Сергей Алексеев - Чудские копи

• Название: Чудские копи
• Автор: Сергей Алексеев
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-064826-9, 978-5-403-03089-2

Молодой, удачливый олигарх Глеб Балащук не верил, что в жизни всегда есть место чуду. Ему пришлось изменить свое мнение, когда в окрестностях его родного шахтерского городка появились новгородские ушкуйники в кольчужных доспехах XV века. А вскоре начали оживать поверья о таинственном народе рудознатцев, который испокон века скрывается под землей. И оказалось, что все, к чему стремился Глеб, все его капиталы ничто в сравнении с древними правдами, которые открылись ему благодаря встрече с чудской девой Айдорой. Вопрос в том, нужны ли эти правды бизнесмену Балащуку?

---

Отец с Никитой думали, что это и был чудин, который каким-то тайным ходом проник в шахту.

Горный инспектор приказал в другой раз поймать и на-гора поднять во что бы то ни стало, сам заинтересовался, что это за люди бродят по выработкам. И вот как-то раз опять такого же спящего человека нашли – это будто на шахте «Распадской» было, и решили исполнить приказ. Осторожно подкрались, схватили, затолкали в брезентовый вентиляционный рукав, завязали с двух концов и поперли его бегом. Он там возится, мычит, будто даже что-то говорит, только непонятно. Думали, уж точно чудина изловили, таинственного жителя земных недр. Бесценный материал для науки! Когда же в клети прислушались – вроде матом ругается. Ну, развязали, глядь, а это слесарь полупьяный, со вчерашнего дня не просох и еще в шахту водку прихватил. А белый от того, что весь в инертном порошке вывалялся, которым посыпают выработки в шахтах, опасных по газу и пыли.

Все это было интересно, смешно, однако Глебу стало немного обидно, словно его обманули. На следующий день они снова отправились в штольню и разошлись по квершлагам, только теперь поменялись, кто куда, чтоб свежим взглядом стены осмотреть. Отец в паре с Глебом, а Никита в одиночку. Опять норы искали, щелки, сквозь которые сквозняком тянет, для этого даже свечку с собой прихватили, чтобы определить, отклоняется ли пламя. Отец иногда заставит свет выключить и замереть – ему казалось, кто-то ходит, чужие шаги слышались. Но Глебу, напротив, чудилось, будто на него кто-то смотрит из кромешной тьмы, и так пристально, что спину знобит. А зажжешь фонарь, так сразу это жутковатое ощущение пропадает. В некоторых местах они камни ощупывали и даже простукивали, нет ли пустоты под ним, и так до самого вечера проходили. Надоело уже тудасюда болтаться. Глеб и решил проверить, наврал ему Никита или нет, увидел блеск на стене и спрашивает:

– Бать, это что, пирит или колчедан?

Тот же с интересом желтые потеки оглядел, кирочкой в ладонь ковырнул, взвесил в руке.

– Да у тебя глаза алмаз! Ё-мое – золото! Коренное! Ну, ты рудознатец! Надо место запомнить! Завтра придем и наковыряем!

И всю обратную дорогу шел, удивлялся и нахваливал. Пришли на перекресток, а Никиты еще нет, подождали, покричали даже. Фонари, конечно, выключили, аккумуляторы берегли. Долго стояли в темноте, наконец в квершлаге луч замелькал, брат явился и какой-то испуганный, оглядывается.

– Ты чего? – спросил отец.

– Думал, это вы идете. Свет какой-то мелькал...

– Где?

– Позади меня...

– Ну а ты что же? Надо было выключить фонарь и подождать. Глянул бы, кто там ходит.

– Завтря обязательно гляну, – будто нехотя пообещал брат, но по всему видно, жутковато самому.

Еще постояли в темноте, приглядываясь и прислушиваясь, – ничего, только вода капает, иногда на шаги похоже.

– Наверное, показалось, – успокоил отец. – Это бывает... Глеб у нас сегодня отличился! Золото нашел!

– Да ну? – изумился взбодренный Никита. – Во, молодец!

– Завтра добывать пойдем!

После ужина забрались в палатку, и отец даже баек не рассказывал, сразу же захрапел, следом за ним вроде и Никита засопел, но Глеб никак уснуть не мог, лежал и представлял, как они завтра наковыряют золота, потом его продадут, и тогда ему купят если не мотоцикл «Минск», то новенький мопед «Рига». А еще форму футбольную, настоящий мяч, хоккейные коньки и клюшку. Неплохо бы и горный велосипед, чтоб с терриконов кататься! И так, мечтая, заснул ненадолго, и когда среди ночи подскочил – пусто в палатке! Полежал, выглянул, и у костра никого, угли едва тлеют...

Тут уж не до сна стало Глебу. Гадая, куда отец с братом ночью уйти могли, он дров подбросил и стал ждать. А они только под утро, на рассвете пришли, причем тихо, и со стороны входа в штольню. Идут и опять перешептываются, что-то обсуждают, но увидели Глеба и примолкли. И сразу стало понятно – ходили ночью без него золото добывать!

– Вы где были? – спросил он. – Так нечестно!

– Да мы за ночными огнями наблюдали, – соврал Никита. – Хотели тебя с собой взять, а ты спишь без задних ног.

