Александр Матюхин - Миллион лун

• Название: Миллион лун
• Автор: Александр Матюхин
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

Я же сидел на табуретке, смиренно сложив руки на коленях. Возле меня стояли две спортивные сумки — нехитрое наследство, накопленное после нескольких лет «взрослой» жизни. Молния на одной из сумок расходилась, обнажая аккуратно сложенную сверху зимнюю рубашку в клеточку.

— И зачем вам это надо, молодой человек? — проскрипела Рита Львовна. Причем «проскрипела» — довольно уместное определение.

— Интересно, — пожал я плечами, — ни разу, знаете ли, не встречал настоящих инопланетян.

— Положим, я тоже не встречала. Покуда бог миловал, — ответила Рита Львовна, — и вам, молодой человек, не советую. Что в них хорошего? Одни — зеленокожие, другие — двухголовые, гадят везде, по гостинице шастают, ночами спать не дают, слышала, что есть такой инопланетянин, которого все называют не иначе как Сьерра…

— Сьерра?

— Согласна, с натяжкой можно принять за человеческое имя. Сама удивилась. Пришелец велит так себя называть в гостинице. На самом деле у него какое-то сложное и труднопроизносимое имя! И это — Самый страшный пришелец. В Мире. — Рита Львовна сделала паузу, чтобы я, видимо, проникся глубиной только что сказанного, затем продолжила, — … что еще? Превращаются во всяких, спать мешают, гремят по ночам чем-то, западное крыло недавно едва не сожгли. И это еще не самое страшное.

— Ну, уж, — недоверчиво буркнул я.

Рита Львовна опустила глаза на заваленный бумагами стол, сухими пальцами стала перебирать содержимое особенно толстой папки:

— Бывали случаи, — скрипнула она тихо, — и не один, а целых три на моей памяти. Один пришелец сильно пьянел от соли, а официанты, не подумавши, подали ему соленых огурчиков из банки. Беднягу развезло так, что он два дня буянил, едва за пределы гостиницы не вырвался, сквозь пол просочиться хотел. Насилу остановили, вот. Весь пол загадил своей протоплазмой. Неделю отмывали потом, вот.

— Не пугайте меня, — честно попросил я, трогая мокрый еще ворот рубашки, — я уже кое-что успел увидеть.

Рита Львовна сочувствующе покачала головой, взяла стопку бумаги, которую перебирала, и наклонилась, чтобы убрать ее в стол:

— А я и не пугаю.

Когда Рита Львовна выпрямилась, обнаружилось, что в руке она держит стеклянный пузырек из непрозрачного стекла со странной этикеткой, на которой крупным шрифтом был написано: «Внутрь не принимать! Ядовитое вещество!». Когда крышка была отвинчена, в нос мне ударил резкий горький запах. Я поморщился и отодвинулся чуть назад. Впрочем, Риту Львовну это ни капли не смутило.

Высыпав в морщинистую ладонь горстку голубеньких с отливом пилюлек, Рита Львовна тяжело вздохнула, сказала:

— Нервная работа, — и закинула пилюльки в рот.

Я содрогнулся. Несколько секунд в тесной регистратуре слышался только хруст и жевание. Рита Львовна работала челюстями мощно и целенаправленно. Желтые глаза ее при этом, не отрываясь, наблюдали за мной. Закончив жевать, она взялась за следующую стопку листов:

— Итак, молодой человек, где ваши документы?

Я протянул паспорт, трудовую и, на всякий случай, пластиковое пенсионное страховое свидетельство. Рита Львовна повернулась к монитору компьютера, по которому плавал «скринсервер» в виде небольшого паучка, ткущего паутинку, шевельнула «мышкой» и быстро застучала по клавишам аккуратно заостренными ногтями. Ногти эти укрепили мое мнение о сходстве Риты Львовны с совой. К тому же в свете монитора глаза ее показались мне несколько странными — зрачки были не круглыми, а узкие и вертикальные, словно разрезающие глаза пополам. Я моргнул, и видение исчезло. Печатала старушка впечатляюще быстро. Старая школа, наверняка секретарь-машинистка в прошлом…

— Дьячков Артем Александрович, — пробормотала Рита Львовна, на секунду сверкнув глазами из-за толстых очков, — так… года рождения у нас восьмидесятого… прописка… как же это вас к нам занесло?

— С родителями переехал, — сказал я, — в детстве.

— В гостиницу, в гостиницу-то как попали? Что же это за злейший враг к нам вас направил?

— Друг, — поправил я.

Рита Львовна вновь сверкнула в мою сторону глазами. Мне показалось, что на ее лице скользнула легкая улыбка:

— Пошлите вашего друга ко всем чертям! Нашел что советовать! Он вообще соображал, куда вас отправлял? В последний путь сюда не отправляют, а он!..

— А что здесь плохого-то?

