Эдуард Шентон - Исследование океанских глубин

• Название: Исследование океанских глубин
• Автор: Эдуард Шентон
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Автор книги ― американский учёный ― гидрогеолог, участник американо-французской глубоководной экспедиции 1965 г. Американская сторона арендовала у Ж. Кусто его глубоководный снаряд ― «Ныряющее блюдце», на котором он работал до этого в Средиземном море. В экспедиции принимали непосредственное участие трое сподвижников Кусто.

Основной задачей «Ныряющего блюдца» в Тихом океане было исследование подводных ущелий в районе североамериканской Калифорнии, выяснение их происхождения, изучение выноса осадков с суши в океан. Особой целью было исследование различных шумов, возникающих и распространяющихся в глубине.

Книга написана популярно, рассчитана на массового читателя.

---

Третьим был Раймон Кьензи, служивший в прошлом в отрядах боевых пловцов французского военно-морского флота и с 1952 года работающий вместе с Кусто. У него самый обширный опыт работы в открытом море, поэтому он должен был стать командиром «Ныряющего блюдца». В Соединенные Штаты Кьензи приехал впервые и по-английски говорил неважно. Как и Жак Ру, принадлежавший к группе Кусто, Раймон имел прозвище. В детстве у него было небольшое каноэ, на котором он где только не плавал, поэтому-то его и звали Каноэ.

Когда было покончено с формальностями, мы все ринулись в самолет, чтобы помочь выгрузить припасы, инструмент, ящики с запасными частями, спальные мешки, чугунные чушки, аккумуляторные батареи и другое оборудование «Блюдца». Поскольку в числе организаций, зафрахтовавших для научных работ «Ныряющее блюдце», был флот США, а пункт отправления находился в отдаленном районе Франции, выяснилось, что правительству выгоднее прибегнуть к услугам военно-транспортной авиации.

Мы подошли к носовой части самолета. Аппарель была прочно закреплена. Джерри и Гастон давали указания, как разгружать. В темных недрах самолета мы увидели знакомый чечевицеобразный корпус, окрашенный желтой краской. «Блюдце» казалось затерянным в просторном грузовом отсеке «Каргомастера». Пока экипаж самолета прикреплял тросы, наша группа погрузила все ящики на трейлер, имевший длину 18 метров. Выяснилось, что мы арендовали слишком большую машину: наше хозяйство вместе с трехтонным аппаратом заняло не более 4,5 метра на огромном трейлере. Уверен, что французы усмотрели в этом типично американскую расточительность. Но, возможно, они нашли это в порядке вещей.

Теперь все было готово для выгрузки «Блюдца». Поскольку Джо был нашим официальным фотографом, он занял стратегическую позицию, откуда удобно было снимать всю эту процедуру 16-миллиметровой кинокамерой: Он рассчитывал смонтировать тридцатиминутный документальный фильм. Установленное на тележку «Ныряющее блюдце» начало медленно выползать по двухскатной аппарели из чрева «Каргомастера». Джо застрекотал своей камерой. Экипаж понемногу стравливал тали, Гастон направлял передние колеса, но вдруг прищурил глаз, нахмурился и неодобрительно покачал годовой.

— Так дело не пойдет,— произнес он громко, подняв вверх руку как парижский регулировщик.— Давай назад.

Слова и жесты Гастона тотчас были поняты американцами.

— Ах, Гастон, зачем ты остановился? Получался отличный кадр,— произнес Джо, сожалея, что ему не удалось заснять момент, когда колеса тележки, на которой находилось «Блюдце», коснутся американской земли.

Гастон объяснил, что рельсы установлены не параллельно и одно из колес «Блюдца» при спуске может соскользнуть. Так что после «фальстарта» «La Souсoupe» двинулось назад в свой ангар. С тщательностью, за которую мы не раз были признательны, Гастон поправил рельсы и посмотрел на колеса тележки.

— Надо подвинуть,— сказал он на ломаном английском языке и показал направо.

Рельс подвинули на несколько миллиметров. Он опустился на колено, снова прищурился и наконец сказал: «О-кей».

Сцена возобновилась, и Джо пустил свою камеру. «Блюдце» на этот раз ехало плавно и ровно, и все были довольны. Затем его подцепили краном с длинной стрелой, плавно поставили на платформу трейлера и прочно закрепили оттяжками. Путешествие «Блюдца» по американской земле началось. Мы ехали по бульварам за грузовиком, на котором возвышалось странное желтое сооружение, похожее на диковинное существо, глядевшее вокруг себя огромными круглыми глазами.

Я слушал рассказ о перелете через Атлантику, о трудностях, которые в пути возникали. Самолет С-124С прилетел в Марсель в условленное время. «Блюдце» без труда погрузили на него. Джерри и трое французов устроились в шумном самолете, разместившись вместе с экипажем. Вскоре после того, как они вылетели из Франции, выяснилось, что из-за сильных встречных ветров они летят очень медленно. Да С-124С и не принадлежит к типу быстроходных.

Первую остановку сделали на Азорских островах. Тут экипаж воспользовался положенным ему отдыхом, и остальная часть дня пропала впустую. Едва самолет поднялся на заданную высоту, как кто-то обнаружил, что в грузовом отсеке не все ладно. Там находилось несколько бочек с какой-то жидкостью. Один из летчиков, кинувшись в кабину, испуганно воскликнул, обращаясь к Джерри:

— Одна из бочек не закреплена. Крышка у нее того и гляди откроется!

