Владимир Высоцкий - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Владимир Высоцкий
• Жанр: Поэзия

---

x x x

Она на двор — он со двора, —
Такая уж любовь у них.
А он работает с утра,
Всегда с утра работает.

Ее никто и знать не знал,
А он считал пропащею,
А он носился и страдал
Идеею навязчивой:

У ней отец — полковником,
А у него — пожарником, —
Он, в общем, ей не ровня был,
Но вел себя охальником.

Роман случился просто так,
Роман так странно начался:
Он предложил ей четвертак —
Она давай артачиться…

А черный дым все шел и шел,
А черный дым взвивался вверх…
И так им было хорошо —
Любить ее он клялся век.

А клены длинные росли —
Считались колокольнями, —
А люди шли, а люди шли,
Путями шли окольными…

Какие странные дела
У нас в России лепятся!
А как она ему дала,
Расскажут — не поверится…

А после дела темного,
А после дела крупного
Искал места укромные,
Искал места уютные.

А если б наша власть была
Для нас для всех понятная,
То счастие б она нашла, —
А нынче жизнь — проклятая!..

Попутчик

Хоть бы — облачко, хоть бы — тучка
В этот год на моем горизонте, —
Но однажды я встретил попутчика —
Расскажу вам о нем, знакомьтесь.

Он спросил: «Вам куда?» — «До Вологды»,
«Ну, до Вологды — это полбеды».

Чемодан мой от водки ломится —
Предложил я, как полагается:
"Может, выпить нам — познакомиться, —
Поглядим, кто быстрей сломается!.."

Он сказал: "Вылезать нам в Вологде,
Ну, а Вологда — это вона где!.."

Я не помню, кто первый сломался, —
Помню, он подливал, поддакивал, —
Мой язык, как шнурок, развязался —
Я кого-то ругал, оплакивал…

И проснулся я в городе Вологде,
Но — убей меня — не припомню где.

А потом мне пришили дельце
По статье Уголовного кодекса, —
Успокоили: «Все перемелется», —
Дали срок — не дали опомниться.

И остался я городе Вологде,
Ну а Вологда — это вона где!..

Пятьдесят восьмую дают статью —
Говорят: «Ничего, вы так молоды…»
Если б знал я, с кем еду, с кем водку пью, —
Он бы хрен доехал до Вологды!

Он живет себе в городе Вологде,
А я — на Севере, а Север — вона где!

…Все обиды мои — годы стерли,
Но живу я теперь, как в наручниках:
Мне до боли, до кома в горле
Надо встретить того попутчика!

Но живет он в городе Вологде,
А я — на Севере, а Север — вона где!..

x x x

Смех, веселье, радость —
У него все было,
Но, как говориться, жадность
Фраера сгубила…

У него — и то, и се,
А ему — все мало!
Ну, так и накрылось все,
Ничего не стало.

Братские могилы

На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них на рыдают, —
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы —
Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне — видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов —
Сюда ходят люди покрепче,
На братских могилах не ставят крестов…
Но разве от этого легче?!

x x x

Ты не вейся, черный ворон,
Не маши бойцу крылом,
Не накличешь сердцу горя,
Все равно свое возьмем!

В ночки темные, чужие,
Все мне снятся Жигули…
Ой, не спите часовые,
Как бы нас не обошли.

x x x

И фюрер кричал от «завода» бледнея,
Стуча по своим телесам,
Что если бы не было этих евреев,
То он бы их выдумал сам.

Но вот запускают ракеты
Евреи из нашей страны.
А гетто? Вы помните гетто
Во время и после войны?

Солдаты группы «Центр»

Солдат всегда здоров,
Солдат на все готов, —
И пыль, как из ковров,
Мы выбиваем из дорог.

И не остановиться,
И не сменить ноги, —
Сияют наши лица,
Сверкают сапоги!

По выжженной равнине —
За метром метр —
Идут по Украине
Солдаты группы «Центр».
На «первый-второй» рассчитайсь!
Первый-второй…
Первый, шаг вперед! — и в рай.
Первый-второй…
А каждый второй — тоже герой, —
В рай попадет вслед за тобой.
Первый-второй,
Первый-второй,
Первый-второй…

А перед нами все цветет,
За нами все горит.
Не надо думать — с нами тот,
Кто все за нас решит.

Веселые — не хмурые —
Вернемся по домам, —
Невесты белокурые
Наградой будут нам!

Все впереди, а ныне —
За метром метр —
Идут по Украине
Солдаты группы «Центр».
На «первый-второй» рассчитайсь!
Первый-второй…
Первый, шаг вперед! — и в рай.
Первый-второй…
А каждый второй — тоже герой, —
В рай попадет вслед за тобой.
Первый-второй,
Первый-второй,
Первый-второй…

Высота

Вцепились они в высоту, как в свое.
Огонь минометный, шквальный…
А мы все лезли толпой на нее,
Как на буфет вокзальный.

