Юлия Иванова - Дремучие двери. Том II

• Название: Дремучие двери. Том II
• Автор: Юлия Иванова
• Издательство: ООО ПАЛЕЯ - Мишин совместно с ТОО ПАЛЕЯ - свет
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-86020-371-3

Фантастический роман Юлии Ивановой «ДРЕМУЧИЕ ДВЕРИ» стал сенсацией в литературном мире ещё в рукописном варианте, привлекая прежде всего нетрадиционным осмыслением — с религиозно-духовных позиций — роли Иосифа Сталина в отечественной и мировой истории.

Не был ли Иосиф Грозный, «тиран всех времён и народов», направляющим и спасительным «жезлом железным» в руке Творца? Адвокат Иосифа, его Ангел-Хранитель, собирает свидетельства, готовясь защищать диктатора на Высшем Суде. Сюда, в Преддверие вечности, попадает и героиня романа, ценой собственной жизни спасая от киллеров Лидера, противостоящего новому мировому порядку грядущего Антихриста. Здесь, на грани жизни и смерти, она получает шанс вернуться в прошлое, повторить путь от детства до седин, переоценить не только свою личную судьбу, но и постичь всю глубину трагедии великой страны, совершившей величайший в истории человечества прорыв из царства Маммоны, а ныне умирающей вновь в тисках буржуазной цивилизации, «знающей цену всему и не видящей ни в чём ценности»…

Книга Юлии Ивановой привлечёт не только интересующихся личностью Иосифа Сталина, одной из самых таинственных в мировой истории, не только любителей острых сюжетных поворотов, любовных коллизий и мистики — всё это есть в романе. Но написан он прежде всего для тех, кто, как и герои книги, напряжённо ищет Истину, пытаясь выбраться из лабиринта «дремучих дверей» бессмысленного суетного бытия.

---

Запиликал, вызывая Филиппа, мобильник, Катерина вытолкала отца «трепаться» за дверь. Иоанна опасалась, что она-таки свалится с балкона, держала за полу куртки.

… - Мы принимаем вашу эстафету — делатели, подвижники и сеятели… Товарищи и братья всех времён и народов. Мы просим Небо дать нам силы сплестись корнями, прорасти, прорваться сквозь асфальт падшего Вавилона… Мир будет, как во все времена, попирать нас, топтать, чернить, пытаться вырвать в бессильной злобе… Но никакой зиме не справиться с вешней травой, тягой к солнцу.

Мы прорвёмся. Дети разных народов, но единого Неба. Мы прорастём в любой Вампирии, в какую бы шкуру она не рядилась. Их тьма, а нас — свет… Свобода от Вампирии! Изане всех стран — соединяйтесь!

— Сво-бо-да!

— Слышь, мать, опять Кольчугина цитируют, — улыбнулся Денис.

А Иоанне было досадно, что Филипп так и не проникся Изанией — его всё время теребила «доставалка», как она обозвала мобильник. Филя то и дело выяснял с кем-то отношения, финансово-деловые и, кажется, не слишком деловые. Бедная Лиза — с её-то дарованиями… Здесь, в Златогорье, ей бы дел нашлось невпроворот.

Зато Катька была в восторге, слушала Егорку, затаив дыхание, и выражение мордашки её вскоре ничем не отличалось от застывших внизу фиалочек. Снова подивилась Иоанна егоркиному умению заряжать аудиторию. Молодёжь ликовала. Оттащили трибуну, внезапно занялся костёр, затрещали поленья. Ряды фиолетовых смешались, белыми пулями полетели в огонь туго скрученные бумажки с тайной записью недостойного, гадкого, низкого — все проступки за год. Всё, мешающее Замыслу и искажающее в тебе Образ Творца.

Потом они разом отступили от костра, образовав огромный круг. Костёр оказался в центре сомкнутых цепью рук.

— Я тоже хочу! — заорала Катька, — Я хочу туда!

