Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.

• Название: Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1963-1966 г.г.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055670-0

Поклонники творчества братьев Стругацких!

Перед вами — повествование в документах и воспоминаниях, продолжающее цикл «Письма. Рабочие дневники» в серии «Неизвестные Стругацкие».

Этот том посвящен становлению творчества известных писателей (1963–1966 гг.).

---

Маленькая, но характерная деталь: вне производства, в быту, они работают по ночам — чтобы не досаждать людям своей суетней. И дело не только в том, что это хорошо показано. Стругацкие здесь развивают свою общую мысль о машине и человеке. Они больше чем кто-либо из современных фантастов постарались насытить будущее самоуправляющимися, самозаряжалощимися, самовосстанавливающимися и другими машинами, вплоть до саморазвивающихся (в соответствии с целевой установкой, избираемой самой же машиной после анализа окружающей среды). Их повести и рассказы — грандиозное шествие машины, поднимающей человека, настоящий апофеоз нашей машинной цивилизации в ее гигантском скачке в новое качество, которое сделает коммунизм прекраснее, чем представлялось его далеким гениальным провозвестникам.

И все же от «Страны багровых туч» (1959) через «Путь на Амальтею» к «Стажерам» (1962), «Возвращению» (1963) и повестям «Далекая Радуга» и «Трудно быть богом» (1964) — если взять главные книги Стругацких — заметна существенная эволюция. Нет, писатели не охладели к машине. Они по-прежнему любят и ценят ее за то, что она «будет работать всё тяжелое за человека», о чем мечтал шолоховский Давыдов. Но строй их последних вещей все же иной: здесь мысль о гуманистическом назначении науки и техники переходит в раздумье о судьбах цивилизации. Какой она будет, культура нашей Земли, рожденная машиной? Сохранят ли свой романтический, юмористически-философский или любой другой колорит нынешние или завтрашние кибернетические новинки? Будет ли вообще дух технической цивилизации характерен для наивысшей ступени коммунизма?

<…>

И. Ефремов показывал, каким необыкновенным станет человек в лучах высшего расцвета цивилизации. А. и Б. Стругацких увлекла другая мысль, несколько полемизирующая с ефремовской концепцией: коммунизм, с его удивительной научно-технической культурой, с его благородной чистотой человеческих отношений — по плечу уже нынешнему поколению передовых советских людей.

Писателям удалось создать образы несколько более конкретные и индивидуализированные. Но их положительные герои, по-своему привлекательные, все же не несут в себе таких вечных человеческих проблем, как Мвен Мас, Дар Ветер, Веда Конг. Вероятно, в полемическом пылу писатели наделили своих «современных людей будущего» несколько странными для советского человека 21–22 века свойствами. А. и Б. Стругацкие не торопятся объяснить, например, как это среди отправляющихся на Венеру космонавтов оказался человек, способный не только всерьез болеть славолюбием, но даже превратить случайное недоразумение в драку («Страна багровых туч»).

Целый коллектив огромной кибермашины, пользуясь отлучкой шефа, задает Великому Кри заведомо бессмысленные задачи. Бородатые дяди с жестоким любопытством детей, бросивших кошку в пруд, чтобы посмотреть, как она будет захлебываться, любуются «мучениями» машины, будто им невдомек, что стоит час эксперимента на таком уникальном сооружении. А шеф, застав озорников на месте преступления, не находит ничего лучше, как объясниться с ними при помощи… палки. В другом варианте этой новеллы, включенном в повесть «Возвращение», Стругацкие «поправились»: старый ученый таскает «мальчишку» за бороду…

Писатели, видимо, хотели сказать: ничто человеческое не будет чуждо и нашим потомкам. Но ведь и слабости человеческие, и этические срывы в будущем, надо думать, тоже будут иными.

<…>

Вряд ли оправдана нарочитость поведения и лексикона некоторых главных персонажей, переходящих из «Страны багровых туч» в «Стажеры» и «Возвращение»: чрезмерная суровость и угрюмость знаменитого космолетчика Быкова или слишком уж витиеватая (и подозрительно попахивающая началом XX века) ехидность не менее знаменитого планетолога Юрковского. Надоедливое словечко «кадет», с которым он обращается к стажеру, только анахронично и ничего не открывает в задуманной авторами сложности этого героя. Многих своих персонажей Стругацкие принуждают кокетничать: вот, мол, мы — люди будущего, а ведь похожи на вас своими «пережитками», и тем не менее делаем крупные дела, служим коммунизму и, представьте, преотлично совмещаем…

<…>

Шарж Е. Мигунова.

