Кристофер Райх - Клуб патриотов

• Название: Клуб патриотов
• Автор: Кристофер Райх
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9985-0936-0

Кристофер Райх родился в Токио, образование получил в США, несколько лет работал в крупных швейцарских банках в Женеве и Цюрихе; с 1995 года он профессиональный писатель. Райх — автор семи романов, один из лучших современных мастеров остросюжетного шпионского детектива, чьи книги сравнивают с лучшими произведениями таких мастеров, как Роберт Ладлэм, Фредерик Форсайт и Том Клэнси.

Герой романа Томас Болден — преуспевающий тридцатилетний банкир на Уолл-стрит, однако дерзкое нападение ночных грабителей заставляет его вспомнить полузабытые навыки уличных драк. С этого момента жизнь Болдена неожиданно превращается в кошмар и наваждение: его разыскивает полиция (за убийство, которого он не совершал) и боевики тайной политической организации (за то, что он, сам о том не ведая, представляет угрозу их далеко идущим планам). Причины, как это нередко бывает, кроются в прошлом. Судьба Болдена странным образом переплетена с действиями радикально настроенной молодежи 1960-х и с деятельностью могущественной закулисной организации «патриотов», у истоков которой стояли, возможно, сами отцы-основатели Соединенных Штатов! Герою Райха предстоит сделать потрясающие открытия и, быть может, раскрыть опасный заговор. Но главное — Томасу Болдену предстоит узнать правду о себе самом.

---

Он падал головой вперед. Ледяной ветер хлестал по глазам. По щекам бежали слезы. Чувствовалось, что Волк рядом, но он не видел его. Вообще ничего не видел. Вокруг стояла тишина громче любого крика. Тишина, от которой закладывало уши и перехватывало дыхание. Он падал спиной вниз, беспомощно размахивая руками и крутясь в воздухе. Под ним была чернота, и над ним тоже. Он падал, и падал, и падал. Открыл рот, чтобы закричать. Ему отчаянно хотелось закричать, но не получалось издать ни звука.

Через три этажа он упал на страховочную сетку. Прямо на Волка, ударив его локтем по голове. Теперь тот лежал тихо: глаза были закрыты, из носа сочилась тонкая струйка крови.

По сетке Болден подполз к балке и дал себе несколько секунд отдышаться, прижавшись щекой к холодной стали. Еще там, наверху, он видел в полумраке эту сетку, но тогда она казалась ближе. Болден встал на колено и почувствовал, что здорово болит локоть. Вероятно, им-то он и ударил Волка. Чистое везение.

Подъемник для строителей находился на внешней стороне недостроенного небоскреба. Раскинув, как канатоходец, руки, Болден осторожно прошел по стальным балкам, двигаясь сначала медленно, а затем, по мере того как росла его уверенность, все быстрее и быстрее. Пульт управления висел на кабеле рядом с подъемником. Схватив пульт, он надавил на зеленую кнопку в центре. Тросы пришли в движение, подъемник пошел вверх. Болден глянул назад. Волк не шевелился. Он лежал все так же тихо, похожий на акулу, которая запуталась в сетях.

Прибыл подъемник, и Болден поехал на нем вниз, в темноту. Гилфойл ушел. В этом Болден был почти уверен — у того не было причины задерживаться. Во всяком случае, когда есть такой подручный, как Волк, чтобы закончить оставшуюся работу. Но вот Ирландец… Скорее всего, Ирландец останется ждать, пока упадет тело. Да и своего напарника тоже дождется.

Через стальные ячейки решетки Болден вглядывался в площадку внизу. Поскольку подъемник двигался по боковой стороне конструкции, а сам он находился в клети без дверей, вся стройплощадка просматривалась как на ладони. У ворот припаркован все тот же «линкольн», но водителя не видно. Ирландец стоял около погрузчика на другом конце площадки. Кончик его сигареты тускло мерцал в темноте, как светлячок. Когда подъемник опустился до земли, напарник Волка даже не пошевелился. Хотя подъемник двигался тихо, у Ирландца, наверное, были еще надеты наушники, раз он совсем ничего не слышал.

Выбравшись на землю, Болден помчался прямо по грязи, огибая штабеля фанеры. Забор вокруг стройки метра три в высоту, поверху — кольца колючей проволоки. Транспортные ворота пониже — под два метра, но тоже с колючей проволокой. Оглянувшись, Болден заметил, что светловолосый Ирландец поворачивается в его сторону. Тут же передняя дверь лимузина распахнулась, и над водительским сиденьем поднялась голова.

— Эй, ты! Стоять!

Болден с ходу безжалостно врезал водителю по челюсти, так что у того голова запрокинулась назад, ударилась о дверь и он повалился вбок, оставаясь одной ногой в машине. Сзади послышались шаги. Кое-как запихнув шофера в машину, Болден следом втиснулся сам. Ключи болтались в замке зажигания. Не закрывая двери, беглец завел мотор и резко нажал на газ.

Ворота не стали ему преградой.

7

Дженнифер Дэнс встала с хирургического стола и осторожно потрогала наложенные на левую руку швы.

— Когда вы их снимете?

— Через неделю, — ответил доктор Сатиен Патель. — При условии, что вы не занесете инфекцию. Порез ровный, и наложить швы было нетрудно. Попробуйте согнуть пальцы. Все нормально?

Дженни пошевелила пальцами левой руки. К счастью, лезвие ножа не затронуло нерв.

— Просто отлично.

