Денис Субботин - Огненный дождь

• Название: Огненный дождь
• Автор: Денис Субботин
• Жанр: Фэнтези

---

-И правда – хватит! – тяжело дыша, сказал князь. – Мирон, иди к Сувору. Пусть велит собирать стол!

Мирон, обрадованный и потому – быстрый необычно, умчался немедля. Ратша немедленно прицепился к князю, чтобы тот дал ему немного поколоть…

Посмеиваясь, тот дал… Личный колун Лютень весил почти полпуда и для мальчишка был неподъёмен. На что уж Ратша старался, а всё равно поднятый над головой отрока колун потянул его назад и мальчишка грохнулся бы, если б не князь. Тот успел и Ратшу подхватить, и колун – у самой земли.

-Прости, княже! – севшим голосом прошептал опозоренный меченоша.

Князь, ласково улыбнувшись, потрепал мальчика по единственному хохолку волос на голове – непривычного для родянина чёрного цвета. Впрочем, номадская кровь матери меченоши вообще оставила много следов – и карим цветом глаз, и более смуглой, нежели у остальных мальчишек кожей… И вот этой кровной привязанностью к князю! Горяч был мальчишка, хрупок для своего возраста… А лучше него меченоши было не сыскать. Лютень и не искал, спокойный за следующие три года. Потом настанет пора опоясывать юнца настоящим, турьей кожи поясом. И жаль бы расставаться, а пора отрочества канет в лету окончательно!

Задумчивый взгляд князя вдруг прояснился, он широко, от всей души улыбнулся и, шагнув вперёд, широко распахнул руки. Обернувшийся Ратша увидел, как у ворот спешивается десяток дружинников а уже во дворе двое челядинов ведут к коновязи огненно-рыжую номадерскую кобылку. Молнию княжны Умилы.

-Умила! – громогласно позвал сестру князь. – Куда ездила спозаранку? Уж не в Холмград?

Дружинники засмеялись – кто в голос, кто тихонько, больше про себя, красавица – нежная и хрупкая внешне Умила порозовела ликом.

-Тебе бы всё шутить, братец! – даже голос её больше походил на звон серебряного колокольчика а когда шла – казалось что летит по воздуху, порхает бабочкой. – До Холмграда почитай сорок вёрст! Это только ты на своём Снеге одолеть сможешь! Да и что я там забыла?

-Ну, тебя по крайней мере там не забывают! – рассмеялся Лютень, никогда не упускавший случая поддеть любимую сестрёнку. – Некоторые…

Упоминание про сотника княжеской тысячи Ярослава, лихого молодца, давно присохшего сердцем к княжне, заставило Умилу покраснеть ещё больше. Хотя казалось – больше некуда.

-Полно тебе, братец! – ласковым голосом, в котором, впрочем, проскользнули булатные нотки, сказала княжна. И так взглянула изумрудными глазами в глаза брату, что тот и впрямь смутился. И чего это он с утра…

Спасительно прозвучал тихий, сипловатый голос Сувора:

-Княже, стол накрыт!

Лютень как всегда стеснённо, стараясь не смотреть на своего дворского, шагнул к терему. Сувор, смущённый смущением господина, тихонько вздохнул. Что ж поделаешь, если он – укор безумной храбрости молодого князя? По его неосторожности сотня Сувора пошла вперёд по неразведанной лощине. Значит, по его вине Сувор, сражавшийся в заслоне, потерял левую руку по локоть и украсил свой резкий профиль уродливым шрамом от норлингского меча…

-Сувор! – уже взбежав на крыльцо, обернулся вдруг князь. – Пойдём, поснидаем вместе. Ты мне нужен!

Пересилил себя, молодец…

Вообще-то приглашение за княжеский стол, испокон веку – награда и поощрение. Но Сувора эта награда не порадовала. Князь давил в себе свою нелюбовь к дворскому – понятно но не слишком приятно…

А стол был накрыт так, как любил поутру Лютень – совсем немного еды, всё больше огурчики да капустка. Ни капли вина или пива – квас да морс. И так – всегда. Князь предпочитал проводить день на свежую голову.

Сувор поначалу замер за левым плечом князя – на своём обычном, когда не было Думы, месте. Лютень резко обернулся и так глянул, что дворского этим взглядом унесло. И принесло на скамью подле князя. И пока Сувор не сел, князь за еду, скромную не по-княжески, не принялся.

-Княже… - начал было Сувор, но теперь Лютень был занят едой, ел с молодым аппетитом, который буквально переполнял его и прерывать его трапезу не стоило. Пришлось ждать, да ещё и самому давиться едой под тяжёлым взглядом князя.

-Вот! – удовлетворённо сказал тот, придирчиво выбрав и аппетитно вгрызшись зубами в крепкий, ядрёный огурчик. Свеженький, малосольный…

-Что, княже? – растерянно спросил Сувор.

-Хоть поел, лешак старый! – ухмыльнулся Лютень. – А то всё в трудах, в работе… Посоветоваться с тобой некогда!

