Мария Жукова-Гладкова - Герой жестокого романа

• Название: Герой жестокого романа
• Автор: Мария Жукова-Гладкова
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27286-0

Ксения Колобова – студентка престижного вуза, дочь любящих и обеспеченных родителей. Сдав экзамены, она отправилась с подружками в принадлежащий отцу ночной клуб «Сфинкс», не подозревая, что вечеринка закончится… взрывом, после которого уцелеет она одна. Ксения теряет все: ей приходится уйти из института и начать новую жизнь – без друзей, без родителей, без работы. Чтобы восстановить свое доброе имя, она должна узнать, кто и почему взорвал «Сфинкс». А внезапная резкость и равнодушие Колобова заставляют ее усомниться в том, что это ее настоящий отец…

---

Саша вернулся в комнату, опустился в кресло напротив меня, снова разлил коньяк, а затем наконец встретился со мной взглядом.

В нем читалась жалость…

Меня вдруг пробрала дрожь. Зубы стали стучать, и челюсть на место было не вернуть… А из глаз полились слезы. О стекающей по щекам туши в этот момент совсем не думала. Мне было так плохо, как никогда в жизни. И очень жалко себя. Но я еще не понимала всех проблем, с которыми мне предстояло столкнуться в ближайшее время, я не могла предвидеть и сотой их части.

Саша перегнулся через стол и взял мои руки в свои. Его ладони были горячими, мои – холодными, как лед.

– Это не конец света, Ксения, – мягко сказал мужчина.

– А девчонки правда?.. – спросила я.

Саша молча кивнул.

– А ты знал?.. – задала я идиотский вопрос.

Он промолчал, но взгляда не отвел.

Потом он пересел ко мне, долго гладил меня по волосам, целовал, медленно и нежно раздел, отнес в спальню.

Желая забыться, я отдалась ему вся, без остатка. Я знала, что он мерзавец, но в эту ночь мне было не к кому пойти… Кроме него, у меня никого не было. Один из самых близких мне людей – отец, который всегда был мне другом, защитой, опорой, советчиком, – меня предал. Продал за какие-то проценты, предпочтя деньги мне.

Все-таки я была благодарна Саше. За тепло и сочувствие. За ласку. За то, что он спас мне жизнь…

Он казался спасительной соломинкой – и я хваталась за нее, как хватается утопающий, потому что больше не за что.

Глава 3

Когда я проснулась утром, не сразу поняла, где нахожусь. Затем вспомнила… Посмотрела на ту часть кровати, где спал Саша. Его уже не было. В квартире не раздавалось никаких звуков. Я даже не услышала, как он ушел, – настолько глубоко погрузилась в сон. После шока, любви, слез, коньяка, валерианки…

Я села на кровати, потом опустила ноги на пол, встала, прошлась босиком по пушистому ковру, вышла в коридор. На полу перед входом в спальню лежала записка.

Саша велел мне никуда не выходить из дома, никому не звонить, на телефонные звонки не отвечать. Еда – в холодильнике. Он постарается вернуться побыстрее.

Я приняла душ, затем отправилась на кухню, сварила кофе, выпила две чашки, потом долго сидела, уставившись в одну точку. Я до сих пор не могла поверить… Мне нужно было взглянуть на клуб своими глазами. Не может быть, чтобы такое мощное здание… Но ведь вчера ночью, когда мы на джипе уходили от погони, что-то ухнуло вдали. И земля дрогнула. А мы тогда находились уже на приличном расстоянии от «Сфинкса». Но все равно почувствовали…

И неужели девчонки?.. И дядя Леня?! И бармен дядя Жора? И все остальные, кто там был… Этого просто не может быть!

Затем я вспомнила отца. И его слова прошлой ночью… Про девчонок и дядю Леню я еще не знала точно, шанс оставался (по крайней мере, мне хотелось в это верить), но папа… Как он орал вчера… Каким он был… Господи, ну почему, почему?!

Я поревела, сходила умылась холодной водой, еще выпила кофе. Есть совсем не хотелось. Побаливала голова. Может, коньячку? Но я тут же приказала себе остановиться. Только не хватало, чтобы я была пьяной. Откуда мне знать, что придумает Саша? Ведь он наверняка сегодня будет заниматься делом прошлой ночи. И неужели этот человек, который вчера был так ласков со мной, мог устроить страшный взрыв с человеческими жертвами? Ведь он же знал, что в клубе будут люди! Ну взрывал бы под утро, что ли, когда весь персонал его покинет. Нет, охрана оставалась круглосуточно. Но два (или три?) охранника, которые в принципе знали, на какую работу идут, – это не весь персонал, посетители, «ночные бабочки»… И мои подружки…

Слезы опять навернулись на глаза.

Затем я бесцельно шлялась по квартире. От нечего делать пропылесосила, вытерла пыль, постирала брошенные в бельевую корзину рубашки и майки, осмотрев содержимое холодильника, потушила мясо, накидав в латку всяких специй. Затем поняла, что больше в этой квартире мне делать нечего. В принципе она содержалась в порядке. Домработница? Женских вещей в доме не имелось, как я выяснила, обследовав все шкафы.

