСС с 1944. Окончил Азербайджанский университет (1944). В 1952—58 и с 1967 директор института истории АН Азербайджанской ССР. Основные работы по социально-экономической истории, истории рабочего класса и революционного движения в Азербайджане. Участвовал в создании трёхтомной "Истории Азербайджана" (1958—63), "Очерков истории Коммунистической партии Азербайджана" (1963), "Очерков истории коммунистических организаций Закавказья" (1967), 2-го тома "Народы Кавказа" (1962) в серии "Народы мира", "Очерков истории исторической науки в СССР" (1963), многотомной "Истории СССР" (т. 1—6, 1966—68). Автор первого учебника "История Азербайджана" (1964) для средней школы. Награжден орденом Трудового Красного Знамени и медалями.

---

В случае с Алиовсатом Гулиевым ни одна из форм благодарности не проходила. Он их просто не принимал, за исключением, может быть, простого "спасибо". И это при том, что помогал он практически всем, кто обращался к нему.

Чаще всего за помощью обращались односельчане. Обычно в таких случаях речь шла о поступлении в институт или устройстве на работу. Ищущим работу Алиовсат муаллим помогал всегда. Желающих учиться он сначала "тестировал" сам, а потом, как мы знаем, решал, заслуживает ли этот человек поддержки, хочет ли он действительно учиться или только получить диплом. И если выяснялось, что этот человек обладает каким-то потенциалом и из него в будущем выйдет толк или если он и не станет выдающимся ученым, то, по крайней мере, не зря пять лет проведет на студенческой скамье, ему оказывалась всемерная поддержка. Однако это был, так сказать, первый акт.

Во втором акте родители будущего студента делали попытку каким-то образом выразить свою благодарность благодетелю. Так ведь положено! И тогда мажорно оптимистический первый акт переходил в невероятную драму. Если незадачливый благодаритель звонил в квартиру Гулиева и Алиовсат муаллима дома не оказывалось, он мог надеяться на то, что ему удастся уговорить супругу ученого принять подношение, которое обычно делалось от чистого сердца. Ну, не могли простые крестьяне придумать иной формы благодарности, чем зенбили[54] с дарами сальянской природы. Но не приведи Господь, если дверь открывал сам хозяин.

Предоставим слово Талатуму Гулиеву:

"Для отца очень было важно, чтобы к нам приходили с пустыми руками. Если кто-то что-то принес, он мог этого человека и на порог не пустить.

Бывало, звонок в дверь, и, к несчастью пришедшего, дверь открывает отец. А гость, как положено, пришел с полным зенбилем, барана притащил, прочую снедь. Отец тогда говорил: "Я очень прошу вас, в этот дом приходите с пустыми руками. С этим зенбилем я тебя в дом не пущу. Внизу под домом сидит сапожник, оставь эти вещи у него, поднимайся, расскажи, как твои дела". Человек краснел, уходил, возвращался с пустыми руками. Отец впускал его.

Однажды кто-то из близких принес барана, мама убрала его в холодильник. Но ведь отец знал бюджет семьи, понимал, что баран не бюджетный, то есть явно не куплен. Ночью этот баран полетел с пятого этажа на съедение кошкам и собакам. А утром мама, которая успела продумать, что она приготовит из этого барана, обнаружила, что он исчез. Этот эпизод послужил для нее хорошим уроком".

Даже простенькую коробку конфет нельзя было принести в дом без разрешения хозяина, который сам обожал делать подарки.

По воспоминаниям Джейран Гулиевой, в 1962 году на сорокалетие Алиовсат муаллима сотрудники института подарили ему серебряный поднос с кувшинчиком и рюмками. Это его возмутило до глубины души.

- Вы получаете мизерную зарплату. И еще будете экономить из этих грошей, чтобы сделать мне подарок?!

Поднос этот Гулиев так и не принес домой. Он пролежал в его служебном сейфе, и лишь после кончины ученого сотрудники передали его семье.

Всю меру нелюбви отца к подаркам испытал на собственном опыте и Талатум Гулиев.

Это было время, когда в моде были рубашки из люрекса, на трех пуговицах. Как-то к Алиовсат муаллиму пришел в гости один из его университетских друзей. Отца дома не было, поэтому гость оставил какой-то подарок и ушел. Юноша поинтересовался, что же тот принес, развернул пакет и видит, что это именно такая рубашка. Решение примерить ее пришло как-то само собой. Рубашка оказалась Талатуму впору. Естественно, о том, чтобы спрятать ее обратно в пакет, речи и быть не могло. Теперь надо было ухитриться надевать эту рубашку так, чтобы не попасться на глаза отцу. Некоторое время трюк удавался, и Талатум несколько утратил бдительность. Расплата не заставила себя ждать.

В один прекрасный день юноша, облаченный в эту рубашку, вернулся домой, и, как на грех, дверь ему открыл отец. Алиовсат муаллим внимательно оглядел сына, заметил обновку.

- Откуда эта рубашка? - поинтересовался он.

Пришлось Талатуму "раскалываться" и рассказывать отцу о визите его однокурсника.