-Посоветоваться… со мной? – растерянно переспросил Сувор. – О чём?

-О Умиле и Ярославе! – удивлённо воззрился на него князь. – Скажи ещё, ты ничего не ведаешь! Ты, Сувор!

-Княже… - растерянно пробормотал Сувор. – Да нет там ничего! Старый Сувор не соврёт, ты ведаешь… Ярослав верен тебе и знает своё место! Что?!

Лютень так кисло смотрел на него, словно вместо огурца съел неспелую сливу.

-Сувор… Да кто тебе сказал, что я – против?! Ярослав отличный сотник, через год-два тысячником станет… если доживёт при его-то безумной храбрости. Тысячник дружинный для младшей княжны – партия достойная. А потом и вовсе воеводой станет! Сувор!

-Княже, так я разве против? – хитро усмехнулся дворский. – Сестра твоя… Она – против! Не ведаю уж, что у неё на сердце, а Ярославу даже взгляд не дарит!

-Вот! – поднял палец князь. – И я о том! Бабья хитрость страшнее военной! И разрушительнее! Если б она Ярославу улыбалась или хотя бы смотрела в его сторону, тогда всё было бы понятно. Но она ж его старается не замечать. На последней охоте приставил охранять, за всю дорогу словом не перемолвилась… Мне донесли! О чём это говорит?

-О чём? – тупо переспросил дворский.

-Постарел ты, Сувор! – с сожалением в голосе вздохнул князь. – Это о том говорит, что она боится! Своей любви! Боится и не хочет! Вот ты, Сувор, и должен узнать её истинные мысли. Ибо девке уже семнадцать вёсен, самое время Ладе[1] в ножки поклониться! Тебе объяснять, что нужно делать?..

Сувор растерянно почесал бритую по воинскому обычаю голову, с которой одиноко и потерянно свисал оседлец…

-Да нет, не надо! – тихо сказал он. – Постараюсь, княже!

Тут как раз очень кстати внутрь влетел дружинник. Весёлый и довольный собой:

-Княже, вестник из Холмграда!..

2.Сотник Ярослав. Холмград. Седьмой день месяца Липеца.

Ярослав был счастливым человеком. По крайней мере, считал себя таким. Его ценил и даже любил князь. К нему по-доброму, без зависти к быстрому и решительному возвышению относились в дружине. Ну, и девки любили. А ещё Род наделил умением сочинять кощуны… Один из них, сопя носом и нахмурив с старании лоб, сотник тщательно выдавливал на бересте сейчас. Слова шли легко и повесть о героическом князе Громе, о том, как он порушил два торингских легиона вместе с их комесом выходила из-под железного стила. Правда, рассказать её князю не получится. Сам Лютень, конечно, почитал великого предка. Но… Имя Грома вот уже шесть десятков лет было под запретом. С тех пор, как он своим честолюбием поставил под угрозу гибели весь род. А для Ярослава это имя всё равно было самым славным. Пусть даже никто так больше не называл мальчишек…

-Ярослав! – десятник Яросвет, друг и побратим сотника, скатился со смотровой башни и преданным взором серых глаз упёрся через плечо приятеля – в бересту.

Выплывая из мира грёз и букв – медленно и неохотно, Ярослав мрачно спросил:

-Ну?

-Караван! Три скалоги[2] торингских! Поприще[3], не больше осталось пройти!

Хлопотная ты, служба в гавани! Нет человеку ни часа покоя!.. Свернув бересту в трубочку и завязав поверх нитью, Ярослав упрятал недописанный кощун за пояс и, подхватив от стены секиру, неспешно поднялся. В тесной каморке старшого дозора сразу стало не повернуться… Велик был Ярослав, велик и могуч!

-Пошли! – со вздохом сказал. – Посмотрим, что надо… Ты за гостинником[4] послал?

-А то! – ухмыльнулся Яросвет, круглым животиком выкатываясь прочь из каморки. – Я князю не нанимался - мыт с иноземцев взимать!

-Надо будет, станешь! – рявкнул шутливо Ярослав.

Спустились по лесенке, переругиваясь, прошли по пристани… Вот он, проход между двумя огромными боевыми башнями. Вот и лодка – небольшая, вёрткая ладья-ушкуй, там – десяток гребцов, заспанный толстяк гостинник и местный кормщик. Ему вести чужие корабли через узкий проход…

-Пошли! – прыгая в ладью так, что вода плеснула через борт, велел Ярослав. – Яросвет, не отставай!

Яросвет, в пику сотнику, сполз в ладью по верёвочной лестнице, смешно оттопырив зад и кряхтя, словно старик. Хотя был на год моложе сотника…

-Яросвет! – сердито окликнул его Ярослав. – Прекрати!

-Я – не ты! – пропыхтел тот, устраиваясь по обычаю у кормила. – Я эту утлую ладью враз на дно отправлю! И дыру, которую пробью, твоим задом не прикрыть будет! Если только Тиллу попросить…

-Помолчи! – зябко передёрнув плечами, одёрнул Ярослав. – У меня по сию пору от её пирога изжога!