Ольга Лаврова - Ушел и не вернулся

• Название: Ушел и не вернулся
• Автор: Ольга Лаврова
• Издательство: АСТ, Олимп
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-008033-6, 5-8195-0494-1

В провинциальном городке на текстильной фабрике обнаружены финансовые нарушения. Известная троица — Шурик, Пал Палыч и Кибрик — выезжает на место действия…

---

— Тем не менее вечерняя беседа кончилась миром? Или не помните?

Горобец ответил после мрачного раздумья:

— Побеседовали, и он пошел.

Пал Палыч протянул постановление на обыск:

— Ознакомьтесь.

И тут допрашиваемый по-настоящему испугался.

— Чего?! Обыск?.. — он рванулся, вскочил, милиционер ухватил его за шею и повис, осаживая на место. Тотчас рядом оказался готовый помочь Томин. Горобец посмотрел на них обоих, возненавидел секунды на четыре, потом налился тоской и перестал сопротивляться:

— А, пропади оно все к такой-то матери…

Расписался, где указал Знаменский. Кривовато, будто не проделывал этого движения рукой десятки раз за день на складе. Попросил хрипло:

— Покурить бы.

Знаменский разрешил, самого тоже тянуло. И милиционер обрадованно полез в карман.

— Пошли на волю, тут потом не продохнешь, — позвал некурящий Томин.

Вышли. Горобец сел на ступеньку крыльца, затягивался и ворочал шеей.

— Свернул? — спросил милиционер. — Ну сам и виноват.

Томин двинулся по периметру владений Горобца, чтобы обозреть будущий фронт работ. Не городская квартира, где передней начинается — балконом кончается. Тут хозяйственных построек полно, да вон колодец, да дров поленница неоглядная. Не говоря о доме. Целая бригада упыхается. Вот тебе и отдохнул, поблаженствовал!..

Что это там голубеет между сараем и кучей мусора под забором? Мусор после зимы серый, слежавшийся, а голубой комок только припорошен пылью.

Ни о чем особенном Томин не думал, рука сама подняла хворостину с развилкой на конце, подцепила и перенесла комок поближе. В воздухе тот развернулся и оказался мужской сорочкой, залитой на полах чем-то темным. Так выглядит примерно недельной давности кровь.

— Паша! — крикнул Томин. — Всех сюда!

* * *

На «шерстяное дело» Кибрит, конечно, не потащила следственного чемодана. Но таковой, по счастью, оказался (девственно нетронутый) в горотделе.

Их обоих (Зину и чемодан) доставили на мотоцикле с коляской. Знаменский и Горобец заняли прежние позиции.

— Товарищ эксперт, определите характер пятен на рубашке, — на людях Пал Палыч обычно обращался к Зине официально.

Та расстелила на столе сорочку, вынула необходимые препараты.

Повисла продолжительная тяжелая пауза.

— Это кровь человека, — прервала молчание Кибрит.

Иного и не ждали. Зина свернула рубашку, Знаменский зашуршал протоколом обыска.

— Слушайте внимательно, гражданин Горобец, и отвечайте точно. Я запишу ваши ответы в протокол слово в слово.

Горобец тупо слушал.

— Читаю вопрос: «На принадлежащем вам участке за сараем при обыске найдена мужская верхняя сорочка с бурыми пятнами на груди. По заключению эксперта-криминалиста, это кровь. Что вы можете сказать о принадлежности сорочки и происхождении следов крови на ней?»

Горобец молчал.

— В такой ситуации молчать — плохо.

— Нечего мне сказать, — выговорил наконец Горобец, упершись лбом в громадный кулак. — Не моя рубашка. Не знаю чья. Не знаю, почему в крови. Первый раз вижу…

* * *

Чтобы молниеносная людская молва не опередила следствия, за Миловидовой послали того же мотоциклиста. Остальных забрал знакомый Томину «козлик». Быстрее дошли бы пешком, но совместное шествие Горобца, московской «команды» и местного работника милиции просто свело бы население с ума.

Взбудораженный горотдел поснимал рубашки для процедуры опознания. Кибрит выбрала три похожих на найденную в мусоре, а ее свернула так, чтобы скрыть пятна, и разложила все в кабинете начальника.

Миловидовой заранее ничего не объясняли. «На всякий случай посмотрите, нет ли чего из ваших вещей».

Она обежала глазами сорочки и схватилась за сердце:

— Ой, эта — Сережина… Где вы нашли?!.. Он же в ней ушел!

— Только уж, пожалуйста, не ошибитесь, Алена Дмитриевна, — попросил Знаменский. — Стандартный цвет, стандартный фасон. Если бы какая-нибудь примета.

— Есть примета! Верхняя пуговица помельче и с желтизной. Я пришила, думала — под галстуком незаметно. Вот, смотрите, — выдернула сорочку из остальных, увидела пятна. — Это кровь? Сережина кровь?!.. Сгубили, проклятые!.. Голубчик мой!.. — и припала к рубашке лицом.