Шарж Е. Мигунова.

Шарж Е. Мигунова.

Шарж Е. Мигунова.

Шарж Е. Мигунова.

Рабочий дневник, форзац. Рисунки АНС.

Рабочий дневник, 11 марта 1965 г. Колченога и Старика рисовал АНС, все прочее — БНС.

Рабочий дневник, 15 марта 1965 г. Рисунок слева — АНС+БНС, справа — АНС.

Рабочий дневник, 16 марта 1965 г. «ОТСТАВИТЬ. Впредь именовать несуществующей.»

Рабочий дневник, 17 марта 1965 г. Рисунок АНС.

Рабочий дневник, 19 марта 1965г. Рисунки АНС и БНС.

Рабочий дневник, 6 марта 1965 г. Рисунок слева — АНС, справа — БНС.

Рабочий дневник., 24 марта 1965 г. Рисунок БНС.

Рабочий дневник, 30 апреля 1965 г. Рисунки АНС.

Рабочий дневник, 5 октября 1965 г. Рисунок АНС+БНС.

Рисунок из письма АНС от 22 апреля 1964 г.

Рисунок из письма БНС от 28 июня 1965 г.

1966

1966 — год важный, год переломный. Власть первый раз по-настоящему замечает Стругацких, появляются первые разносные статьи и занудные постановления, но до Большой Круглой Печати дело пока не доходит. С другой стороны, становится привычным мнение: АБС — настоящие писатели. Да, и тогда, и после, и даже сейчас их еще пытаются числить именно по «фантастическому» разряду. Но и сами они, и каждый их критик, и — главное! — читатели уже понимают — пишут они о человеке и только о нем. Фантастический же антураж — это шелуха, внешнее, форма, прием…

ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 3 ЯНВАРЯ 1966,[224] М. — Л.

Дорогой Боб!

По главному для тебя вопросу пока сообщить ничего не могу: говорил с Коротеевым тридцать первого, попросил его сказать Рите, чтобы показала марки, но он как-то уклонился и сказал, что он с Ритой, вероятно, в середине января поедет в Ленинград. Я попросил их взять марки с собой и повидать тебя там. Он неопределенно согласился. На том разговор и закончился. Сегодня пойду в «Мол. Гв.», вероятно, опять увижу его, но что-то у меня надежды мало, что-то они крутят.

«Лес» отдал на перепечатку. Ленка читала, ей решительно не понравилось, впрочем, она говорит, что такая литература вообще не для нее. После перепечатки дам Юре Манину, пусть он почитает.

Виделся с Ниной, мельком с Белой — наш том еще не сдан, собираются сдавать десятого января, побывал у Ревича. Всё это было до праздников, толком поговорить не удалось. Второго были у нас Манины и Громовы (Громов — это литературовед, специалист по Чехову, тот, что составил «Ни дня без строчки» Олеши, к Ариадне не имеет никакого отношения). Громов и Манин стравились в споре, физики и лирики, орали два часа подряд, выпили на шестерых полторы бутылки сухого. В результате многие полагают, что это бурундук.

Читаю на английском «Доктора Живаго». Должен сказать, что после первой же дюжины страниц мнение о нем изменил. Книга во всяком случае значительная, это сразу видно даже по началу, этакое крупное полотно, словно в противовес написанное «Хождениям по мукам».[225] И читается как очень серьезная книга, смакуется, не позволяет торопиться, заставляет думать. Жаль только, что на английском, это придает всему какой-то юмористический оттенок, да и перевод, на мой взгляд, неважный.

Вот и все дела. Сейчас иду в больницу, потом в парикмахерскую, потом в «Мол. Гв.» повидаться с Парновым, а заодно и с Коротеевым.

Поцелуй Адочку, поцелуй маму.

Твой Арк.

4 января был заключен сценарный договор с киностудией «Ленфильм» (а конкретно — с его 3-м творческим объединением, в котором работали достойные и несломленные люди; как узнает читатель из следующего тома, это объединение было разогнано спустя несколько лет) на написание сценария ТББ. Договор заключили АБС и директор объединения Геннадий Малышев. «Сценарий должен соответствовать утвержденному Студией и приложенному к настоящему договору либретто — творческой заявке, излагающей основную идею, сюжетный замысел и характеристику главных действующих лиц будущего сценария». «Сценарий должен содержать полное и последовательное описание действия, диалоги, титры и представлять собой законченное кинодраматургическое произведение».

ПИСЬМО БОРИСА БРАТУ, 5 ЯНВАРЯ 1966, Л — М.

Дорогой Арк!