Джудит Крэнц - Я покорю Манхэттен

• Название: Я покорю Манхэттен
• Автор: Джудит Крэнц
• Издательство: Вагриус, Гермес
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87022-033-3

В романе Д. Кренц широко показана жизнь высшего делового мира Нью-Йорка, где и развиваются все жизненные события главной героини Мэкси.

Макси Эмбервилл, темпераментная, обаятельная, сменившая нескольких мужей, легкомысленная красавица, не могла смириться с тем, что главное дело ее отца — короля издательского бизнеса — погибнет из-за нечистой игры отчима. Ее неуемная энергия, живой ум и страстное желание победить приводят к успеху — ей не только удается спасти семейную компанию от разорения, но и вернуть себе любовь единственного мужчины, который был ей по-настоящему дорог.

---

— Я самая законченная неврастеничка. Из тех, которые не позволяют мужчине стать эмоционально близким, если только он не такой же неврастеник, — произнесла Инди печально. — А слава… от нее только еще хуже.

— А что эта твоя доктор Флоренс Флоршайм собирается с тобой делать?

— Делать? Она ничего не должна делать! Делать с собой должна я, если хочу измениться. Достаточно того, что она меня выручает.

— Выручает? То есть поддерживает, верит в тебя, да? — с жаром подхватила Мэкси.

— Да нет, Мэкси, она выручает меня, устраивая бесплатную парковку на стоянке возле своего офиса, — принялась терпеливо разъяснять Инди. — А поддерживаешь и веришь ты, потому что ты мой друг и относиться ко мне по-другому просто не можешь. Она же мой психоаналитик, а не подружка. Она меня выслушивает, не делая никаких заключений. Раз в неделю, а может и реже, она задает мне какой-нибудь вопрос. И еще: ей совершенно начхать, как я выгляжу, а для меня это такое облегчение. Нет смысла скрывать от нее правду — ведь мыслей моих она читать не может, это было бы только потерей времени и денег. Словом, я не имею права врать, иначе игра шла бы не по правилам и ни о какой помощи не могло быть и речи. Вообще-то я могу рассказывать ей о чем угодно, потому что уверена: ее это не шокирует. Все, что можно услышать, она уже слышала. Если в моем рассказе встретится что-нибудь важное, она наверняка это запомнит.

— Ты в этом абсолютно убеждена?

— Нет. Я хочу верить в это. Вообще, в своего психоаналитика надо верить, Мэкси, а если начнешь сомневаться, то надо будет все рассказать о своих сомнениях, а это займет не меньше года. Главное, наверно, что она мой союзник, за это я ей, в сущности, и плачу. Но мне все равно нужен верный союзник на каждый день, особенно здесь, в Голливуде.

— Она что, говорила тебе, что является твоим союзником? Откуда ты вообще знаешь, что она на твоей стороне?

— Я чувствую… И хватит меня пытать насчет моего психоаналитика! Никаких гарантий на ее счет я тебе дать не могу! А теперь давай кончим объяснять необъяснимое и поговорим о тебе. Что ты собираешься делать дальше со своей зря потраченной жизнью, если не считать, правда, что ты произвела на свет Анжелику? — спросила Инди как можно мягче.

— На следующей неделе еду в Лондон. Уже столько лет мне хотелось туда выбраться. А моя Анжелика останется в этом году с Рокко на весь июль.

— А где ты остановишься?

— У своих дедушки и бабушки, конечно. Они бы мне не простили, если бы я этого не сделала. Им сейчас под семьдесят, но они на удивление бодры. И все уже продумали, включая всяческие развлечения и встречи, особенно с моими многочисленными кузенами и кузинами, которых я совсем не знаю.

— Да, весьма… увлекательно, — заметила Инди.

— Ты хочешь сказать, ужасно?

— И это тоже, это тоже, — радостно согласилась подруга.

— Нет смысла пытаться что-нибудь изменить, — мрачно заявила мужу виконтесса Адамсфилд, безуспешно стараясь сохранять при этом философский тон.

— Надо же, чтобы из всех возможных вариантов, из всех шотландцев — видит Бог, я люблю шотландцев, наверное, больше всех остальных людей на свете — твоя внучка выбрала одного из Киркгордонов! Да еще Лэдди Киркгордона, которого она и знала-то всего месяца два. Его семья потеряла все на Флодденском Поле[35] четыреста с лишним лет назад и с тех пор неудержимо катилась под гору, — недовольно пробурчал ее супруг.

— Между прочим, она не только моя, но и твоя. А что касается ее избранника, то разорившийся или нет, но он все-таки не кто иной, как сам Освальд Чарльз Уолтер Энгус, граф Киркгордон!

— Ах, Освальд! Неудивительно, что его зовут Лэдди, — вскипел Эвелин Гилберт Бэзил Адамсфилд, которому самому удалось завоевать в школе право сокращенно именоваться просто Берти в результате многих раундов кулачных боев.

— Освальд, кстати, с 635 по 642 год был королем Нортумбрии,[36] так что имя это, по-видимому, часть семейной традиции, — печально заметила леди Адамсфилд. — Да, тот Освальд, к сожалению, был королем всего семь лет, но, должно быть, отличался святостью. Ведь именно он, как известно, разослал миссионеров, чтобы обратить язычников в христианство.