И крики «ура» застывали во рту,
Когда мы пули глотали.
Семь раз занимали мы ту высоту —
Семь раз мы ее оставляли.

И снова в атаку не хочется всем,
Земля — как горелая каша…
В восьмой раз возьмем мы ее насовсем —
Свое возьмем, кровное, наше!

А может ее стороной обойти, —
И что мы к ней прицепились?!
Но, видно, уж точно — все судьбы-пути
На этой высотке скрестились.

x x x

Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог —
Кто считал, кто считал!..
Сообщается в сводках Информбюро
Лишь про то, сколько враг потерял.

Но не думай, что мы обошлись без потерь —
Просто так, просто так…
Видишь — в поле застыл как подстреленный зверь,
Весь в огне, искалеченный танк!

Где ты, Валя Петров? — что за глупый вопрос:
Ты закрыл своим танком брешь.
Ну а в сводках прочтем: враг потери понес,
Ну а мы — на исходный рубеж.

x x x

В тюрьме Таганской нас стало мало —
Вести по-бабски нам не пристало.

Дежурный по предбаннику
Все бьет — хоть землю с мелом ешь, —
И я сказал охраннику:
«Ну что ж ты, сука, делаешь?!»

В тюрьме Таганской легавых нету, —
Но есть такие — не взвидишь свету!

И я вчера напарнику,
Который всем нам вслух читал,
Как будто бы охраннику,
Сказал, что он легавым стал.

В тюрьме Таганской бывает хуже, —
Там каждый — волком, никто не дружит.

Вчера я подстаканником
По темечку по белому
Употребил охранника:
Ну что он, сука, делает?!

x x x

И. Кохановскому

Сыт я по горло, до подбородка —
Даже от песен стал уставать, —
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать!

Друг подавал мне водку в стакане,
Друг говорил, что это пройдет,
Друг познакомил с Веркой по пьяни:
Верка поможет, а водка спасет.

Не помогли ни Верка, ни водка:
С водки — похмелье, а с Верки — что взять!
Лечь бы на дно, как подводная лодка, —
И позывных не передавать!..

Сыт я по горло, сыт я по глотку —
Ох, надоело петь и играть, —
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать!

x x x

Игорю Кохановскому

Мой друг уедет в Магадан —
Снимите шляпу, снимите шляпу!
Уедет сам, уедет сам —
Не по этапу, не по этапу.

Не то чтоб другу не везло,
Не чтоб кому-нибудь назло,
Не для молвы: что, мол, — чудак, —
А просто так.

Быть может, кто-то скажет: "Зря!
Как так решиться — всего лишиться!
Ведь там — сплошные лагеря,
А в них — убийцы, а в них — убийцы…"

Ответит он: "Не верь молве —
Их там не больше, чем в Москве!"
Потом уложит чемодан,
И — в Магадан.

Не то чтоб мне — не по годам, —
Я б прыгнул ночью из электрички, —
Но я не еду в Магадан,
Забыв привычки, закрыв кавычки.

Я буду петь под струнный звон
Про то, что будет видеть он,
Про то, что в жизни не видал, —
Про Магадан.

Мой друг поедет сам собой —
С него довольно, с него довольно, —
Его не будет бить конвой —
Он добровольно, он добровольно.

А мне удел от бога дан…
А может, тоже — в Магадан?
Уехать с другом заодно —
И лечь на дно!..

x x x

Перед выездом в загранку
Заполняешь кучу бланков —
Это еще не беда, —
Но в составе делегаций
С вами едет личность в штатском —
Просто завсегда.

А за месяц до вояжа
Инструктаж проходишь даже —
Как там проводить все дни:
Чтоб поменьше безобразий,
А потусторонних связей
Чтобы — ни-ни-ни!

…Личность в штатском — парень рыжий —
Мне представился в Париже:
"Будем с вами жить, я — Никодим.
Вел нагрузки, жил в Бобруйске,
Папа — русский, сам я — русский,
Даже не судим".

Исполнительный на редкость,
Соблюдал свою секретность
И во всем старался мне помочь:
Он теперь по роду службы
Дорожил моею дружбой
Просто день и ночь.

На экскурсию по Риму
Я решил — без Никодиму:
Он всю ночь писал — и вот уснул, —
Но личность в штатском, оказалось,
Раньше боксом увлекалась —
Так что — не рискнул.

Со мной он завтракал, обедал,
И везде — за мною следом, —
Будто у него нет дел.
Я однажды для порядку
Заглянул в его тетрадку —
Просто обалдел!

Он писал — такая стерьва! —
Что в Париже я на мэра
С кулаками нападал,
Что я к женщинам несдержан
И влияниям подвержен
Будто Запада…

Значит, личность может даже
Заподозрить в шпионаже!..
Вы прикиньте — что тогда?
Это значит — не увижу
Я ни Риму, ни Парижу
Больше никогда!..

Песня студентов-археологов