Вера Панова - Собрание сочинений (Том 4)

• Название: Собрание сочинений (Том 4)
• Автор: Вера Панова
• Издательство: Художественная литература. Ленинградское отделение
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1987

В том вошли драматургические произведения В. Ф. Пановой - пьесы "В старой Москве", "Метелица", "Бессонница", "Еще не вечер", "Свадьба как свадьба", историческая драма "Тредьяковский и Волынский" и др.

Составление и подготовка текста А. Нинова и Н. Озеровой-Пановой.

Примечания А. Нинова.

---

М и ш к а. Ты с ней знаком?

З а б о т к и н. Был знаком когда-то. Когда был пацаном. Было сплыло. (Уходя.) Было - сплыло, было - сплыло...

Рев отъезжающих машин.

П о л и н а (выходит из дома). Улетели голубчики? И про сто грамм забыли? А я открыла бычки в томате...

Входит Р а и с а. Она в плаще, в сапожках. Вид вызывающий.

Р а и с а. Кто приезжал?

П о л и н а. Да много народу.

Р а и с а. Например?

П о л и н а. Новый вот работник, на мое место прибыла...

Р а и с а. Кто ее привез?

П о л и н а (Оле). Кто тебя привез?

О л я. Я на автобусе...

Р а и с а. А Заботкин был?

П о л и н а. И Заботкин был!

Р а и с а. Давно?

П о л и н а. Да только что уехал, если не ошибаюсь. Я, знаете, не особенно смотрю - кто приехал, кто уехал...

Р а и с а. Куда он поехал?

П о л и н а. Не могу сказать, не спрашивала. Мне ни к чему, знаете, куда он поехал.

Раиса тяжело смотрит на нее, поворачивается и уходит.

А еще геолог, высшее образование. За шоферюгой бегает. Господи!..

Взрыв. И долго не смолкает - бухает, осыпается горное эхо.

9

На улице города - райцентра - у табачного ларька

З а б о т к и н и М и ш к а покупают папиросы.

З а б о т к и н. Десять пачек "Беломора".

М и ш к а. А мне двадцать "Авроры".

Подходит ч е л о в е к.

Ч е л о в е к (в удивлении). Заботкин? Заботкин? Заботкин - ты?

З а б о т к и н. Ну, я, допустим.

Ч е л о в е к. Не может быть! На свободе! Как же это?

З а б о т к и н. Да вот так.

Ч е л о в е к. Неужели амнистирован? Повезло! Из какой истории выпутался... А мы-то на Металлострое считаем - ты сидишь крепко. Некоторые жалеют даже, а ты гуляешь, смотри-ка!.. И что же - опять на машине?

З а б о т к и н. Да, на машине.

Ч е л о в е к. Далеко тебя занесло от Металлостроя.

З а б о т к и н. Тебя тоже.

Ч е л о в е к. Ну, я! Я - другой разговор. Мы толкачами сюда приехали, в командировку. А ты, значит, вывернулся, ну и ловкач! Кто ж тебе это самое - знакомство, что ли, очень сильное было или письмо какое-нибудь особенное сочинил в вышестоящие инстанции?.. Ты чего ж уходишь, не хочешь даже спросить ни о чем?

З а б о т к и н. Не хочу.

Ч е л о в е к. А то бы я порассказал тебе, а?

З а б о т к и н. Не надо!

Ч е л о в е к. А ты бы мне рассказал!

З а б о т к и н. Я - ловкач, ты - толкач, о чем нам разговаривать? Привет. (Уходит с Мишкой.)

Ч е л о в е к. Вот сволочь, не хочет рассказывать. Из какой воды сухим вышел, вы подумайте! Героем смотрит... Да, удивятся у нас на Металлострое... (Уходит.)

10

Шоферы гуляют, провожая Полину, уходящую на пенсию. Это происходит там же, где восьмая сцена, но поздним вечером. Высокий фонарь освещает стол и группы пирующих. Здесь П о л и н а, О л я, З а б о т к и н, М и ш к а и д р у г и е ш о ф е р ы. Лица русские и таджикские. По-русски и по-таджикски поют и пляшут. Играют на баяне, на гитаре и местных инструментах - рубобе, сурнае. Вечер темный, небо беззвездное. Высоко переливаются огоньки поселка. Два огонька бегут сверху вниз, то исчезая, то возникая снова, - по невидимой дороге спускается автомобиль. Музыка мягко сопутствует разговорам. Голоса приподняты, но не крикливы, а празднично-торжественны.

П о л и н а. Всегда говорила: нет на свете ребят лучше шоферов! Толик! Запомни, что я сказала: что нет на свете ребят лучше шоферов, не забудешь?

Т о л и к. Не забуду.

Ш о ф е р ы. Выпьем еще по этому случаю.

П о л и н а. Выпьем! Пей, Федя! Пей, Аширмад! Алексей Иваныч!.. Не хватит - я угощаю! За свой счет! Вы мои золотые! Помните Полину!

Ш о ф е р ы. Ура, Полина! За Полину! Будь здорова, Полина! Сто лет жизни, Полина! Отдыхай, Полина!

П о л и н а. Толик, ты же смотри мне, чтоб в газете все подробно было, как меня провожали, слышишь, Толик?

Т о л и к. Слышу.

П о л и н а (встает). Дорогие товарищи! Спасибо вам, дорогие товарищи! Профорганизация и не почесалась, как говорится, чтобы мне устроить проводы, и чего ей чесаться, когда уходит на пенсию простая буфетчица, но для вас, товарищи, буфетчица такой же человек, и вы по своей инициативе исправили эту несправедливость!.. Толик, насчет профорганизации обязательно отметь, не забудешь?

