Олег Платонов - Николай II в секретной переписке

• Название: Николай II в секретной переписке
• Автор: Олег Платонов
• Издательство: М. : Родник
• Жанр: История
• Год: 1996
• ISBN: ISBN — 5-86231-154-8

Третья книга из серии «Терновый венец России» основана на подлинной секретной переписке царской семьи и вводит читателя в самый центр противоречий, в борьбе которых решается судьба России. С одной стороны — царская чета, трогательный союз любящих сердец, стремящихся сделать все для возвышения Отечества и победы страны в войне. С другой — преступное сообщество темных, подрывных сил, поставивших своей целью разрушение России на иностранное золото и по инструкциям тайных организаций. В окружении Царя зреет измена, проникшая даже в среду его родственников и в высшее военное руководство, и которая оборачивается страшным предательством в феврале 1917 года. Заговоры, интриги, убийство близких Царю людей — все это находит отражение в письмах царской четы. Хотя главное в них не это, а беззаветная любовь к России, нежная любовь друг к другу — свет любви противостоит ненависти, захлестнувшей Россию.

Заключительным аккордом являются письма царской четы из сибирского заточения. Они не жалуются, не плачут, а думают о судьбе России, не проклинают тех, кто предал их, а обращаются ко всем со словом любви.

Издание продолжает тему, начатую в книгах «История масонства 1731-1996» и Заговор цареубийц»; снабжено уникальным словарем царского окружения.

---

Погода совсем непонятная — один день прекрасный, а другой льет дождь. Поезд опоздал, поэтому твое письмо только что принесли. Нежно благодарю тебя, моя любимая, моя душка-женушка.

Храни вас Господь! Нежно целую.

Навеки весь твой

Ники.

Царское Село. 9 июня 1916 г.

Мой возлюбленный ангел!

Берусь за письмо к тебе прежде, чем лечь в постель. Я просила Аню написать, так как ей велено передать тебе 5 вопросов, ей легче написать о непосредственно слышанном. Хочешь ли ты, чтоб я послала за Штюрмером и поговорила с ним об этих делах, чтобы все наметить? Если да, то немедленно протелеграфируй мне: согласен на твое предложение, — тогда я в воскресение приму его, все обсужу и велю ему спросить, когда ты сможешь его принять. Наш Друг надеялся, что ты приедешь теперь на два дня, чтобы решить все эти вопросы. Он находит чрезвычайно важным скорее все это обсудить, в особенности — вопрос № 1 (о Думе). Помнится мне, я тебе говорила, что Шт. просил тебя распустить их возможно скорее, велеть им разъехаться по деревням и следить за ходом полевых работ. — Только поскорее вызови Ш., так как уж очень медленно все делается. Ты можешь дать ему на просмотр бумагу Михень.

2) Относительно отставки Оболенского[886] — почему бы не назначить его куда-нибудь губернатором? Только где тот подходящий человек, который мог бы заменить его? Он никогда не выступал против Гр., а потому последнему тяжело уже просить об его отставке. Но он говорит, что Оболенский, действительно, ровно ничего не делает, а между тем надо возможно скорее серьезно заняться вопросом о подвозе продовольствия — снова на улицах стоят длинные хвосты перед лавками.

3) Не было ли бы умнее передать весь этот вопрос о продовольствии и о топливе министру внутренних дел, которого это ближе касается, нежели министра земледелия? Министр внутренних дел имеет всюду своих людей, он может давать приказы и непосредственные инструкции всем губернаторам, — в конце концов все ведь находится под его началом, и Кривош. взял все это в свои руки исключительно из корыстолюбия — мне не хочется приписывать ему еще худших намерений. Я помню, что молодой Хвостов тоже полагал, что было бы лучше передать это дело в ведение министра внутренних дел. Это один из серьезнейших вопросов, иначе топливо страшно поднимется в цене.

4) Относительно Союза городов. Ты не должен больше выражатьим свою личную благодарность, нужно под каким-нибудь предлогом теперь же опубликовать сведения относительно всего, что ими делается и, главным образом, то, что ты, т.е. правительство, даете им средства, а они свободно растрачивают их это твои деньги, а не их собственные. Общество должно это знать. Я неоднократно говорила с Ш. по этому поводу, как бы это огласить — путем ли издания указа Ш. от твоего имени или в форме его доклада тебе? Я снова обсужу с ним этот вопрос, так как они стремятся взять на себя слишком крупную роль, — это становится политически опасно и против этого уже теперь следует принять меры, иначе со временем придется слишком многое менять зараз.

5) Она никак не могла вспомнить, что Он ей сказал. Верх. Совет длился от 3 до 41/2, — Родзянко и Челноков много говорили, а Нейдгардт нашей Михень раздражал меня. Стишинский[887] хорошо говорил, Борис Васильчиков — неважно. — Трепов передал мне твой привет, благодарю тебя, мой дорогой. Очень жалею, что не имела времени повидать Митю Ден перед его отъездом — слишком поздно узнала об этом. — Милый старый Горемыкин тоже был в В.С. — такой маленький, ужасно худой, с большими глазами. — Он сказал, что в Гаграх жара очень скверно подействовала на него, а жена его, напротив, очень хорошо выглядит, и зрение у нее стало лучше. — Павел и Мари пили у нас чай (она снова вся в прыщах), — он уезжает завтра. Оказывается, уже несколько недель, как Дмитрий приехал сюда, и беспрестанно ездит в Москву — ни разу не показался нам на глаза — не понимаю подобной манеры служить. Как говорят, он состоит при Скоропадском[888]. Ольга и я покатались на моей дрошке[889], и так как в Тярлеве богослужение еще не кончилось, то мы вышли из экипажа, вошли в церковь, приложились к Евангелию, а затем вернулись домой. Прелестный, уютный храм. Другие три девочки и Иза ходили вместе на прогулку. Вечер я провела с Аней. Твоя первая акация лежит в моем Евангелии, эту положу в молитвенник. Сейчас должна погасить свет, закончу это письмо завтра. В 3 ч. мы идем в церковь (день св. Иоанна Максимовича), а оттуда в лазарет на операцию. В субботу повидаюсь с нашим Другом у нее, чтобы проститься с Ним — Он на будущей неделе уезжает к себе домой. — Спи хорошо, мое сокровище! Я постоянно утром и вечером крещу и целую твою подушку — это все, что у меня есть! Чего ради Греции предъявлен этот ультиматум? Несомненно, Англия и Франция во главе всего этого дела — на мой некомпетентный взгляд, это несправедливо и жестоко — не представляю себе, как Тино[890] выйдет из этого положения — это может повредить его популярности.