Страшно хотелось воспользоваться телефоном – но я боялась, только несколько раз к нему подходила, стояла, глядя на аппарат, и вздыхала. Надо дождаться Сашу. Наверное, он точно скажет, кто погиб… Я не могла решиться позвонить родителям моих подруг. Нашим сокурсникам. Даже маме… Отца я больше не хотела слышать. Или он это вчера под горячую руку? И я его зря виню? Узнав про взрыв клуба, про то, что на его совести столько смертей… Хотя на чьей они совести-то? И сегодня он может попросить у меня прощения. И как-то договориться с Сашей. Ведь папа у меня очень умный. Он придумает, как выкрутиться. Ведь я всегда могла обратиться к нему с любой проблемой, и он ее успешно решал, с завидной легкостью разбирался в любой запутанной ситуации. Может, он вчера просто пудрил Саше мозги? Дядя Леня успел ему позвонить и рассказать, что я растаяла под взглядом блондина, как полная идиотка? Папа и решил, что я должна… ну хотя бы удовлетворить свою похоть. И успокоиться. Он очень хорошо знает меня, знает, что я после совершения любого поступка долго копаюсь в себе, рассуждаю, правильно ли поступила или нет. И он ведь никогда не навязывал мне свое мнение. Я должна сама решить, нужен мне Саша или нет. А ведь если бы папа сказал: нет, я не разрешаю тебе с ним встречаться, то я обязательно бы нашла способ улизнуть. А так…

Но я не против остаться…

Только после того, как все уладится. Если это, конечно, возможно.

Потом мелькнула мысль включить телевизор – ведь в программе городских новостей должны что-то сказать? Я бросилась в гостиную, где стоял огромный «Панасоник», включила, дождалась нужной программы…

После репортажа с места событий мне стало плохо. Может, наши телевизионщики просто сгущают краски?

Пока никого живого… Акцент делался на работе спасателей, что-то подробно рассказывали про кран-телескоп с раздвижной «шеей», который подбирается близко к любым завалам и поднимает плиты весом до ста тонн. Только тут плит практически не было – все разлетелось на мелкие кусочки…

Показали ночные кадры, в которых промелькнул и мой отец, выступивший с заявлением. Сказали, что эти кадры показывают уже не в первый раз.

Отец не выдвигал никаких версий, только что-то обтекаемо говорил про возможный чеченский след, каких-то террористов… Нет, ему никто не угрожал. Никаких звонков не поступало. Ничего не знает. Даже не представляет. Надеется на правоохранительные органы. Выражает соболезнования родственникам погибших.

Вот только пока не было точно известно, кто погиб…

Выключив телевизор, я опять разревелась.

* * *

Ключ в двери повернулся около шести. К великому сожалению, я не могла навести полный марафет – с собой были лишь тушь и помада. Но я очень старалась. Волосы распустила по плечам, долго расчесывала их перед зеркалом… Пару часов я уже не плакала, чтобы не представать перед Сашей с красными глазами. Его предстоящее появление было стимулом, чтобы сдерживаться. Иначе, наверное, не смогла бы.

Он внимательно меня оглядел, сказал, что хорошо выгляжу, но не поцеловал. Результатов уборки не заметил, войдя в ванную, обратил внимание, что сушится белье, усмехнулся, отправился на кухню, где уже был накрыт стол на двоих. Я активно выполняла роль хозяйки и ждала, когда он заговорит…

Начал он только за кофе.

– В общем, так, Ксения, нам для начала нужно съездить к тебе домой. Поговорим с твоей мамой.

– Но…

– Без но, – перебил Саша. – Я поговорю. В твоем присутствии. А там посмотрим, стоит ли встречаться с твоим папой или обойдемся.

Я кивнула, полностью полагаясь на него, а потом робко спросила про клуб.

– Ты же все вчера слышала, – заметил он.

– Но… – опять пролепетала я и призналась, что смотрела новости, в которых, правда, были только ночные кадры. А что там сейчас?

– Значит, так, девочка, – сказал Саша совсем другим тоном и, не ответив прямо, стал меня инструктировать относительно того, как я должна разговаривать с органами правопорядка, родственниками погибших и всеми своими знакомыми. Он мурыжил меня часа два, заставляя повторять ответы на вопросы.

– Это для твоего же блага, идиотка! – орал хозяин квартиры. – Ты что, хочешь, чтобы тебя затаскали по ментовкам?

Я не хотела, чтобы меня вообще куда-то таскали, но, репетируя с Сашей, я про себя задавала себе вопрос: а он что, полностью исключает, что я могу его продать? Ладно, это папа исключает, папа – это папа, и он имеет все основания считать, что для него я буду врать кому угодно и что угодно. Но Саша? Которого я знаю-то всего один день?

Он словно прочитал мои мысли. Или он в самом деле умеет их читать?

– Возможно, ты думаешь, что все это хаханьки? – самым серьезным тоном спросил Саша. – Не знаю, как тебя воспитывали, но ты, милая девочка, никогда не имела дел с нашей милицией. Тебя затаскают, если найдут слабину и поймут, что что-то можно свалить на тебя. Ты знаешь, что у нас, когда арестовывают человека, стараются навесить на него все статьи, которые только возможно? Потом снимают, адвокаты стараются. Но все равно остается – если ты сидел в СИЗО, пока шло следствие, – что-то тянет на тот срок, который ты провел за решеткой. И выпускают тебя в зале суда. Потому что нельзя признать, что тебя продержали неправильно – тогда ведь тебе надо выплачивать крупную компенсацию. Денег у государства, естественно, нет. На это нет. А человек зря провел в заключении год, два, а то и больше. Они выкинуты из жизни! А человек-то был невиновен. Про то, как избивают в милиции, хотя бы слышала? Или в газетах читала? Слава богу, теперь про это пишут в открытую. А ты – девочка красивая. Догадываешься, что тебя ждет? Бить, наверное, не будут. Пожалеют. Придется по-другому отрабатывать. Подумай, киска.