— Сейчас я наложу повязку. Пожалуйста, пять дней не мочите руку. Дважды в день втирайте в рану гель «Иамин». Пока не снимем швы, никаких занятий спортом и другой физической нагрузки. Рука может немного болеть, но так и должно быть. Выполняйте все мои предписания, и вполне вероятно, что у вас не останется даже шрама. Я все делаю на высшем уровне.

И от скромности не умрешь, мысленно добавила Дженни. Она стояла не шевелясь, пока доктор бинтовал руку. Она вспомнила, как посещала больницу год назад. У мамы была последняя стадия рака легкого, и Дженни прилетела в Канзас-Сити повидаться с ней. Прощать им друг другу было нечего — они не ссорились. Просто хотелось перед вечной разлукой поблагодарить мать за все. И выразить свою любовь.

Когда самолет приземлился, она не сразу отправилась в больницу. Сначала забросила вещи домой к брату. Честно говоря, встреча с матерью немного пугала. Они с братом выпили по кружке пива, и, наконец почувствовав, что готова, Дженни поехала в больницу. В дверях палаты она встретила выходившего оттуда священника: мама умерла десять минут назад.

— Ну вот и все, — сказал доктор Патель.

— Спасибо, — поблагодарила Дженни и, взяв сумочку, направилась к двери.

— Подождите минутку! — Доктор что-то дописал и вырвал листок из блокнота. — Пройдите в кабинет триста пятнадцать и отдайте это медсестре. Вам необходимо сделать укол против столбняка. — Он сунул руку в карман и извлек блокнот поменьше. — А вот с этим потом пойдете в аптеку и получите лекарство. Антибиотики. Инфекция — наш злейший враг. Вы сейчас что-нибудь принимаете?

— Два последних месяца раз в день принимаю антиверт.

— Это не страшно. Все, можете идти.

Полицейский, который доставил Дженни в больницу, дожидался, чтобы взять описание грабителей.

— Вам что-нибудь известно о Томасе… гм… мистере Болдене? — спросила Дженни, когда полицейский закрыл свой блокнот.

— Десять минут назад никто с описанием мистера Болдена по сводкам преступлений не проходил и в полицейском участке не появлялся. Мне очень жаль.

Дженни пошла по коридору, но тут же вернулась назад.

— Почему они не схватили мою сумочку?

— Что вы имеете в виду, мадам?

— Почему они не схватили мою сумочку? Она же просто свободно болталась на плече. Ее так легко было сдернуть. Без всякого ножа.

Полицейский пожал плечами:

— Наверное, они хотели забрать именно часы. От преступников можно ожидать чего угодно. Главное, вы остались живы.

Эти слова не убедили Дженни. О ворах она кое-что знала. Среди ее учеников таких было около полудюжины. И ни один из них не оставил бы сумочку без внимания.

Поблагодарив офицера, Дженни прошла в приемный покой. Ночь сегодня выдалась спокойная, и половина стульев оставалась незанятой. Кроме таких, как она, здесь находились несколько бездомных. Им некуда было идти, и зимой они собирались в любом теплом месте. Дженни поискала взглядом Томаса. Его там не оказалось. Она заметила пожилую женщину, одетую в спортивную куртку и бейсболку команды «Нью-Йоркские янки». Женщина пристально посмотрела на нее. Дженни улыбнулась, но женщина отвела глаза.

Дежурная медсестра тоже ничем не могла ей помочь: никто о ней не спрашивал.

Часы на стене показывали 2:15 ночи. Со времени нападения прошло уже более двух часов. Дженни приказала себе не волноваться. Если в этом большом и дрянном городе кто-то и в состоянии позаботиться о себе, так это Томми. Но, как она ни старалась, ей не удавалось оставаться спокойной. Прежде чем он бросился в погоню, она заметила в его взгляде такое, что всерьез испугало ее. Что-то дурное. Из той его прошлой жизни, которую он старательно скрывал. Дженни чувствовала, что с ним наверняка что-то случилось. Она достала из сумочки телефон Томми и начала набирать номер, но увидела, что аккумулятор на последнем издыхании. Ничего удивительного: до этого она уже отослала ему полдюжины сообщений.

Перед кабинетом триста пятнадцать выстроилась очередь. Впереди Дженни стояла молодая пуэрториканка с младенцем на руках и тихонько напевала. Дженни узнала мелодию негритянской колыбельной «Друме негрита». Дальше стоял пожилой афроамериканец в рубашке-дашики и щегольской феске из леопардовой шкуры. Не хватало только королевского опахала. Тогда бы он точно сошел за африканского диктатора Мобуту Сесе Секо.

Дальше по коридору Дженни снова заметила женщину в бейсболке «Янки»: та крутилась у фонтанчика. Неужели следит за ней? Дженни постаралась не смотреть на нее, но было невозможно отделаться от чувства, что женщина глядит на нее в упор. Пугающий взгляд. Мрачный, озлобленный, как у параноика.

Кого только не встретишь в Нью-Йорке!

Десять лет назад Дженнифер Дэнс перевелась в Колумбийский университет из Канзасского как подающая надежды студентка отделения английского языка и литературы — будущая звезда журналистики вроде Кристиан Аманпур. Или, в крайнем случае, телеведущая уровня Кейти Курик. И она обладала всеми достоинствами, чтобы преуспеть на поприще журналистики. Любознательная, красивая, с сильной волей, она неплохо писала и страстно хотела путешествовать. Трудности ее не пугали. Она ничего не имела против походной жизни без электричества и водопровода, с удобствами на улице. И ей очень нравилась острая пища.