Эдуард Шентон - Исследование океанских глубин

• Название: Исследование океанских глубин
• Автор: Эдуард Шентон
• Издательство: Гидрометеоиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Автор книги ― американский учёный ― гидрогеолог, участник американо-французской глубоководной экспедиции 1965 г. Американская сторона арендовала у Ж. Кусто его глубоководный снаряд ― «Ныряющее блюдце», на котором он работал до этого в Средиземном море. В экспедиции принимали непосредственное участие трое сподвижников Кусто.

Основной задачей «Ныряющего блюдца» в Тихом океане было исследование подводных ущелий в районе североамериканской Калифорнии, выяснение их происхождения, изучение выноса осадков с суши в океан. Особой целью было исследование различных шумов, возникающих и распространяющихся в глубине.

Книга написана популярно, рассчитана на массового читателя.

---

На этот раз в «Блюдце» вместе с Андре спускался лейтенант Джо Роберт Элзенга, который в ноябре принимал участие в 249-м погружении. Лучшей погоды и желать было нечего. Ярко сияло солнце, воздух был чист и прозрачен. «Блюдце» мы спускали на глубину 80 метров. Будучи геологом, Боб намеревался исследовать древние террасы, которые, по его предположению, находились в миле-двух к северо-востоку от острова. В одной научной работе, опубликованной в 1950 году, упоминалось о признаках подводных уступов или скал, обнаруженных здесь эхолотом, которые в геологическом прошлом могли обозначать низший уровень моря. В статье указывалось, что уступы обнаружены на глубине 50—90 метров. Боб же намеревался исследовать участок на глубине от 27 до 30 метров.

Когда Боб и Андре достигли дна при глубине 80 метров, они обнаружили множество крупных неправильной формы обломков с как бы замшелой поверхностью. Вокруг обломков лежал светлый ракушечный песок. В поисках уступа, или террасы, Андре взял курс на северо-северо-восток.

«Блюдце» двигалось над ровным дном, оставив позади крупные валуны. Вскоре гидронавты достигли участка, на котором углубления и возвышения располагались параллельно меридиану. Перемещения осадков Боб не заметил. Не увидел он и признаков течения вблизи дна. Склон был очень пологим. Пройдя 3/4 мили, гидронавты очутились на участке, загроможденном обломками камней. Глубина составляла 100 метров. Наклон резко изменился, но четко выраженного уступа, характерного признака древней береговой черты, не оказалось. Ракушечник был старый — ракушки могли остаться с той поры, когда здесь проходила линия берега. Боб полагал, что зона ракушечника должна быть более четко выраженной. Крупных участков выхода коренных пород он не обнаружил, но заметил несколько каменных глыб, которые, возможно, некогда претерпели напластование. Андре удалось взять образец типично осадочной породы, факт этот мог оказаться знаменательным. Внезапно, когда гидронавты перевалили через гряду, ощутилось сильное течение. Боб впоследствии рассказывал:

— Неожиданно мы заметили, что несемся стрелой. Когда же в конце концов удалось замедлить движение, а потом и остановиться, зацепившись клешней за грунт, счетчик течения показывал Скорость 0,2 метра в секунду.

Это происходило на глубине 110—120 метров, но, странное дело, ниже этого участка не существовало вообще никакого течения. В числе организмов были обнаружены обычные прикрепляющиеся к камням животные, морские ежи, звезды, перья, камбала. Любопытно, что камбала плыла в 1—1,5 метрах от дна. Как правило, рыба эта зарывается в песок, и, чтобы заставить сдвинуться с места, ее приходится тормошить. Достигнув глубины 140 метров, «Блюдце» начало всплывать на поверхность. Боб полагал, что ему удалось обнаружить признаки древней береговой черты, но нужны дополнительные данные, чтобы подтвердить это.

«Блюдце» подняли в 11 часов, аккумуляторы были далеко не полностью разряжены. Я решил, что можно «нырнуть» еще разок с другой стороны острова. Теперь наблюдателем был Вуд, знаток дельфинов. Настроение было великолепное. Судно шло плавно, разрезая невысокие волны. Хорошо бы сохранить такой темп: глядишь, и наверстали бы упущенное. Уже спустив «Блюдце» на воду, я вдруг ощутил уверенность, что дальше все пойдет удачно, что мы без труда выполним месячную программу работ.

Так, в сущности, и случилось. В продолжение двух последующих недель лишь однажды из-за плохой погоды пришлось отменить погружение. Наблюдателем был Андре Розфельдер, геолог из института Скриппса, намеревавшийся исследовать каньон Мьюгу возле одноименного мыса.

День тогда начался с серии неудач. Едва мы начали спуск, как из центра управления ракетного оружия передали радиограмму, в которой предлагалось отойти на несколько миль в море: начинались учебные стрельбы. Мы стали упорствовать: ведь в таком случае мы окажемся в районе с глубиной, на которую не рассчитано наше «Блюдце». Но уйти все-таки пришлось, погружение отменили. Тогда было решено направиться к мысу Дьюм, находящемуся в 20 милях южнее. Все было подготовлено к погружению. Несмотря на свежий бриз, я решил спустить аппарат на воду. Судно приблизилось к скалистому мысу, неподалеку от головной части каньона. Когда «Блюдце» вошло в воду (оно поддерживалось лишь нейлоновой оттяжкой), случилось что-то неладное: оно резко накренилось на нос. Гастон долго переговаривался с Андре. Я подозревал, что неисправной оказалась дифферентная система. Мы ждали. Между тем судно отдрейфовало в сторону и вдруг стало быстро двигаться к берегу. Эрл, конечно, ничего не мог предпринять: он не смел маневрировать с «Блюдцем» у борта.