Кибрит закусила дрогнувшую губу, осторожно отобрала рубашку.

— В соседней комнате я видела аптечку. Пойдемте, Алена Дмитриевна. — Она, поддерживая, увела Миловидову.

Пуговица и впрямь была иного размера и с желтизной. Томин вздохнул:

— Молодая вдова Алена Дмитриевна…

Кибрит возвратилась непривычно суровая, сообщила:

— Выпила валерианки, попросила пять минут полежать… — Она аккуратно сворачивала и укладывала в целлофановый пакет окровавленную сорочку.

— Так что — убийство? Передаем дело в прокуратуру? — спросил Томин.

Знаменский смерил шагами кабинет вдоль и поперек.

— Я доложу. Но пока трупа нет. Принадлежность крови Миловидову не доказана. Места убийства мы не знаем.

— Ты представляешь, во что выльется обыск?

— Загвоздка, Саша, в том, что я вообще слабо себе представляю…

Знаменский не договорил, но друзьям было достаточно: Пал Палыч сомневался, что «сюжет» преступления исчерпывается теми фигурами или обстоятельствами, которые уже всплыли на поверхность.

— Значит, я тут с вами еще поживу! — повеселел Томин.

— Зина, какие у тебя виды на рубашку?

— Группа крови, конечно. Но, Пал Палыч, у Горобца может быть та же, сам понимаешь.

— И он завтра «вспомнит», что сорочка его собственная, что он на днях брился и порезался, — подхватил Томин. — По-моему, он вообще к завтрему много чего «вспомнит». Из таких.

— Ах, как нужна идентификация крови! — посетовал Пал Палыч.

Кибрит сделала легкое движение, и Пал Палыч его уловил:

— Неужели что-то надумала?

— Не исключено. Но для этого надо ехать в Москву. Есть так называемый способ мультгрупп. Если Миловидова скажет, что в тот день ел ее муж… Понимаете, по микроэлементам в крови можно обнаружить остаточные следы пищи, которую человек принимал незадолго до смерти.

— Серьезно? — поднял брови Томин. — Кофе и бутерброд с сыром переходят в кровь?

— Да, она будет другой, чем если пил чай. Методика опубликована давно, и я все мечтала попробовать.

— Хорошо, поезжай в Москву, — решил Пал Палыч.

Постучав, вошла Миловидова.

— Я еще нужна?

— Понимаю, что тяжко, Алена Дмитриевна, но еще несколько вопросов.

— Спасибо, что сочувствуете, Пал Палыч… Так мы были счастливы, так счастливы! Зачем мне теперь жить?

Все молчали, не находя слов утешения.

Если б они видели эту женщину поздним вечером того же дня!

* * *

Сияющая, румяная ворвалась она в дачный домик и попала в объятия мужчины, с которым не так давно вела мучительный разговор в аллее за Дворцом культуры.

— Милый, Горобца арестовали!

— Гора с плеч!

— Я опознала рубашку, и его арестовали!

— Вот видишь, все развивается по намеченному плану!

— Не сглазь, поплюй… Ой, до чего же я соскучилась!

— Как прошло с рубашкой и вообще? — Мужчине не терпелось узнать подробности.

Миловидова пересказала все, что ей запомнилось из последних событий. Он жадно слушал.

— Ты знаешь, я очень красиво страдаю, — похвасталась она. — Плачу горючими слезами. Нет, правда, до того натурально, даже милиционеры жалеют!

— Я же говорил, что справишься! Про группу крови спрашивали?

— Спрашивали.

— А еще что?

— Много непонятного: например, что ваш муж ел в тот день. И так добивались, чтоб я вспомнила!

— Наверно надеются: ужо найдем тело и проверим, что там в животе.

— Ой, перестань, ну как ты можешь! Даже замутило…

— Доехала нормально? — сменил он тему.

— Полная конспирация. Фоминичне-дуре я сказала, что у мамы заночую. А у мамы посидела, пока она не стала укладываться, и укатила. Мне, говорю, захотелось побыть одной. И на последнем автобусе — сюда… Но в этот раз ничего не смогла привезти вкусненького. Только смену белья.

— Ерунда!

Он принес полбутылки вина и рюмки.

— Чокнемся за счастливое завершение.

Она выпила глоток, он до дна. Осунулся, бедненький, думала Миловидова. Небось и спит плохо. Ей хотелось приласкаться, отогреться возле него душой, его отогреть. Придвинулась, погладила по щеке. Он обхватил ее за плечи.

— Ленушка, золото ты мое…

Но беспокойство заставило вернуться к прежнему разговору.

— Что люди-то говорят?

— Ой, чего только не плетут! Ты не представляешь, как мне трудно!

— По-твоему, мне весело? — возразил он. — Торчу тут, сатанею от разных мыслей. — Мужчина обвел комнату глазами, задержался на фотографии молодой женщины в купальнике. — От Татьяны вестей нет?