У самих же все каски и спины мокрые, блестят, значит, в штольне были. Глебу еще обиднее стало, однако промолчал и решил, что на следующую ночь он ни на минуту не заснет.

Потом они проспали чуть ли не до обеда, в штольню пошли поздно, и не золото добывать, а снова лазы и норы чудские искать, причем все втроем в один квершлаг. На сей раз весь тупик досконально обстучали, причем даже кровлю и подошву, то есть пол. И вот в одном месте, возле самой стены, нашли в полу каменную плиту, присыпанную сверху мелкой крошкой. Под ней оказалась явная пустота: киркой постучишь, вроде ничего, а попрыгаешь – гудит внизу! Свет выключили, легли и давай слушать, что под ней творится. Пожалуй, целый час лежали, дыхнуть боялись, и отцу опять казалось, чьи-то шаги шуршат, но Глебу вновь почудились чужие глаза, смотрящие из темноты. Вроде проморгаешься, присмотришься – никого, а только отвернешься, и глядят в затылок.

– Бать, мне все кажется, кто-то глядит из темноты, – признался он. – А никого нет.

– Наверное, какая-нибудь чудинка тебя приглядывает, – засмеялся тот. – Гляди, чтоб не утащила!

Он тогда его слова за шутку принял.

Потом контуры плиты вычистили кирками, но сковырнуть и поднять ее оказалось нечем, больно громоздка.

– Завтра из машины лом принесем, – сказал отец. – Слег нарубим и с помощью какой-нибудь матери подымем.

Глеб же еще засветло незаметно приготовил кирку, кувалдочку и твердосплавное зубило, сложил все в свой рюкзачок и спрашивает:

– Вы ночью опять огни смотреть пойдете?

– Вчера насмотрелись, – сказал Никита. – Так что спи, не бойся. Завтра рано вставать, отоспаться надо.

Залезли после ужина в палатку, комаров перебили, мазью намазались, накрылись одеялами и впрямь уснули. Глеб осторожно выбрался, надел непромокаемую куртку, каску свою взял, рюкзак, и в штольню.

А дорожка там уже знакома и набита-натоптана, камни с пути убраны, так что он через двадцать минут уже на перекрестке был и оттуда нырнул в квершлаг, где золото. Место он хорошо запомнил и даже несмотря на быстро тускнеющий фонарь отыскал скоро – отец с Никитой, наверное, где-то в другом месте добывали и это не тронули. Глеб куртку расстелил и принялся выкалывать из породы желтые жилки. Они уже не такими и крепкими оказались, если приноровиться и вырубать малыми кусочками. Трудно было первую горизонтальную борозду просечь, а потом сверху зубилом только скалывай. Единственная беда, аккумулятор садится, потому что все дни, пока ходили по штольне, отец с Никитой свои экономили и заставляли Глеба подсвечивать дорогу своим фонарем. Он на несколько минут гасил лампочку, чтоб энергия скопилась, после чего включал и орудовал зубилом с кувалдочкой. За полчаса целую пригоршню добыл, и если пустую породу убрать, то горсть точно будет!

Он сдолбил поверхностный слой, а дальше жила еще толще оказалась, и блеск живее – переливается, сверкает! Тут не только на «Минск» – на целый «Урал» нарубить можно. Разве что добывать труднее, надо все вокруг сшибать, чтоб до середины добраться. А камень крепкий, под зубилом аж звенит, и только пыль выбивается. Да и руки устали, поэтому промахнулся в полумраке кувалдочкой, и по пальцам. И не только больно, еще и кожу с суставовкозонков снес, кровь потекла. Глеб подол рубашки достал, завернул руку, и тут фонарь как-то быстро померк и через минуту вовсе погас. Он лампочку выключил, аккумулятор за пазуху сунул, чтоб согрелся, подождал немного, а все, зарядка кончилась!

Глеб не испугался темноты и, зная путь, ощупью бы вышел, что там идти-то? По квершлагу в штольню, там направо, метров четыреста по сухому, потом сквозь сплошной капеж, который отец называл душем Шарко, а там уже и до выхода не так далеко. Больше всего жаль было, мало золота добыл, и самое хорошее, блестящее в жиле осталось. Собрал он то, что наковырял, спрятал в карман, инструменты прихватил и по стеночке назад. Щупал здоровой правой рукой рваный камень, левую так и держал завернутой в рубаху. Вроде уже штольня должна быть, а нет почему-то, выключатель покрутил – сдохла батарея. Еще немного прошагал, и на тебе, тупик! Видно, отвлекся, проскочил перекресток и в правый квершлаг ушел.

Развернулся и теперь побитой рукой за стенку держится, чтоб уж точно не промахнуться. И в самом деле, скоро угол нащупал и даже деревянные стойки, что поддерживали кровлю в штольне. Дух перевел, повернул и опять вдоль стены – тут уж совсем немного осталось: сейчас будет завал, сквозь который обычно на четвереньках пролазили, потом небольшая груда камней, а там уже и капеж слышно. Шел-шел, но завала никакого нет, и почуял ногами, подошва будто вниз уходит, под горку. Все равно страха он не испытал еще: одно дело, когда с фонарем идешь, с отцом и братом и другое – в полной темноте, один. И только когда штольня совсем сузилась, так что плечами стал обеих стенок касаться, тут первый раз и дрогнула душа: не должно быть такого места нигде!