— Поднимайте «Блюдце» — произнес Гастон.

Я не раз задумывался, что нужно делать в подобной ситуации. «Блюдце» соединялось с краном нейлоновым тросом, выдерживающим вес 4500 килограммов. Линь удерживал «Блюдце» лишь в воде, когда оно весило всего 25 килограммов. Обычно при подъеме нейлоновый трос пропускался водолазом через большое кольцо подъемного стропа, один конец которого прикреплялся к автоматическому гаку. В настоящей ситуации мы не могли снова вставить кольцо стропа в гак. Попробовали потянуть за оттяжку, но бесполезно. Скалы были уже совсем близко, и времени на эксперименты не оставалось. Не могли мы также рисковать нейлоновым линем, поскольку больше ничего не удерживало бы «Блюдце».

В динамике послышался озабоченный голос Эрла:

— На корме! Вы там придумайте что-нибудь, да поживее!

Я стал подтягивать «Блюдце», а Кен попытался поставить кран в нужное положение, но оно волочилось сбоку судна.

Наконец Ларри, который в тот день был дежурным водолазом, улучив подходящий момент, ринулся к аппарату и защелкнул гак, зацепив за него строп. Это было весьма рискованно, поскольку рука Ларри могла попасть между концом стрелы и люком аппарата. Однако благодаря находчивости Ларри аппарат благополучно подняли из воды, а «Бэрч-Тайд» отвели подальше от берега.

Гастон установил, что не в порядке рычаг, при помощи которого в дифферентной системе перемещается ртуть, и устранил поломку менее чем за полчаса. К этому времени усилился ветер и взбудоражил воду в проливе и у берегов до такой степени, что спустить и поднять аппарат без риска стало невозможно. Погружение отменили, и весь день пошел, как говорится, насмарку.

Зато последующие погружения прошли благополучно. Погружение номер 350 с доктором Г. У. Менардом на борту — очередное событие, отмеченное сотрудниками фирмы «Вестингауз» и Центра французских подводных исследований, было осуществлено в каньоне Скриппс. Затем примерно в 4 часа утра в желобе Сан-Диего погрузился Эрик Бархем, снова изучавший глубоководные рассеивающие слои. Последнее по программе погружение было выполнено в каньоне Мьюгу. После 3 или 4 неудачных попыток Андре Розфельдеру удалось-таки сделать намеченные наблюдения. Ожидал он, правда, большего. Он обнаружил, что каньон полон очень тонких осадков, значительно уменьшающих видимость. Каньон Мьюгу не походил ни на один из многих исследованных к этому времени, для него характерно было интенсивное образование осадков.

Завершив программу погружений, «Бэрч-Тайд» взял курс на юг, на Лонг-Бич. Мы достаточно изучили и побережье, и острова, и соседнюю с ними часть Калифорнии. По подсчетам, мы покрыли самое малое 3000 миль, крейсируя вдоль калифорнийского побережья, не говоря о вылазках в Калифорнийский залив и на Сан-Лукас.

Экипаж «Дипстара» находился в приподнятом настроении. Неожиданно мы осознали, что сделали все, что наметили, и даже больше. Мы совершили в общей сложности 123 погружения, то есть больше, чем рассчитывали. У Лонг-Бича нас вызвали по радиотелефону. Это было наше балтиморское начальство — Джо Леинг, Бен Мур и Билл Спаркс. Они поздравили всех с завершением работы и подчеркнули ее значение для фирмы.

В течение следующей недели нужно было подготовить «Блюдце» к отправке во Францию и снять специальную аппаратуру, установленную на нем в ноябре. А затем, забрав свои пожитки, по домам...

«БЛЮДЦЕ» ДА МЕШОК ПЕЛИКАНЬИХ КОСТЕЙ

И вот мы снова в Лонг-Биче, возле того же причала, где все началось полгода назад. На горизонте дымил пароход. Мало что изменилось с тех пор. Вдалеке методически, словно гигантские птицы, клюющие зерно, работали буровые установки, выкачивавшие нефть из-под морского дна. Наше возвращение было победным, хотя и нешумным.

Еще во время перехода от каньона Мьюгу Гастон и Джерри начали демонтировать аппаратуру. Они сняли подводный телефон, датчик температуры, счетчик скорости течения, радиотелефон, втулку-ввод и другие устройства. Грузы поставили на место, и «La Soucoupe» обрело свой прежний вид.

Наступило 29 апреля. Хотя балтиморская контора заключила договоры с клиентурой, с которой можно было работать еще несколько дней, Кусто настаивал на немедленном возвращении «Блюдца». По его словам, оно должно понадобиться 8 мая при осуществлении важной подводной операции в районе близ Монако. Он намеревался разведать место для экспериментального подводного дома «Коншельф-III». Пока Том Хор-тон и Фред Уиллетт пытались в Балтиморе подыскать самолет, мы вынуждены были ждать.