— Все. От подвала и до чердака.

Быстро набирая одной рукой какой-то текст, Рита Львовна наклонилась и второй рукой выудила из-под стола зеленую бутылку с этикеткой пива «Хольстен». На дне бутылки что-то плескалось.

— Хотите глоток?

— Не пью.

— И я не пью. — Ответила Рита Львовна, и мне показалось, что сейчас она завершит фразу бессмертной цитатой из старой советской комедии — «что тут пить?», но продолжение вышло иным, — это не пиво, а бальзам на сердце. Без бальзама на такой работе не обойтись.

Оставив меня самого решать, какой из вариаций ответа выбрать, Рита Львовна шумно, хрипло выдохнула и сделала большой глоток. С хрустом заела парой голубеньких пилюлек.

— Так, Артем вы наш батькович, жить будете в номере один тире девять. Это на первом этаже. Все служебные номера у нас на первом этаже, запомните.

— Постараюсь.

— Номер у вас хороший, недавно освободился, чистый, просторный, тепло по батареям доходит почти в первозданном виде. Горячая вода тоже.

— А кто там раньше жил? — не удержался я.

— Никто. С чего вы взяли?

— Вы же сами только что сказали, что номер недавно освободился.

Рита Львовна махнула рукой:

— А, не держите в голове, призраков я не считаю.

— У вас еще и призраки водятся?

— Случается иногда. Забредают. — Туманно ответила Рита Львовна и хлебнула из бутылки еще раз. Где-то под моими ногами загудел принтер. Рита Львовна нагнулась, выудила несколько свежеотпечатанных листов и протянула мне:

— Распишитесь. Следуйте за мной.

Как всякий уважающий себя гражданин, я, не читая, расписался. Рита Львовна грузно поднялась из-за стола. Оказалось, что роста она небольшого, едва доставала мне до плеч, но выглядела удивительно стройно для своего возраста. Я почему-то вспомнил одну статью в газете, что читал совсем недавно. В статье говорилось, что по статистике в России восемьдесят процентов женщин после сорока страдают от излишков веса, а остальные двадцать процентов, наоборот, этого самого веса недобирают. А вот у Риты Львовны, по крайней мере визуально, с фигурой все было в порядке.

Я протянул ей листы, Рита Львовна положила их на стол, зафиксировав бутылкой из-под «Хольстена» и поманила меня пальцем. Я направился следом за ней.

Рита же Львовна плавно, но решительно устремилась куда-то между шкафов, полок и стопок с папками. Я смутно представлял себе, куда вообще можно идти в такой тесноте, и куда, собственно, мы придем, но последовал за ней.

И здесь снова меня нагнал культурный, дрожащий шок — шли мы минут десять. Правда-правда.

Шкафы расступались, полки терялись в серой темноте, где-то наверху царил странный мерцающий полумрак, словно еще выше, там, где невозможно разглядеть, висят разноцветные мигающие гирлянды. Мягкий туман цеплялся за папки и стопки листов, которые были перетянуты грубой бечевкой или обернуты кусками пожелтевших газет. Оборачиваться я не решался, зато вдоволь насмотрелся по сторонам.

Пол под ногами перестал быть полом, обратившись в узкую извилистую тропинку из утоптанного песка. Откуда-то потянуло свежим продирающим ветерком. Я поежился: ветерок вызвал воспоминания о номере тринадцать:

— А мы… Рита Львовна, а мы ни на кого здесь не натолкнемся?

— Да здесь уже почти не водится никто, — ответила Рита Львовна через плечо, — в такой пыли сложно выжить. Разве что только книжные черви… потравить бы их к чертовой матери, — последнее Рита Львовна добавила уже тихо, погрозив кулаком кому-то в темноте.

На секунду мне показалось, что кто-то в живом полумраке — кто-то маленький и вертлявый, тот самый, что оставлял маленькие следы на потолке в кабинете начальника — погрозил пальцем в ответ и быстро растворился между толстенных папок с разодранными от напряжения корешками.

— Лазиют, лазиют, — незлобно прошептала Рита Львовна, шаркая тапочками.

Наконец, кабинет закончился нескончаемо высокой стеной из красного щербатого кирпича. По бокам ютились стопки бумаг, совсем уже пожелтевшие от времени, с расползающейся бечевкой. На обложке одной из газет я с удивлением обнаружил заголовок: «Летней ярмарке 1935 года быть!», а чуть ниже выцветший герб Советского Союза. Хорошая тут регистратура!

Центральная часть стены оказалась освобождена от всего этого бюрократического хлама. На стене висела доска, на доске в пять рядов по двадцать ключей поблескивали фигурные ключи, все это было закрыто стеклом и закреплено на большой висячий замок. Рядом с доской красовался плакат, нехитро озаглавленный как «План эвакуации на случай пожара». В плане преобладали красные и синие стрелочки.