Мигель Эрраес - Хулио Кортасар. Другая сторона вещей

• Название: Хулио Кортасар. Другая сторона вещей
• Автор: Мигель Эрраес
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005

Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.

---

Чтобы преодолеть это состояние, он погружается в работу. Кроме двух упомянутых книг, «Вокруг дня за восемьдесят миров» и «62. Модель для сборки», он занимается обложкой для нового сборника рассказов. Начиная с «Игры в классики» озабоченность писателя внешним видом своих книг возрастает, и по этой причине он упрекает издательство «Судамерикана» в том, что оно уделяет недостаточно внимания этому вопросу во всех изданиях, которые выходят под его именем. Мы уже упоминали о том, как он и Порруа совпали во мнении по поводу обложки сборника «Все огни – огонь», будучи на расстоянии 15000 километров друг от друга и без предварительного согласования.

Теперь писатель сотрудничал с Хулио Сильвой. Они перебрали несколько вариантов, включавших в себя те же самые элементы: пассаж Гуэмес и галери Вивьен. Первоначальная идея состояла в том, чтобы разместить на обеих сторонах обложки изображение этих галерей, а на корешке, к которому Кортасар всегда относился с особенным вниманием, – коллаж из двух фотографий, символизирующий переход из одной галереи в другую. Он также склонялся к варианту, чтобы на обложке была изображена галери Вивьен, расположенная вертикально, в два пролета, – на одной стороне обложки изображение должно быть как на позитиве, на другой – как на негативе, чтобы таким образом обозначить переход из одного плана в другой. Чтобы найти нужные фотографии, Кортасар посетил букинистический магазин квартала и послал их в Буэнос-Айрес. Еще один план состоял в том, чтобы поместить изображение пассажа Гуэмес на обратной стороне обложки и написать на нем название книги, и тогда оно будет выглядеть как отражение в зеркале. Известно, что именно эта идея, исходившая от Порруа, и была окончательно принята Кортасаром и Хулио Сильвой.

Кроме этого, он много времени посвящал книге «Вокруг дня за восемьдесят миров», которую предложил ему Арнальдо Орфила Рейналь для издательства «XXI век» в Мехико. Он работал над ней совместно с Хулио Сильвой, который отвечал за виньетки, иллюстрации и фотографии, разумеется учитывая мнение Кортасара, так что в результате получилась книга-коллаж. Кортасару этот проект показался привлекательным с самого начала. Собрать воедино стихи, заметки, рассказы-миниатюры, статьи, включить цитаты различных авторов, размышления – это значило вступить на территорию, притягательную для него по своей многообразной природе. Он назвал эту работу книга-альманах, как позднее он называл свою книгу «Последний раунд» (1969), сделанную по тому же образцу, что и «Вокруг дня за восемьдесят миров». Обе книги по своей структуре отдаленно напоминают «Альманах вестника», весьма популярный журнал в Аргентине, выходивший в первой трети XX века, которому Кортасар хотел воздать должное, поскольку тот всегда ему нравился.

«Альманах вестника» представлял собой нечто вроде книги-букваря, который выходил в свет раз в году и был рассчитан, в основном, на читателя из глубинки. Содержание альманаха состояло из игр, предназначенных для детей, как, например, головоломок, лабиринтов или скороговорок, а также включало в себя гороскопы, шутки, стихи, полезные сведения, например, как лечить бытовые травмы или оказывать первую помощь, если заболеет домашний скот, а также кулинарные рецепты – словом, «там было все, что нужно любой семье, и, конечно, в таких семьях, где все или почти все едва умели читать, „Альманах вестника" был настольной книгой каждый день в году; он был полезен, потому что давал необходимые знания, как, например, вылечить больную корову, что-то в этом роде, и в то же время он имел и художественные достоинства, незатейливые, но такие прекрасные», – отмечал Кортасар в интервью Солеру Серрано.

Его замысел состоял в том, чтобы книга включала в себя множество разрозненных частей, органично соединяла несоединимое, как это было в альманахах времен его детства, и чтобы донести до читателя ощущение того, что перед ним книга-игра. У Кортасара получилась книга в двух томах, написанная в тональности подробного описательства, с большим чувством юмора и явно автобиографического характера, где говорится о боксе, об изучении патафизики в Буэнос-Айресе, о Луи Армстронге, о Лесаме Лиме, о любимом коте Кортасара Теодоро В. Адорно, о Телониусе Монке и где появляются, например, такие рассказы, как «Самая глубинная ласка» или «Положение руки»; и все это перемежается, как уже говорилось, с художественно-графическим оформлением Сильвы, совершенно очаровательным, представляющим собой комбинации из гравюр, фотографий, рисунков, текстов, вытянутых в ширину, написанных разным шрифтом, с использованием пробелов, оформленных с большим изяществом.

Несмотря ни на что, Кортасар больше всего времени старался отдавать новому роману. Конечно, ему приходилось часто прерываться и потом снова «входить» в материал, но у него были твердые намерения бросить вызов и вступить в решительную схватку со своим «литературным чудовищем». Начиная с 1963 года у него по нескольку месяцев не было ни времени, ни нужного эмоционального состояния для работы над романом. Контракты ЮНЕСКО, поездки, редактирование переводов одних своих книг и издание других то и дело вынуждали его откладывать новый роман.