- Красивая рубашка, - спокойно отреагировал Алиовсат муаллим. - Дай-ка я взгляну на нее поближе, пощупаю.

Далее произошло невообразимое. Алиовсат муаллим взял большие ножницы и стал спокойно нарезать из этой замечательной рубашки длинные полосы. Причем сделано это было так, что ее уже невозможно было потом зашить.

- Пусть это тебе будет уроком в жизни, - сказал он, возвращая сыну лохмотья, совсем недавно бывшие такой замечательной рубашкой.

"Такого поворота, - вспоминает Талатум, - я, честно говоря, не ожидал. Я думал, он отругает, ну, надерет уши, но чтобы разрезать такую красивую рубашку... А я смотрел и не мог возразить. У нас дома была монархия.

Он был редчайшим человеком, другого такого я не встречал. Отец считал, что он должен всем помогать, но никто не имеет права помочь ему".

Такая черта не могла не привлекать к Алиовсату Гулиеву людей. Если же прибавить к ней ослепительную завораживающую улыбку, необычайное красноречие, умение общаться с любым человеком - от дворника до президента Академии наук, то можно понять, почему Алиовсат муаллим становился своим человеком везде, где бы он ни появлялся.

Рассказывает Афаг Гулиева:

"Он мог разговаривать с зеленщиком, продавцом. У нас на рынке в Баку был свой продавец роз, который обожал отца. Когда папа появлялся на рынке, он весь преображался. У нас был свой мороженщик, который папу обожал, был свой милиционер. Перед уходом из дома папа выходил на балкон и делал ему знак рукой. Пока папа спускался вниз, его уже ждало такси.

У него всегда находилось, о чем поговорить с дворничихой. Первым делом он у нее спрашивал: "Какие у вас проблемы? Чем я могу вам помочь? Квартира есть, дети работают?"

В гастрономе, расположенном под нашим домом, он помогал всем, кому мог и чем мог. Когда он заходил в гастроном, - это был праздник. Создавалось такое ощущение, что этот человек живет их проблемами и он зашел поговорить с людьми, послушать, какие у них заботы, тяготы, узнать, чем он может помочь".

Раз в месяц, в день зарплаты, он делал большие покупки в гастрономе. Щедрый и хлебосольный хозяин, Алиовсат муаллим любил, когда в доме все было, когда холодильник ломился от еды.

***

Гостеприимство его было безграничным, причем с равным почетом он принимал как гостей из Москвы, так и сельского шофера.

Как-то брат ученого Абульфаз Гулиев с сестрой, воспользовавшись машиной начальника промысла, приехали из Сальян по делам в Баку. Естественно, приехать в Баку и не зайти к брату было нельзя. Шофер остался в машине, постеснялся входить в дом в грязной, пропахшей бензином, замасленной одежде.

Время было обеденное, и Алиовсат муаллим усадил гостей за стол. Все принялись за еду.

- Ой, а внизу-то сидит шофер, - вспомнила сестра, - он, наверное, тоже усталый, голодный.

- Как тебе не стыдно, Абульфаз! - возмутился Алиовсат муаллим. Немедленно спускайся и пригласи сюда человека!

Брат спустился вниз и скоро вернулся с шофером. Алиовсат муаллим лично встретил гостя в дверях, проводил его умыться. Потом, усадив гостя на почетное место за столом, рядом с собой, он стал угощать, накладывать ему на тарелку, предлагая попробовать все блюда. За едой Алиовсат муаллим расспрашивал шофера о его жизни, работе.

Вернувшись в Сальяны, этот человек еще долго рассказывал всем: "Здесь мастера брезгуют с тобой разговаривать, в кабинет начальника вообще не пробиться, а такой великий ученый сам пригласил меня в гости, лично ухаживал за мной, так искренне и запросто со мной разговаривал".

Раз уж речь зашла о гостеприимстве Алиовсата Гулиева, то хотелось бы привести еще несколько забавных эпизодов, характеризующих его отношение к гостю.

Алиовсат муаллим пить не любил. Максимум, что он мог себе позволить за вечер, - это рюмка коньяка. Но любил угощать и наблюдать за тем, как люди пьют.

По соседству с Гулиевыми жила семья Дикаревых. Их старший сын, Руслан, жил и работал в Сибири. В Баку он приезжал редко, в лучшем случае раз в два года. Это был высокий, метра под два ростом, здоровый парень.

Для Алиовсат муаллима его приезды становились праздниками. Он обязательно приглашал Руслана к себе. На столе появлялись самая лучшая по тем временам водка, уйма всяких закусок.

Руслан и Алиовсат муаллим садились друг против друга, и начинался разговор. Хозяин расспрашивал, как Руслану живется и работается в Сибири, задавал уйму всяких вопросов и, слушая рассказ Руслана, периодически приговаривал:

- Ты пей стаканами, как вы пьете там.

Дело было в том, что в первый такой прием перед Русланом поставили рюмку. Гость с сомнением повертел ее в своей громадной руке, в которой эта хрустальная рюмка казалась игрушкой из детского набора.