Мне поручено передать еще следующее: судьей Сухомлинова будет ген. Селиванов[891], говорят, что он не может быть беспристрастным, так как раньше был уволен Сухомлиновым из Сибири — и что лучше назначить члена Гос. Совета ген. Шумилова. Сообщаю это тебе только потому, что таково Его желание, но я сказала А., что сомневаюсь, чтоб ты стал вмешиваться в это дело.

10-е. — Горячо благодарю тебя за милое письмо, очень рада была получить его, мой ангел!

Несколько раз начинался дождь. Были в церкви, затем присутствовали при операции; к нам привезли еще новых офицеров из Ингерманландск. Гус., Беломорского п., Белозерского п. и т.д.

Сейчас принимала Малевского-Малевича[892]. Рад, что вернулся из Японии, так как оба сына его служат в Преображенск. п. Он жаждет представиться тебе, но ему известно, что у тебя нет времени. — Большое спасибо за то, что ты протелеграфировал Силаеву. — Жгучие поцелуи без счета и благословения шлет тебе твоя старая

 Женушка.

Да ниспошлет св. Иоанн Макс. свое благословение вам обоим и нашей родине!

Ц. ставка. 10 июня 1916 г.

 Моя милая голубка!

Крепко благодарю тебя за письмо. Опять не было времени написать тебе. Принимал старого персидского принца Зилли-Султана, который возвращается на родину. Он брат последнего шаха, которого мы принимали в Петергофе. — Алексей сидел рядом с его сыном и все время разговаривал с ним по-французски. Храни тебя Господь, мое дорогое Солнышко! Целую и люблю тебя страстно и нежно.

Навеки твой

Ники.

Ц.С. 11 июня 1916 г.

Ангел любимый!

Сердечно благодарю за милую открытку. — Льет дождь, по обыкновению. Были в лазарете, затем на панихиде по бедном Жукове, — что могло довести его до самоубийства? Потом я осматривала мою колонну санитарн. повозок, отправляемых в армию Щербачева — они ему крайне нужны!

Сейчас принимала фон-Хартена, ком. Тверцов. Он просит позволения представиться Алексею, — я сказала ему, чтоб он отправился в ставку и просил об этом Воейкова. — Получила телеграмму от моих сибирских стрелков — опять много убитых офицеров и масса тяжело раненных, — среди них один из наших, на это раз он дважды ранен в голову. “Убит необычайной храбрости старший унтер-офицер команды пеших разведчиков Б.П. Акимов, бывший лейтенант флота”. Зборовский уже здесь (мой поезд гоняется за ним) и сегодня должен быть помещен в лазарет детей — они отправились туда в большом волнении. — Я послала Вильчк. — список фамилий казаков, которых нам надо заполучить сюда. Мой поезд, вероятно, прибудет завтра, он подбирал раненых в разных городах. — Уютно ли устроился Георгий? Эта вечная сырость ужасна, да и Бэби она вредна. Зубной врач пришел и скоро начнет меня мучить. — Мы сегодня вечером повидаемся у нее на дому с нашим Другом, чтобы проститься с Ним, так как Он собирается уехать. — Телеграмма Суслика поистине убийственна. Мой безгранично любимый, благословляю и целую тебя без конца и тоскую по тебе.

Навеки

Твоя.

Кудаопять отправили Экипаж[893]? Дмитрий вхорошем настроении, и, как всегда, забавен.

Ц. ставка. 11 июня 1916 г.

Моя родная душка-женушка!

Нежно благодарю за твое дорогое письмо, полное скучных вопросов, большей части которых я уже касался в разговоре с Шт. Он — прекрасный, честный человек, только, мне кажется, никак не может решиться делать то, что необходимо. — Самым важным и неотложным является сейчас вопрос о топливе и металлах железе и меди для снарядов, потому что, при недостатке металлов, фабрики не могут вырабатывать достаточного количества патронов и бомб. То же самое и с железными дорогами. Трепов утверждает, что они работают лучше, чем в прошлом году, и приводит доказательства этому, но тем не менее все же жалуются, что они не подвозят всего того, что могли бы! Прямо проклятие эти дела, от постоянной заботы о них я уже не соображаю, где правда. Но необходимо действовать очень энергично и предпринять очень твердые шаги для того, чтобы решить эти вопросы раз навсегда. Как только Дума будет распущена, я вызову сюда всех министров для обсуждения этих вопросов и все здесь решу! — Они продолжают приезжать сюда почти каждый день и отнимают у меня все время; я обыкновенно ложусь после 1ч. 30 м., проводя время в вечной спешке с писанием, чтением и приемами!!! Прямо отчаяние!