Т о л и к. Да не забуду.

П о л и н а. Ведь как там ни крути, чего б там ни было, а трудовая моя жизнь вот она, никуда не денется, уж государство пенсию зря не присудит, как думаете?

Ш о ф е р ы. Безусловно.

П о л и н а. Дорогие товарищи, выпьем за наши успехи!

Ш о ф е р ы. А Полина, оказывается, выпить здорова. А притворялась, что больше стопки ей никак...

П о л и н а. Служебная дисциплина, товарищи, даже за ту стопку могли быть неприятности, слава богу, что не было... Ах, товарищи, было когда-то выпито! И не этой паршивой водки, а шампанского, и не где-нибудь, а в самых первоклассных московских ресторанах... Как я грустила, когда уезжала из Москвы! А что же оказалось - всюду люди, всюду жизнь, и женщина, которая знает себе цену, не пропадет нигде...

Музыка.

О л я (она выпила, ее голос по-детски звенит). И нас когда-нибудь тоже будут провожать. Пенсию дадут, бессрочные паспорта...

М и ш к а. Увы. По этой причине, Олечка, - за нас! За нашу молодость и за все, что из нее следует. Очень, я считаю, симпатичненько, что у нас еще лет сорок в запасе, есть где развернуться... Между прочим, она правильную мысль выразила. Действительно, шофер - первый человек.

О л я. Конечно, уж и первый!

М и ш к а. А как же. Везде новые дороги. По горам, сквозь тайгу... И кто первый выезжает на дорогу? Шофер! Он оборудование тянет, он рабочих везет, и что жрать, и на чем спать, и лекарства, и почту, что угодно для души.

О л я. А летчик? А летчик?

М и ш к а. Руду взрывают, а вывозит ее кто? Шофер!.. Летчик что говорит? Летчик говорит - будьте любезны, а где я приземлюсь? А шоферу никакой посадочной площадки, шофер через пень, и через колоду, и сквозь метель, и сквозь тучи, только держись, чтоб не замечтаться, а то бац - и привет... Особенно зимой, когда заметет все к чертям. Бывает, по двое, по трое суток в кабине отсиживаешься, ни взад, ни вперед, пока снегоочистители не пройдут... Ох, слушай, ездили мы как-то с Женькой Заботкиным в Анархай, урочище Анархай, вон туда за перевал, тамошним чабанам возили продукты. Пурга - дворники не поспевают очищать стекло, дорогу и не разберешь, где она есть под снегом, ветрище - прямо тебя с горы сдувает к богу в рай... На обратном пути заехали сюда. Я - ничего, а у Женьки до того от напряжения руки задубели, веришь - кружку держать не мог. Полина его, как маленького, с блюдечка чаем поила... А то еще аттракцион - покроется дорога ледяной коркой...

З а б о т к и н. Дядя Вася! А как это вы разъезжаете - и не боитесь?

Д я д я В а с я. Чего?

З а б о т к и н. Вы - здесь, жена - там. А она у вас, говорят, молодая.

Д я д я В а с я. Не старая, да.

З а б о т к и н. Не боитесь?

Д я д я В а с я. Чего?

З а б о т к и н. Что надоест ей вас ждать.

Д я д я В а с я. Ждет...

З а б о т к и н. А как надоест? За что я, скажет, пропадаю? Возьмет и изменит. Они это могут!

Д я д я В а с я. Нет. У нас в деревне этого не бывает, чтоб изменяли.

З а б о т к и н и М и ш к а (в один голос). Как - не бывает?

Д я д я В а с я. Так - не бывает.

З а б о т к и н. Никто, никогда, никому?

Д я д я В а с я. Никто, никогда и никому.

З а б о т к и н. Такая деревня?

Д я д я В а с я. Такая деревня.

З а б о т к и н. Ай да деревня!

М и ш к а. Ну, дядя Вася, не может быть! Это не может быть! А? Дядя Вася, ну вы пошутили...

Д я д я В а с я. Мальчишки. Вам надо, чтоб я сказал: да, пошутил, да, изменяют! Так вот - не изменяют же! Хоть вы лопните!

М и ш к а. Но - дядя Вася! Вы сказали: никогда.

З а б о т к и н. Да брось, так он тебе и скажет правду. Он будет свое долбить, хоть ты что.

О л я. А почему вы не верите? Что тут невозможного? Да, не изменяют. Разве это обязательно - изменять?

Песня.

М и ш к а. Олечка. Деточка. Не слушай их. Слушай меня, солнышко.

О л я. Миша, ну я же слушала, мне надоело слушать, понимаешь? Что ты можешь нового сказать?

М и ш к а. Неужели я такой уж подонок, что ты на меня смотреть не хочешь?

О л я. Миша, я смотрю, во все глаза смотрю!.. А руку пусти.

М и ш к а. Тебе противно, что я беру тебя за руку?

О л я. Ну, мне ни к чему, понимаешь?

М и ш к а. Глупенькая. А ты знаешь, что к чему? Ни черта ведь не знаешь. Дурешка...

А л е к с е й И в а н ы ч. Скажи, Заботкин, хочу тебя спросить.

З а б о т к и н. Да?

А л е к с е й И в а н ы ч. Ты за что сидел-то?

З а б о т к и н. У нас, которые сидели, это считается не очень-то тактично спрашивать.

А л е к с е й И в а н ы ч. Ау нас, шоферов, вполне тактично считается. Говори-ка.

З а б о т к и н. Отвык я уже от допросов.

А л е к с е й И в а н ы ч. Не допрос. Разговор по душам.

З а б о т к и н. Сидел - а какая вам разница, за что?