Денис тщетно пытался её удержать:

— Нужна ты им, у них порядки похлеще армейских.

— Нужна, я зелёная! — вырвалась Катька, — Я хочу наладить связи!

И умчалась. Иоанна с некоторой тревогой наблюдала, как её яркая хиповая курточка мотнулась к строгому строю «фиолетовых», запуталась в нём, как бабочка, махая руками, что-то возбуждённо доказывая. И круг раздвинулся, и она впаялась в него ярким рыжим пятнышком.

Денис в своей качалке даже пожалел, что нет камеры — так красиво смотрелась сверху сомкнутая лиловая цепь, освещённая пламенем костра. Такие прекрасные молодые лица, возбуждённо-торжественные, и среди них — круглая Катькина мордашка в сияющем нимбе капюшона.

— Свобода от Вампирии! — снова прозвучало уже откуда-то с неба егоркиным голосом, — Изане — соединяйтесь!

— Сво-бо-да! — отозвалась площадь.

Неофициальный гимн Изании, любимая егоркина мелодия «Время, вперёд!», стремительно набирая скорость, раскручиваясь спиралью, ворвалась в хрусткий, прозрачно-морозный мартовский воздух. Ярче полыхнул костёр — искры вперемешку со звёздами… И разом взметнулись к небу десятки сплетённых попарно рук. Получилась как бы зубчатая стена вокруг костра. Рвущиеся в небо руки, искры, звёзды, языки пламени. И яркая бабочка, два разноцветных крыла — их Катька. Катька Зелёная.

Филиппу едва удалось её отловить к концу праздника и запихнуть в машину. Она со многими познакомилась, «наладила связи», и даже сподобилась присутствовать на закрытой церемонии приёма в Изанию новых членов. Катька рассказала, захлёбываясь, что поскольку вступающие верят в Бога по-разному или вообще не верят, ото всех в обязательном порядке требуется отречение от сатаны и дел его. А потом прокалывают палец и скрепляют клятву кровью.

— А кто в сатану не верит? — ошеломлённо спросили её.

Катька поведала, что существуют три формы отречения. Для верующих:

«Отрекаюсь от сатаны и дел его».

Для сомневающихся: «Если сатана есть, отрекаюсь от него и дел его».

Для неверующих: «Если бы сатана существовал, я бы отрёкся от него и дел его».

Все три формы скреплялись кровью. Тогда они Катьке не поверили. Но Иоанна при случае спросила у Вари, а Варя сказала, что да, всё правильно. Что другого выхода не было, поскольку в Изании — представители разных конфессий и атеисты; надо было найти какую-то объединяющую религиозную основу. И кто-то из старцев посоветовал Егорке именно это: отречение от сатаны, реального и допустимого. Как при святом крещении.

А Катька мурлыкала серенаду Егорке, которой её научили фиалочки:

Нет, не надо нам гор золотых, Рек молочных и полных вина, — Проведи нас тропою святых В ту страну, где ни смерти, ни зла…

ПРЕДДВЕРИЕ

Из речи Сталина на Пленуме ЦК КПСС:

«Говорят, для чего мы значительно расширили состав ЦК. Но разве не ясно, что в ЦК потребовалось влить новые силы? Мы, старики, все перемрём, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела, кто её понесёт вперёд? Для этого нужны более молодые, преданные люди, политические деятели. А что значит вырастить политического, государственного деятеля? Для этого нужны большие усилия. Потребуется десять, нет, все пятнадцать лет, чтобы воспитать государственного деятеля.