Только в конце 1964 года и в начале следующего он впервые серьезно занялся новой книгой, собираясь посвятить ей весну и лето и с этой целью уехать в свой домик в Сеньоне. Необходимость пополнения финансовых ресурсов, связанное с этим спешное возвращение в Париж со своего «ранчо», поездки в Швейцарию, Иран и Австрию – все это послужило причиной, по которой работу над романом «62. Модель для сборки» снова пришлось прервать. Через год, в январе 1966 года, роман тем не менее насчитывал около сотни страниц; он постепенно подрастал в тени другой деятельности, хотя требовал, чтобы автор занимался только им одним. К середине февраля того же года, уже окончательно погрузившись в процесс создания книги («Сейчас я нахожусь на том этапе, который можно назвать прекрасным и невыносимым одновременно, – когда становишься рабом своей работы» – так писал Кортасар в письме к Порруа), писатель рассчитывал закончить роман летом, будучи в Сеньоне. Однако, оказавшись в Провансе, он почувствовал, что далек от этой книги. Он назвал это состояние: «пишешь, но ничего не пишется». Ему стоило больших усилий не бросить рукопись в камин на растопку.

Структура романа «62. Модель для сборки» так неуловима, а сюжет так запутан, что его непросто связать воедино: «Поскольку я пишу, полагаясь на расположение звезд на небесах, то в конце концов все кончается для меня ужасно, потому что у меня нет никакой сколько-нибудь ощутимой психологической зацепки по поводу типажей, как мужского, так и женского пола, которые взаимодействуют, создавая неведомый рисунок, как на ковре из Жужуя,[104] – такой, что не знаешь, зачем он и нужен» (7,1017). Наконец в июне первая версия романа была закончена, которая на самом деле была второй, и писатель отложил ее до зимы. Именно в эти дни он решил назвать свою книгу «62», ничего больше не добавляя. Совершенно очевидно, что он соотносит свой роман с 62-й главой романа «Игра в классики». В том же году Кортасар пытается найти возможность уступить права на издание издательству «Сейкс-Барраль» одновременно с «Судамериканой», но испанские издатели настаивали на замене заглавия и предлагали свой вариант, поскольку, как мы уже говорили, Кортасар был не слишком известен испанскому читателю и подобное соотнесение звучало непонятно. В целях популяризации творчества писателя в Испании Карлос Барраль предложил выдвинуть книгу на премию «Библиотека бреве», но эта идея не нашла отклика у Кортасара.

В декабре Аурора вновь уехала в Буэнос-Айрес, поскольку состояние здоровья ее матери ухудшилось, и на этот раз Кортасар провел Рождество на Кубе, где пробыл полтора месяца, а роман тем временем созревал, лежа в ящике стола. Прошла весна, потом лето и осень, и в ноябре писатель увез рукопись в Швейцарию с намерением закончить роман там. Он много работал в течение месяца, разумеется не прерывая свою деятельность в ЮНЕСКО; в декабре он вернулся в Париж, совсем ненадолго, чтобы снова уехать на Кубу, где провел три недели без Ауроры в связи с конгрессом по культуре, оставив рукопись машинистке, которой заплатил 180 долларов за перепечатку. По возвращении в Париж он снова уехал, теперь уже вместе с Ауророй, в Индию, погостить в доме Октавио Паса (по приглашению посольства Мексики) в Новом Дели. В этом городе роман, уже переименованный в «62. Модель для сборки» и внимательно прочитанный Ауророй («Ты же знаешь, мнение моей жены заслуживает особенно глубокого доверия»), был закончен, и Кортасар послал его Порруа, не скрывая опасений по поводу ненадежной индийской почты, незадолго перед тем, как отправиться в приятное путешествие по югу Индии и острову Цейлон. Это произошло в феврале 1968 года.

Роман был встречен прохладно – и критикой, и читателями. И не по причине своей неординарности. Как мы уже говорили, это случилось, возможно, потому, что от него ждали чего-то вроде второй части «Игры в классики плюс 62-я глава». Но роман «Модель для сборки» – это было совсем другое. Надо сказать, общее мнение сводилось к тому, что Кортасар слишком многого требует от читателя. И это правда. Он многого требовал и в «Игре в классики» даже от тех читателей, которые предпочитали оставаться на позициях классического повествования, то есть чтобы персонажи, сам город и интрига не уходили бы в метафизическое измерение, что было так близко Кортасару. Однако в романе «62. Модель для сборки» это требование, обращенное к читателю, на несколько степеней выше. Перед нами не только стремление автора дестандартизировать язык, уничтожить структурные условности и найти новые пути для самовыражения, идущие от разрушения повествовательного сюжета к эксперименту в духе Гертруды Стайн, когда время течет непоследовательно, но история перемежается с настоящим временем начиная с того момента, когда мы видим Хуана в ресторане «Полидор», – перед нами попытка вывести формулу максимального выражения абстрактного. Нечто такое, чего писатель не смог показать или чего читатель не смог увидеть.