— Мне лично это неизвестно. И глубоко безразлично. Почему бы Освальду не заниматься своими делами? Сдается мне, что Мэкси тебя основательно просветила. Она что, стремится, чтобы ее тоже причислили к лику святых?

— Она просто его любит, Берти. Сама ведь тебе об этом говорила. По-моему, ты просто вредничаешь.

— Не буду притворяться, что мне эта история нравится. Между прочим, тебе известно, что у меня был для нее на примете отличный муж.

— Да, но Мэкси сказала, что он полное ничтожество.

— Маркиз не может быть ничтожеством, а в особенности если он без пяти минут герцог. Ведь отец его недолго протянет. Что ж, он малость туповат, но считать его ничтожеством? Более того, его семья всегда… оставалась верной короне, а эти дикие, безумные Киркгордоны по-прежнему верны дому Стюартов.[37] Послушать их, так получается, что на троне сегодня должен сидеть потомок Марии, королевы шотландской. Стоит ли удивляться, что они пребывают в нищете — идеализм и всем известная эксцентричность мешают им видеть реальную жизнь. Да они все слабоумные, эти Киркгордоны. А уж Лэдди, упрямый осел, хуже всех.

— Но именно это, мне кажется, как раз и привлекает в нем Мэкси. Она говорит, что он верит в свою судьбу, знает, ради чего жить и бороться, вкладывает особый смысл во все, чем занимается, страстно стремится к…

— Умоляю, избавь меня, дорогая Мэксим! Я тоже был на свадьбе, и совершенно ясно, что она в нем видит.

— Да, но ты не станешь отрицать, что как человеческий экземпляр он просто великолепен, — мечтательно произнесла леди Адамсфилд. — Честно говоря, я уже давно не видела такого красивого мужчины… Этот благородный профиль, эти голубые, ах до чего же голубые, глаза, это обветренное загорелое лицо, эти прямо-таки золотистые волосы! Боже, как представишь себе все это… и потом этот рост, эти плечи!

— «Как этот замок дряхл, как эти земли скудны…»

— А эти древние стены толщиной двенадцать футов, этот вид из окон, от которого дух захватывает!

— Да у него и шиллинга нет за душой, а она могла стать герцогиней!

— Но Мэкси и сама богата, дорогой, она графиня, и он от нее без ума…

— Мэксим, — прервал ее виконт Адамсфилд, — ты, похоже, неисправимый романтик, а я-то считал тебя разумной женщиной.

— Я только молю Бога, чтобы на сей раз она устроила свою судьбу уже навсегда.

— Мэкси? Устроила судьбу? Да еще с одним из Кирк-гордонов? Сомневаюсь, и очень, моя дорогая. «Навсегда!..»

— Боже, что это еще тут такое? — Милтон Бицет даже немного отшатнулся от увиденного.

— А на что, по-твоему, это похоже? — с самодовольным видом поинтересовался его партнер Леон Людвиг.

— На телеграмму размером с телефонный справочник. От Мэкси, наверное? Давай ее сюда!

— А если знал, зачем тогда спрашивать, Милтон?

— Я просто хотел высказать свою тревогу, любопытство, удовольствие, наконец! Я ведь действительно все это время недоумевал, почему от нее нет никаких известий, кроме сообщения о свадьбе с этим красавцем Киркгордоном. Наша Мэкси и этот ее граф-повелитель уже купили себе, должно быть, великолепный дом в Лондоне, так неужели она забудет про нас и позволит каким-то там английским декораторам нажиться на таком грандиозном заказе! Где там у них дом? Ах да, конечно же, в Мей-фэре. А где Мейфэр? Ну-ка давай телеграмму!

— Это замок, — сообщил Людвиг, протягивая плотную пачку листов.

— В Мэкси надо верить! Мы сами приучили ее действовать с размахом.

— Да, но он в Шотландии, — зловеще уточнил Людвиг.

— Боже, только не это!

— Как раз оно самое. Она тут пишет, что он стоит где-то между Келсо и Эттрик-форест, как будто нам это хоть что-то говорит! Никакого отопления, кроме нескольких каминов, каждый таких размеров, что можно спокойно зажарить на вертеле целую овцу! И никаких там тебе галерей для менестрелей, никакой сцены для представлений. Стены без роскошных панелей, ни одной семейной реликвии, гобелена, картины. И почти полностью отсутствуют туалеты! Окошки сплошь крошечные, но зато удобно обороняться от «королевских войск», что бы это значило? Одному Господу известно, когда все это было нужно! К тому же вся махина медленно рассыпается на куски уже тысячу, если не больше, лет. Но и до того замок, даже в дни своей громкой славы, никогда не был хоть мало-мальски приспособлен для жилья… В общем, Милтон, не дом, а крепость, чертова крепость. «Ужасный замок», как Мэкси его называет. Словом, она хочет, чтобы мы поскорей приехали туда, хоть завтра и занялись наведением уюта. Похоже, она столкнулась там с проблемой сухой гнили, а ты знаешь, что бывает в таких случаях с древесиной. Интерьер, по ее словам, ограничивается примерно сотней оленьих голов и чучелами рыб, развешанных по стенам в огромных количествах. Подумай, она пишет, что в замке нет даже приличного фамильного серебра, если не считать какого-то там кубка. Бедная Мэкси! — И Людвиг со вздохом умолк.