Но одного желания для этого мало. Воспитать идейно стойких государственных деятелей можно только на практических делах, на повседневной работе по осуществлению генеральной линии партии, по преодолению сопротивления всякого рода враждебных оппортунистических элементов, стремящихся затормозить и сорвать дело строительства социализма…

Молотов — преданный нашему делу человек. Позови, и, не сомневаюсь, он не колеблясь, отдаст жизнь за партию. Но нельзя пройти мимо его недостойных поступков. Товарищ Молотов, наш министр иностранных дел, находясь под «шартрезом» на дипломатическом приёме, дал согласие английскому послу издавать в нашей стране буржуазные газеты и журналы. Почему? На каком основании потребовалось давать такое согласие? Разве не ясно, что буржуазия — наш классовый враг и распространять буржуазную печать среди советских людей — это, кроме вреда, ничего не принесёт. Такой неверный шаг, если его допустить, будет оказывать вредное, отрицательное влияние на умы и мировоззрение советских людей, приведёт к ослаблению нашей, коммунистической идеологии и усилению идеологии буржуазной. Это первая политическая ошибка товарища Молотова…

У нас есть еврейская автономия. Разве этого недостаточно? Пусть развивается эта республика. А товарищу Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш Советский Крым. Это вторая политическая ошибка товарища Молотова…

Товарищ Молотов так сильно уважает свою супругу, что не успеем мы принять решение по тому или иному важному политическому вопросу, как это быстро становится известно товарищу Жемчужиной. Получается, будто какая-то невидимая нить соединяет Политбюро с супругой Молотова Жемчужиной и её друзьями. А её окружают друзья, которым нельзя доверять. Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо…

На пленуме ЦК не нужны аплодисменты. Нужно решать вопросы без эмоций, по-деловому. А я прошу освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и председателя Совета Министров СССР. Я уже стар. Бумаг не читаю. Изберите себе другого секретаря.

С. К. Тимошенко: Товарищ Сталин, народ не поймёт этого. Мы все, как один, избираем вас своим руководителем — Генеральным секретарём ЦК КПСС. Другого решения быть не может.

(Все стоя горячо аплодируют, поддерживая Тимошенко). (Сталин долго стоял и смотрел в зал, потом махнул рукой и сел. 16 октября 1952 г.)

«Ельцинизм — политический режим, совершенно не обладающий легитимностью, он разлагает всё вокруг, сеет порок и гибель, явно ведёт общество и страну к катастрофе, но не обнаруживает никаких признаков собственной гибели. Как раковая опухоль, пожирающая организм…

То, что режим Ельцина не обладает благодатью и не заслужил ничьего уважения — факт очевидный. Достаточно послушать прорежимное телевидение и почитать прессу — все сферы жизни на грани гибели именно в результате действий режима. Пресса Запада, которая из циничных соображений поддерживает режим Ельцина, исполнена к этому режиму такого омерзения, какого наши души и выработать не могут.

Положение настолько необычно и безумно, что никого не поразил небывалый в истории государства и права факт: президент обвинён в геноциде собственного народа. Это чудовищное обвинение голосуется в парламенте, за него голосует большинство, в него, если говорить начистоту, верят практически все граждане… О реальной легитимности такого режима не может идти и речи — его ненавидят и презирают даже те немногие, кто шкурно с ним связан и будут защищать его до последнего.

Что же происходит? Видимо, мы входим в новый период истории. Возникают режимы власти, которые держатся на каких-то, ещё не вполне изученных подпорках. Они отвергают обычные, вековые нормы и приличия и демонстративно отказываются от уважения граждан. Их силу поэтому нельзя подорвать путём разоблачения грехов и преступлений режима — он их и не скрывает. Он сплачивает своих сторонников не идеалами и высокими ценностями, а круговой порукой — безобразий и пороков. Есть много признаков того, что это — процесс мировой. Дело Клинтона — Левински, ничтожество Соланы или Кофи Аннана задают стандарты той культурной среды, в которой большинство телезрителей мира без особых эмоций принимает бомбардировки Сербии. Исчезает важное в прошлом явление — общественное мнение. Более того, по сути, исчезает само общество, поскольку моральные и логические нормы разных людей становятся настолько несовместимыми, что утрачивается возможность диалога. Всё чаще от самых разных людей приходится слышать вымученный и странный вывод: в мире сегодня идёт война добра со злом». /Сергей Кара-Мурза/