Выяснилось следующее. Поскольку грузовой отсек не герметичен, перед полетом на большой высоте на бочках ставят особые предохранительные клапаны. На одной из бочек клапан заело. Опасаясь взрыва, пилот решил вернуться назад. Но баки самолета были заправлены горючим, которого хватило бы до самых Штатов. И прежде чем приземлиться, надо было освободиться от него. Чтобы израсходовать горючее, самолет несколько часов кружил и в конце концов приземлился.

Когда ремонт закончили, продолжать полет было поздно, поэтому самолет вместе с экипажем и грузом остался на аэродроме. Во время обычных полетов экипаж летит 15 часов, а потом спит. Все, кто летал на этих воздушных грузовиках, говорят, что шум в них зачастую просто изматывает людей. Некоторые из членов экипажей затыкают уши, другие слышат гул моторов много дней спустя после приземления.

На третьи сутки С-124С сел в Ньюарке (штат Делавэр). Это была первая остановка в Соединенных Штатах. Таможенный досмотр и проверка виз закончились быстро. Трое французов и Джерри пошли чего-нибудь перекусить. Когда они вернулись, то «Ныряющее блюдце» не обнаружили, оно исчезло.

— Mon Dieu! — воскликнули в унисон Гастон и Андре.— Как в воду кануло!

После тщательных поисков они нашли груз вместе с «Блюдцем» на складе. Новый экипаж решил, что все надо выгрузить, и, пока наши друзья пили кофе, ретивые летчики сделали свое дело. Джерри пришлось долго убеждать экипаж, что все необходимо погрузить снова. Этот эпизод до такой степени расстроил Гастона, что он больше не оставлял «Блюдце» без присмотра ни на минуту. Андре был спокоен, а Каноэ, я уверен, считал, что все американцы тронутые.

И лишь утром на четвертые сутки они, усталые и издерганные, добрались до Калифорнии. Когда мы приехали в Лонг-Бич, длительное путешествие наконец закончилось. Все теперь шло гладко. Фред Уиллет сделал на судне нужные приготовления, чтобы разместить «Ныряющее блюдце».

Аппарат с трейлера мы сгрузили при помощи 22-тонного гидравлического крана, установленного на «Хью-Тайде». В роли крановщика выступал Фред. Мне оказали сомнительную честь быть пассажиром «Блюдца». Вскарабкавшись на раскачивающийся аппарат, я крепко держался за трос. Крановщик свое дело знал хорошо: быстрое точное движение — и мы очутились над водой, поворот — и мы на палубе судна-базы. «Ныряющее блюдце» вместе с тележкой, с которой сняли колеса, приварили к стальной палубе «Хью-Тайда», поближе к крану, чтобы осталось свободное пространство.

Когда я увидел «Хью-Тайд» в первый раз, мне показалось, что места на нем достаточно. В передней части судна находилась надстройка, достигающая середины палубы. За ней был грузовой люк и открытая палуба. Но когда на левом борту установили один из фургонов размером 2,4х2,4 метра, кран занял пространство 3,6х4,5 метра, близ него разместили «Ныряющее блюдце» диаметром 3 метра да еще 5-метровый баркас «Бостон», стало тесновато, если не сказать больше. «Хью-Тайд» строился как вспомогательное судно, но предусматривалось, что он будет использоваться и для океанографических работ. Осадку судно имело достаточную и было вполне мореходным. Помещение для экипажа оказалось просторным. Правда, судно не было идеально приспособлено для наших работ (нам бы палубу попросторнее), но месяц мы могли бы перебиться, а позже из Мексиканского залива должно прийти более крупное судно «Бэрч-Тайд».

Из-за тесноты на «Хью-Тайде» мы не осуществили многие свои планы. Единственный фургон служил нам одновременно лабораторией для проявления пленки, хранилищем фото- и киноаппаратуры, а также мастерской для ремонта электронной аппаратуры и механического оборудования. Для строения размером 2,4х2,4 метра этого было более чем достаточно. И действительно, случалось нередко так, что фургон походил на телефонную будку, куда, укрываясь, от дождя, набилось множество людей. В фургоне вдоль одной стены стоял верстак длиной 2,4 метра с выдвигающимися ящиками внизу. Специальные стеллажи занимали всю стену напротив до самого потолка. В дальнем углу оставалось небольшое пространство для холодильника, в котором хранился запас пленки. Двери были чересчур широкими, 1,5 метра — для фотолаборатории недопустимая роскошь, но в очень сжатые сроки мы не смогли придумать ничего другого. Основная часть оборудования и продуктов размещалась в трюме, туда же сложили 6 или 8 громоздких металлических ящиков с запасными частями для аппарата. В трюм судна попадали через широкий люк. Весь груз, который было небезопасно оставлять на палубе (устройство для зарядки батарей, запасные батареи, легководолазное снаряжение и др.), погрузили в трюм и кормовой кубрик. Поскольку командный мостик был невелик и забит навигационными приборами, эхолот пришлось установить в кормовом кубрике под палубой. На судне такого рода следовало бы иметь лабораторию для научной аппаратуры, но мы не могли позволить себе этого, так как на палубе требовалось свободное пространство.